Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме - Глен Кук

– Тот герцог… Он не стал разговаривать с законным королем Хаммад-аль-Накира. Он не стал делиться мыслями с союзниками. Он выгнал меня из своего лагеря… Неудивительно. В то время там был Карим.

– Скорпион, – пробормотал Белул. – Ядовитая змея. У него общие цели с бандитами.

– Ха! Подумай, Белул. Скорпион погибает под сапогом того, кто знает его обычаи. Возможно, судьба подбросила нам скудный подарок. Шадек, встреться с теми людьми, что должны доставить нам оружие. Белул, собери наших воинов. Сообщи, что мы идем по следу злодея Карима и след этот свежий. Остальные тотчас же отправятся на его поиски. Если мы схватим его до того, как он вернется к своим… – Он зловеще рассмеялся.

Столь же зловещей была и улыбка Белула – у него были все основания ненавидеть Карима, одного из тех, кто устроил резню в Себиль-эль-Селибе.

– Как прикажешь, повелитель.

Судьба забавлялась с юным королем. Карим увел погоню на юг – старый бандит знал, что находится на вражеской территории, и не терял времени зря. Гарун нагнал его, лишь когда тот переправился через реку в Северо-Западной Алтее. Но – ему ничего не оставалось, кроме как ругаться вслух, глядя на выстроившихся на южном берегу шесть сотен воинов Карима.

Гаруну пришлось дожидаться Белула, прежде чем он смог форсировать переправу, бросив все силы против оставленной Каримом горстки солдат. К тому времени он отставал на день пути, а Карим прекрасно осознавал, насколько близок был от гибели.

Стрелы со свистом пролетали над лодкой и глухо ударялись о борт. Обстрел выглядел полностью беспорядочным – расстояние было слишком велико для коротких пустынных луков.

– Похоже, они собираются преследовать нас до конца реки, – проворчал Хаакен.

Насеф затянул петлю вокруг Дунно-Скуттари еще до их отбытия. Им пришлось плыть под градом стрел, и атака с тех пор продолжалась каждый день. Никакого вреда она не причиняла, но вгоняла в тоску. Солдаты Гильдии понимали, что рано или поздно им придется сражаться, хотя бы для того, чтобы высадиться на сушу.

Лодка представляла собой небольшой вельбот, и большая часть его команды осталась на берегу. Солдатам приходилось по очереди садиться на весла. Исключений не делалось ни для кого, даже для сержантов и младших офицеров.

Тяжкий труд повергал Драконобоя в уныние.

– Если бы мне хотелось сделать карьеру гребца, я бы вернулся домой в Тролледингию, – ворчал он каждый раз, когда подходила его очередь.

– Скоро это закончится, – пообещал Браги. – Потом сможешь развлекать нас философскими рассуждениями о жизни пехотинца. Капитан говорит, нам предстоит тяжелый марш. – (Хаакен и Рескирд возмущенно забормотали.) – Тебе и так хватило развлечений. В Симбаллавейне ты гонялся за юбками. В Хеллин-Даймиеле ты гонялся за юбками. В Дунно-Скуттари ты ничем не занимался, кроме как доставлял радость местным девицам. А теперь вдруг ворчишь, что тебе приходится отрабатывать свое жалованье.

– Похоже, капральский ремень ударил ему в голову, – буркнул Рескирд.

– Я заметил, – усмехнулся Хаакен.

– Да ладно вам… Почему бы не привести в порядок снаряжение? Сегодня ночью мы высаживаемся на берег.

Они задержались в Дунно-Скуттари на пять недель – сперва не могли найти лодки, потом дожидались подходящей фазы луны. Первые несколько часов на суше были особенно важны – требовалось как можно больше света.

Темнота, восход луны и час опасности наступили слишком быстро.

– Вон там. – Браги показал на устье притока Скарлотти. – Через пятнадцать минут.

Они высадились у селения чуть выше по течению от места впадения притока, пока люди Эль-Мюрида метались в поисках брода. Капитан Сангвинет надеялся, что его отряд успеет скрыться в ночи, прежде чем их преследователи переправятся через реку.

Жители алтейского селения приветствовали их с не меньшим восторгом, чем народ Симбаллавейна.

– Не распускай руки, Драконобой! – прорычал Браги, выстраивая отделение. – У нас нет на это времени.

Хаакен слегка усмехнулся. В Дунно-Скуттари его брат заслужил репутацию самого заядлого в отделении любителя приударить за девочками.

– Профессиональная ревность, – заметил Рескирд.

– Оба хороши, это уж точно, – согласился Хаакен.

– Хватит вам, парни, – сказал Браги. – Похоже, мы угодили в переплет.

Он все больше нервничал, мучимый дурными предчувствиями по поводу алтейской кампании. В воздухе пахло неминуемой катастрофой. А тролледингцы придавали немалое значение предзнаменованиям и пророчествам.

– Готовы? – спросил Сангвинет.

– Готовы, капитан, – ответил Браги.

– Что там за крики? – спросил Рескирд, как только Сангвинет ушел. Он вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит.

Браги взвалил на спину мешок:

– Похоже, до них дошло, что мы не собираемся оставаться и защищать их. – Ему не требовалось знания языка, чтобы понять ярость старейшин селения. – Берите мешки.

Они двинулись в путь под проклятия мужчин и причитания женщин. Больнее всего Браги было от плача малышей, которые даже не понимали, в чем дело.

Сангвинет задал быстрый темп, направляясь на юго-восток. Останавливался он лишь на несколько минут, чтобы посовещаться с проводниками, которых выслала им навстречу алтейская монархия. До Бергвольда, леса, где они собирались разбить базу, было почти сто миль, и капитан хотел добраться туда без особых помех.

Когда наступил рассвет, отряд продолжил идти. Селения, фермы, поместья, небольшие замки возникали впереди, проплывали мимо и скрывались позади, словно медленные одинокие корабли. Нигде не было видно следов захватчиков, хотя крестьяне исчезали с полей, едва завидев усталых солдат Гильдии.

Время от времени Сангвинет обменивался новостями с хозяевами встречавшихся по пути поместий и замков. Скорее это были услышанные от соседей сплетни, чем конкретные факты. Карим пока что не обратил внимания на Алтею. Единственное полноценное сражение случилось у границы с Тамерицией – кронпринц Райтель отбил три скромные попытки вторжения.

Браги удивляло всеобщее спокойствие – он ожидал непрерывных боев. Во время их путешествия вверх по реке действия Карима в Малых королевствах были постоянной темой для разговоров. Из маленьких государств южнее Скарлотти оставались непокоренными лишь Алтея и Кавелин, который Алтея географически прикрывала. Браги ожидал, что для стремительного марша уже слишком поздно.

Происходило нечто странное, и весь народ Алтеи это чувствовал. Протеже Насефа был не из тех, кто с легкостью отказался бы от неудержимого натиска, которым славились его войска.