Тишина - Питер Хег

На носилках стоял чемодан Каспера. Стине открыла его. Вместо вещей Каспера в нем теперь лежали тонкие голубые комбинезоны. Стопка длинных тонких перчаток.

Стине развернула комбинезоны и раздала их. Все, включая Каспера, облачились в них, не задавая вопросов. Максимилиану пришлось снять халат, чтобы переодеться, на минуту он остался в одних трусах. Каспер отвел взгляд.

Стине раздала налобные фонарики — маленькие пластмассовые капсулы со светодиодами, крепящиеся на голове при помощи резинки. Она зажгла свой фонарик. Несмотря на то что был день, «скорая помощь» осветилась резким голубым светом.

Стине посторонилась, африканка ухватилась за кольцо в полу и потянула его. Полтора квадратных метра днища машины поднялись вверх. Каспер посмотрел вниз на знакомый геометрический рисунок — меандр. Оказывается, «скорая помощь» стояла над крышкой канализационного люка.

Стине протянула африканке крюк, прикрепленный к кольцу. Сама она держала в руке такой же крюк. Крюки идеально подходили к двум отверстиям в массивном металлическом диске. Женщины с легкостью втащили крышку в автомобиль и отбросили ее на пол, словно это был какой-нибудь пластмассовый ящик.

В «скорую помощь» снизу повеяло холодом. На месте крышки в темноту уходил туннель. По одной стороне туннеля вниз спускался ряд приваренных скоб.

Спрыгнув в эту дыру, Стине исчезла — мгновенно, словно иллюзионист. Каспер посмотрел ей вслед — она стояла, держась за скобы, уже на трехметровой глубине.

— Следующий — Каспер, — скомандовала она.

Он слышал свое доверие к ней. На самом деле оно никуда и никогда не девалось. На самом деле он всегда знал, что именно за ней он без колебаний готов последовать даже в преисподнюю. Главное, чтобы она не возражала.

И тем не менее он перекрестился. Маленькое крестное знамение. Не очень-то бросающееся в глаза. Тщательно настроенная молитва. И вот он последовал за ней.

Внизу оказалось холоднее, чем он ожидал. Вслед за ним спустилась африканка. На левой руке она несла Максимилиана — с легкостью, словно тряпичную куклу. Каспер увидел, что под мышкой у нее зажаты два пластиковых пакета с жидкостями, трубки от которых тянулись к иглам в руке его отца.

Скобы заканчивались на узкой площадке. Франц Фибер спустился последним. Когда все они собрались, Стине обернулась. В конусе света от диодного фонарика перед ними открылся окружающий мир.

Первое, что Каспер почувствовал, — это запах канализации. Он превосходил все, с чем ему когда-либо приходилось сталкиваться — даже в цирке. Второе — это красота зрелища. Она в каком-то смысле нейтрализовала вонь.

Они стояли в огромном туннеле — овальном в поперечном сечении. По дну его текла глинистая черная река.

Стине заметила их благоговейное молчание.

— Канализационный трубопровод, — пояснила она. — Выкопанный вручную. В конце девятнадцатого века. Четыре на шесть метров. Дно забетонировали, укрепили стены. Вон там — небольшие канализационные трубы из поливинилхлорида.

Теперь Каспер их видел — ряды пластиковых труб, подвешенные вдоль стен.

— Водосброс, — продолжала она. — На тот случай — раз в десять лет, — если поток перекроется и канализационная сеть переполнится. Излишек сливается прямо в Эресунн. Вторая магистраль идет от района Нёрребро под Фредериксбергом и железной дорогой и выливается в ров у кирпичного завода.

Она пошла вперед, остальные медленно последовали за ней. В темноте, за пределами конуса света, Каспер увидел мелкие светящиеся бусинки, казалось, что над поверхностью воды раскинулось звездное небо. Он направил свой налобный свет на эту галактику — и увидел крыс. Не сотни, а тысячи крыс — на кабеле, в узких проходах по другую сторону реки, у самого края воды. Впервые в своей жизни он оценил элегантность этих животных, он услышал ее, услышал их ловкость, их разносторонние способности, их умение приспосабливаться. Он вспомнил один эксперимент, когда его пригласили консультантом на кафедру акустики Датского технического университета, эксперимент этот проводился на испытательном участке Высшей сельскохозяйственной школы в Тострупе. Исследовалось воздействие музыки на животных. Он предложил тогда Генделя для коров. Большие прямоугольные музыкальные конструкции Сен-Санса — для свиней. Кто-то предложил протестировать также крыс. Крысы обожали Баха — Каспер и не сомневался в этом. Об этом свидетельствовало их жизнелюбие. Слушая фортепьянные концерты Баха, крысы размножались в два раза интенсивнее.

— Мне всегда они нравились.

У него за спиной стояла Стине.

— Когда меня назначили главным инженером отдела, мы решили это отпраздновать. Я ведь была еще совсем молода. К тому же впервые на эту должность назначили женщину. В то утро я нашла двух крысят, утонувших в одном из погружных насосов канализации. И принесла их на вечеринку. Надела как серьги. Подвесила их за хвосты. Они так и болтались вокруг шеи.

Она не шутила.

— Зачем?

Она искала объяснение — внутри себя.

— Может быть, — сказала она, — мне всегда хотелось показать людям, что скрывается за фасадом. В глубине. И с какими издержками это связано.

— И как к этому отнеслись?

— Никто ничего не смог есть. Мне пришлось их снять. Спустить в унитаз.

Они шли минут десять. Медленное течение воды свидетельствовало о том, что туннель опускается постепенно. Он услышал, что впереди стены туннеля раздвигаются. Отраженный звук возвращался дольше — похоже, они подошли к какой-то рукотворной пещере.

Сверху проникал слабый свет. Словно через просветы церковного купола. Над ними открылась шахта.

— Вентиляционный канал и аварийный выход. Только на этом трубопроводе их четыреста штук.

В свете конуса от фонарика Стине стали видны тянущиеся на разных уровнях трубы.

— Электричество, телефон и широкополосный канал связи ближе всего к поверхности, их не надо защищать от мороза.

Конус света сдвинулся на метр ниже, там тоже тянулись трубы.

— Военные линии связи. Вот это магистральный кабель НАТО для передачи нецифровой информации. Он идет от улицы Роскилевай до штаба командования в норвежском Колсосе.

Конус сдвинулся еще ниже.

— Газ, вода. Центральное отопление. И канализация. Недра Копенгагена не представляют собой сплошной массы. Они пористые, словно пчелиные соты.

Луч света переместился. Он уперся в металлическую дверь с надписью «Высокое напряжение».

Африканка шагнула к двери, держа в руках маленький ломик. Она вскрыла дверь с той легкостью, с какой открывают пивную банку.

Это была бутафорская дверь. За нею находился настоящий заслон — четыре квадратных метра нержавеющей бронеплиты, которая вполне могла бы выдержать попадание ракеты.

Франц Фибер тихо присвистнул.