Железная стена. Израиль и арабский мир - Avi Shlaim

они получили условное предложение Израиля о выводе войск через Госдепартамент в конце июня 1967 г. Создается впечатление, что Эбан был больше заинтересован в использовании решения кабинета министров от 19 июня для того, чтобы произвести впечатление на американцев, чем для того, чтобы вовлечь правительства Египта и Сирии в предметные переговоры.

Многие ученые в Израиле и на Западе пошли по стопам Эбана, утверждая, что израильское правительство попросило Вашингтон передать свое мирное предложение Египту и Сирии и что это щедрое предложение было немедленно отвергнуто ими. Ави Раз в своем интересном и тщательно документированном исследовании послевоенной дипломатии Израиля установил истину. В результате проведенного им исследования были получены неопровержимые доказательства, опровергающие версию Эбана. Он пришел к выводу, что "история Аббы Эбана - не более чем вымысел". Наиболее убедительное архивное свидетельство исходит от самого Эбана. На совещании высокого уровня в кабинете премьер-министра 24 мая 1968 г. министр иностранных дел напомнил о мотивах принятия резолюции от 19 июня. По его словам, кабинет хотел дать американцам нечто, что можно было бы противопоставить советскому требованию о безоговорочном уходе Израиля с оккупированных территорий. Сам он был уполномочен кабинетом передать суть резолюции только американцам. "Короче говоря, - заключает Раз, - резолюция от 19 июня была не щедрым предложением, а дипломатическим маневром с целью привлечь на свою сторону единственного международного игрока, который действительно имел значение для Израиля, - Соединенные Штаты".

Решение кабинета министров от 19 июня оставалось в Израиле тщательно охраняемым секретом. О нем не сообщили даже начальнику генштаба. Ицхак Рабин узнал об этом предложении от своих американских коллег только после того, как снял военную форму и стал послом в Вашингтоне. Более того, министры, принимавшие решение, вскоре передумали. Они быстро пришли к выводу, что предложение об отводе войск до международной границы было слишком поспешным и щедрым и что за агрессию Египта и Сирии следует заплатить более высокую цену. Как в частном порядке, так и публично министры стали говорить о необходимости сохранения части территории, особенно на Голанских высотах. Военные руководители во главе с генерал-майором Элазаром приводили доводы в пользу сохранения значительной части Голанских высот, исходя из соображений безопасности. Мнение военных повлияло на политиков. Но главной причиной изменения политики стало растущее стремление к территориальной экспансии. Уже в середине июля политики начали одобрять планы строительства еврейских поселений на Голанских высотах. Тем самым они отменили собственную политику и встали на путь ползучей аннексии. Решение от 19 июня стало мертвой буквой задолго до его официальной отмены 31 октября 1968 г.

Если консенсус по поводу полного ухода с Синая и Голанских высот был быстро разрушен, то по Западному берегу консенсуса не было вообще. В отношении Западного берега существовали две основные альтернативы: достижение соглашения с королем Хусейном или предоставление жителям Западного берега политической автономии под общим контролем Израиля. Первый вариант был назван иорданским, второй - палестинским. Согласно общепринятой точке зрения, послевоенная политика Израиля основывалась на иорданском варианте, на решении палестинской проблемы путем возвращения королю Хусейну большей части территории Западного берега. Согласно этой точке зрения, израильские лидеры были настолько увлечены иорданским вариантом, что не рассматривали другие политические варианты, пытаясь справиться с послевоенной ситуацией.

Реувен Педацур бросил вызов общепринятому мнению. Он был одним из первых ученых, получивших доступ к соответствующим протоколам политических дебатов правящей партии, кабинета министров и комитета по обороне. Его вывод заключается в том, что палестинский вариант был первым выбором израильских политиков и что они приняли иорданский вариант только после того, как попытки реализовать палестинский вариант потерпели неудачу.

Эшколь, безусловно, хотел изучить палестинский вариант, несмотря на то, что по-прежнему симпатизировал королю Хусейну и Хашимитской династии. Он назначил Моше Сассона, сына Элиаса Сассона, специальным советником по палестинским делам. Моше Сассон провел множество встреч с палестинскими лидерами с Западного берега реки Иордан и из сектора Газа и представил некоторых из них Эшколю. Эти беседы были малопродуктивны. На первом месте у Эшколя стояли два соображения: безопасность и демография. Он считал, что Израиль должен осуществлять военный контроль над большей частью территории до реки Иордан. С другой стороны, он не хотел включать в состав еврейского государства значительную часть палестинского населения. Когда Голда Меир спросила его, что они будут делать с миллионом арабов, он в шутку ответил: "Приданное вас устраивает, а невеста - нет". Проблема заключалась в том, как сохранить Западный берег, не превратив Израиль в двунациональное государство. Его решение заключалось в том, чтобы объявить границей реку Иордан и предоставить жителям этой территории особый статус. Он имел в виду "только полуавтономный регион, поскольку безопасность и земля находятся в руках Израиля. Я не буду возражать, если в конце концов они захотят иметь представительство в ООН. Я начал с автономного региона, но если выяснится, что это невозможно, они получат независимость".

Другие высокопоставленные политики разделяли склонность Эшколя к палестинскому варианту, а некоторые даже говорили о создании палестинского государства. Обсуждения в кабинете министров, приведшие к принятию решения 19 июня, выявили широкий спектр мнений относительно будущего Западного берега. Менахем Бегин представлял один конец спектра. Он выступал за присоединение Западного берега к государству Израиль, утверждая, что границы государства должны соответствовать границам исторической Земли Израиля. На другом конце спектра стоял Абба Эбан, который был готов вернуть Западный берег царству Хусейна. Игаль Аллон предлагал аннексировать Иудею у Израиля и предоставить полуавтономный статус Самарии, северной половине Западного берега. Он выступал против возвращения Западного берега Хусейну и предостерегал от повторения ошибки, совершенной в 1948-49 годах - союза с домом Хашема. Моше Даян, как и Аллон, не видел оснований для соглашения с королем Хусейном о будущем Западного берега. Но он сомневался, что Израиль сможет навязать одностороннее политическое урегулирование на Западном берегу, как это было сделано в отношении Иерусалима, без риска вмешательства великих держав. Поэтому он предложил действовать прагматично, чтобы улучшить отношения с жителями Западного берега без урегулирования его статуса.

Наиболее близким к премьер-министру человеком в его рассуждениях был, пожалуй, начальник штаба. С одной стороны, Рабин считал, что река Иордан является лучшей линией обороны на востоке и что поэтому было бы ошибкой возвращать Западный берег под власть Иордании. С другой стороны, он считал, что прибавление миллиона арабов будет означать катастрофу для государства Израиль. Поэтому он выступал за особый статус Западного берега.

Аллон и Даян сходились в поддержке палестинского варианта, но расходились во взглядах на потребности Израиля в обеспечении безопасности на Западном берегу. Аллон считал, что