Месть темного бога - Линн Флевеллинг

— Хотела бы я, чтобы у нас был такой сын, — прошептала Кари.

— Не дай Бог тебя услышит Бека, — улыбнулся Микам в ответ.

Кари, как всегда по субботам, занималась починкой белья, сидя у окна, когда в холл вошел Алек со своим луком.

— Нет ли у тебя воска? — спросил он.

— Вон там, на полке, рядом с сухими травами, — сказала Кари, показывая на полку иглой. — И там же есть чистые тряпки, если нужно. Поставь на огонь воду и посиди со мной. Завтра ты уже уезжаешь, за неделю я с тобой и не поговорила как следует.

Алек повесил на крюк над углями котелок и сел на табурет, положив лук на колени.

— Мне так нравится, когда ты у нас, — сказала Кари; ее игла вспыхивала на солнце — Кари зашивала дырку в одной из юбок Иллии. — Надеюсь, ты будешь часто приезжать. Серегил выбирается к нам реже, чем хотелось бы. Может быть, ты сумеешь на него повлиять.

— Не думаю, что на него кто-нибудь может особенно влиять, — с сомнением проговорил Алек, потом добавил: — Ты ведь знаешь его давно, правда?

— Больше двадцати лет, — ответила Кари. — Он член семьи.

Алек принялся втирать воск в тетиву.

— Он сильно изменился с тех пор, как вы познакомились? Я хочу сказать — он ведь ауренфэйе.

Кари улыбнулась, погрузившись в воспоминания.

— Это было еще до того, как мы с Микамом поженились. Микам то появлялся, то исчезал, совсем как сейчас, только тогда он путешествовал один. Потом одним прекрасным весенним утром он явился в дом моего отца вместе с Серегилом. Я помню, как увидела его около двери кухни и подумала: «Вот самый красивый мужчина, которого я только видела, а я ему совсем не нравлюсь». — Кари потянулась за следующей юбкой для починки. — Наши отношения начались не очень гладко.

— Бека говорила мне.

— Я так и думала. Он показался мне тогда таким взрослым. Мне ведь было всего пятнадцать. А теперь — ты только погляди на меня… — Она провела рукой по волосам, где серебряные пряди уже мешались с темными. — Мать семейства с тремя дочерьми, и Бека уже старше, чем я была тогда. Серегил кажется мне таким юнцом, все еще красивым юношей. По обычаям его народа он и в самом деле юнец и будет молод еще долго после того, как меня запахают в борозду поля. — Кари грустно опустила глаза на камзол, который штопала. — Мне кажется, его тоже смущает то, что Микам стареет; он ведь понимает, что рано или поздно потеряет его. Потеряет всех нас, кроме, может быть, Нисандера.

— Я никогда об этом не думал, — пробормотал Алек.

— Да. Ему уже приходилось терять друзей. Но ты спрашивал меня, изменился ли он. Изменился, только скорее в, поведении, чем во внешности. Тогда в нем чувствовалась горечь, хотя и теперь он иногда бывает довольно злым. Нам он всегда был хорошим другом и бессчетное число раз выручал Микама из всяких переделок.

Кари умолчала о том, что по большей части именно Серегил и втравливал Микама в неприятности. Этот мальчик скроен из той же материи, что и Микам с Серегилом, да и Бека тоже, к огорчению ее матери. Что остается, кроме как любить их всех и надеяться на лучшее?

в свое последнее утро в Уотермиде Алек поднялся до рассвета, но оказалось, что Бека встала еще раньше. Одетая для езды верхом, она сидела в холле, занимаясь починкой чехла для лука. Рядом лежали несколько небольших свертков — все, что она собиралась взять с собой в гвардейские казармы.

— Похоже, ты уже готова отправляться, — сказал Алек, опуская свой мешок на пол.

— Скорее бы, — вздохнула она, продевая дратву через твердую кожу. — Этой ночью я почти не спала, так волновалась!

— Интересно, удастся ли нам с тобой много видеться в городе. Мы живем не очень далеко от дворца.

— Надеюсь, что удастся, — ответила Бека, осматривая свою работу. — Я была в Римини всего несколько раз. Держу пари. ты мог бы показать мне немало интересного.

— Пожалуй, — улыбнулся Алек, только теперь почувствовав, каким знакомым сделался город со времени его прибытия., Скоро появились и остальные члены семьи, и все уселись за последний завтрак вокруг очага.

— Нельзя ли Алеку побыть немножко подольше? — жалобно спросила Иллия, крепко его обнимая. — Бека все же часто его побеждает. Скажите дядюшке Серегилу, что Алеку нужны еще уроки!

— Если ему удается хоть изредка побеждать твою сестрицу, значит, он прекрасный боец, — сказал Микам. — Ты же помнишь, что сказал дядюшка Серегил, маленькая ты моя птичка. Алек ему нужен.

— Я скоро снова приеду, — пообещал Алек, дернув ее за темную косичку. — Ведь вы с Элсбет еще не научили меня как следует танцевать.

Иллия придвинулась к нему поближе и захихикала:

— Ты действительно еще ужасно неуклюжий.

— Схожу-ка я посмотрю на лошадей, — сказала Бека, отодвигая почти нетронутый завтрак. — Не копайся, Алек. Мне хочется выехать пораньше.

— У вас впереди целый день. Дай парню спокойно поесть, — остановила ее мать.

Однако непоседливость Беки оказалась заразительной, и Алек быстро проглотил свою овсянку. Вскинув на плечо мешок и лук, он вышел во двор и обнаружил, что Бека оседлала для него Ветерка. Заплатка возмущенно фыркала, привязанная сзади к ауренфэйскому коню, и натягивала повод.

— Что это такое? — спросил Алек и только тут обнаружил, что все семейство с улыбками смотрит на него. Кари подошла к юноше и крепко его поцеловала.

— Это наш подарок тебе, Алек. Приезжай к нам почаще и присматривай за нашей девицей в городе.

— Мы увидимся во время празднеств, посвященных Сакору, — проворчала Бека, обнимая мать. — До них остается всего месяц.

Кари ухватила Беку за медные кудри и притянула к себе:

— Помни, чья ты дочь, и все будет хорошо.

— Не могу дождаться, когда и я приеду в город! — воскликнула Элсбет. — Напиши нам сразу же.

— Сомневаюсь, что жизнь в казарме будет похожа на то, что ждет тебя в храмовой школе, — засмеялась Бека. Легко вскочив в седло, она следом за Алеком и своим отцом выехала со двора.

До городских ворот они добрались вскоре после полудня. На рынке, лежащем за городской стеной, был птичий день, и все разновидности пернатых — от цесарки до фазана, от куропатки до гуся, живые или ощипанные — были здесь представлены. Каждый торговец имел красочный вымпел на шесте, укрепленном над клеткой с птицей, и это, вкупе с пестрыми одеждами разносчиков сладостей, придавало рынку праздничный вид, несмотря на серое нависшее небо. .Ветер гонял перья разных цветов, и на путников обрушилось кудахтанье, кряканье, шипение и писк.

Алек молча улыбнулся, вспомнив, как страшно ему было при первой поездке по улицам города. Теперь он чувствовал себя здесь как дома; он знал уже некоторые секреты Римини, а скоро узнает еще больше. Оглянувшись, он неожиданно заметил в толпе знакомое лицо.