Барабаны осени. Книга 2. Загадки прошлого - Диана Гэблдон

– Ваш отец… – Глаза священника казались темными провалами. – Вы говорили, он был пастором.

– Да, пресвитерианским. Но я-то не принимал сан.

Александр вяло махнул рукой.

– В момент острой нужды любой человек может стать служителем Господа Нашего. Вы выслушаете мою исповедь?

– Если так, то… да. Как пожелаете, – выдавил Роджер. Ему было не по себе.

Впрочем, вреда это не принесет, скорее наоборот, позволит успокоить чужую совесть… И в хижине, и во всей деревне было тихо, только ветер гудел в соснах.

Роджер откашлялся. Ему надо что-то сказать, или Александр сам начнет? Словно получив сигнал, француз повернулся к нему, склоняя голову. По волосам скользнули первые рассветные лучи.

– Благословите меня, брат, ибо я грешен, – тихо начал он.

Александр Фериго выехал из Детройта в сопровождении отряда гуронов и спустился по реке до миссии святой Берты Ронвальской, чтобы сменить старого священника, чье здоровье было совершенно подорвано.

– Те места были совершенно дикими, – рассказывал Александр с легкой ностальгией, свойственной воспоминаниям о давно минувших годах, – но я был молод и преисполнен веры. Трудности меня лишь привлекали.

Молод? Да он едва ли старше самого Роджера…

Александр повел плечами, словно сбрасывая груз прошлого.

– С гуронами я прожил два года. Многих удалось крестить. Потом я поехал с ними в форт Стэнвикс, где ожидалось собрание племен, и там встретил Кеньяниситьяго, вождя могавков. Он услышал мою проповедь, проникся верой в Святого Духа и пригласил в свою деревню.

Обычно могавки не любили проповедников, поэтому Александр счел, что ему улыбнулась удача. И отправился с Кеньяниситьяго и его воинами вниз по реке.

– Вот первый мой грех. Гордыня. – Он поднял один палец, словно предлагая Роджеру считать вместе. – И все же тогда Господь еще пребывал со мной.

В недавней войне с французами могавки сражались на стороне англичан, поэтому молодого священника приняли настороженно. Он стал упорно изучать их наречие в надежде, что сможет проповедовать на привычном им языке.

Кое-кто – хотя далеко не все – согласились принять крещение. Среди них был и сам вождь, так что Александр оказался под его защитой. К несчастью, старейшины племени его невзлюбили, и между крещеными и некрещеными возникла смута.

Облизнув пересохшие губы, священник отпил воды из кувшина.

– А потом, – глубоко вздохнув, продолжил он, – я впал в новый грех.

Он влюбился в одну из крещеных индианок.

– А у вас были женщины… прежде? – смутившись, пробормотал Роджер.

– Нет, никогда. – Александр горько рассмеялся. – Я-то был уверен, что в жизни не поддамся такому искушению. Увы, человек слаб перед уловками Сатаны.

Он прожил с девушкой несколько месяцев, а однажды утром подошел к ручью, чтобы умыться, и увидел свое отражение.

– Вода вдруг пошла рябью и всколыхнулась. И вместо лица моего разверзлась огромная пасть.

Это всего лишь форель выпрыгнула за стрекозой, но глубоко потрясенный священник принял сие за знак Господа: душу его готов поглотить ад. Он вернулся в дом, собрал вещи и обустроил себе скромное жилище за пределами деревни. Однако вскоре выяснилось, что его подруга беременна…

– Поэтому вас и привезли сюда? – спросил Роджер.

– Нет, не совсем. Индейцы иначе смотрят на брак, – пояснил Александр. – Женщина выбирает себе мужчину и нарекает его своим мужем. А потом, если им надоедает, она просто выгоняет его из своего дома или уходит сама. Дети, сколько бы их ни было, остаются с матерью.

– Но тогда…

– Беда в том, что я отказывался крестить детей, если не были крещены оба родителя. Вы же понимаете, это очень важно, чтобы дитя воспитывалось в истинной вере. А то индейцы зачастую считают, что крещение – это простой обряд вроде их языческих ритуалов.

Александр вздохнул.

– И, конечно же, этого ребенка я крестить не мог. Мой отказ обидел и даже ужаснул Кеньяниситьяго, и тот велел подвергнуть меня пыткам. Моя… та девушка вступилась за меня, ее поддержали мать и кое-кто из воинов.

Страсти в деревне накалились до предела, и старейшины решили отвезти отца Александра в Оньякерената, где беспристрастный совет решит, как вернуть утраченный мир и покой.

Роджер почесал бороду – та изрядно завшивела. Возможно, неприязнь индейцев к волосатым европейцам была в чем-то оправдана.

– Боюсь, я не совсем понял… – осторожно начал он. – Вы не стали крестить вашего ребенка, потому что его мать не была ревностной христианской?

– Нет, конечно же! – удивился Александр. – Она с каждым днем укреплялась в своей вере… хотя, Господь свидетель, у нее был повод усомниться. Нет, я не мог крестить ребенка, потому что веры лишился его отец.

Роджер наморщил лоб, стараясь не выдать своего изумления.

– О. А почему тогда вы решили исповедаться? Чтобы вновь уверовать и…

Легким движением руки священник его прервал. Он тихо сидел, опустив тонкие плечи. Похоже, Александр разбередил рану, потому что подсохшая корка треснула и из-под нее сочилась густая кровь.

– Извините… Не стоило вас просить, просто я был очень рад, что вы говорите на моем родном языке, и не удержался от соблазна облегчить душу. Однако это нехорошо, все равно мне нечем искупить грехи…

Отчаяние его было столь очевидно, что Роджер положил руку ему на плечо, пытаясь хоть как-то успокоить.

– Вы уверены? Вы сами сказали, что в случае острой нужды…

Александр взял Роджера за руку, словно пытаясь зачерпнуть у него хоть немного сил, поднял голову и посмотрел ему в глаза. Косые лучи восходящего солнца лились в дымовое отверстие. Дыхание клубами белого пара взлетало под крышу.

– Даже если я исповедуюсь, мне не получить прощения. Отпущение грехов можно заслужить лишь истинным покаянием. Должно отринуть грехи. А я этого сделать не могу.

Роджер не знал, надо ли ему как-то ответить… Настоящий священник произнес бы что-нибудь вроде «Продолжай, сын мой». Однако Роджер не был священником, поэтому просто ободряюще стиснул пальцы Александра.

– Грех мой в том, что я любил ее, – чуть слышно сказал тот. – И все еще люблю.

– Два Копья согласен. Нужно изложить нашу просьбу совету, и там примут окончательное решение. Думаю, проблем не возникнет.

Джейми устало привалился спиной к сосне. В деревне могавков мы провели уже неделю, большую часть которой он с Иэном потратил на переговоры с вождем и шаманом. Виделись мы мельком, я почти все время проводила с женщинами, которые держались хоть и вежливо, но довольно холодно.

– Роджер все-таки у них?