Битва за Средиземное море. Взгляд победителей - Питер Ч. Смит

На следующий день после рассвета мы проходили среди плавающих обломков и плотиков, оставив итальянцев позади себя. Мы не решились остановиться, чтобы подобрать их. Возникло впечатление, что мы были зрителями, а не участниками того, что могло оказаться последним ночным боем противоборствующих флотов».

Днем был небольшой переполох, когда истребители «Формидебла» сбили Ju-88.

После полудня был установлен контакт с подводной лодкой, что заставило зашевелиться наши эсминцы. Барнард вспоминает:

«Когда мы уже подходили к Главному Проходу в гавань Александрии, был установлен контакт с подводной лодкой прямо по курсу. Так как места для маневрирования на было, АБК приказал эсминцам «очистить район впереди по курсу флота с помощью глубинных бомб». Этот спектакль стал завершающим событием памятных трех дней».

Грохот взрывов глубинных бомб сразу напомнил, что море по-прежнему полно опасностей. Итальянские пленные на наших кораблях пришли в ужас от возможности оказаться в новом бою. Потом взрывы стихли, и флот продолжил свой путь. В 17.30 прекрасным весенним вечером мы снова встали на якорь на своем месте в гавани Александрии. Далекое будущее пока оставалось неясным, так как мы все еще сражались в одиночку, но настоящее было прекрасным, и мы готовились отпраздновать великую победу.

ГЛАВА 16

ОЦЕНКА

Его Величество король Георг VI прислал поздравления главнокомандующему Средиземноморским флотом 1 апреля 1941 года:

«Мои самые сердечные поздравления всем офицерам и матросам, добившимся под вашим командованием великой победы».

Это милостивое поздравление было с большой радостью воспринято всем флотом.

Главнокомандующий уже сделал сигнал по флоту, в котором воздал должное всем участникам за их вклад в победу. Однако, несмотря на удовлетворение победой, широко растеклось разочарование, что спасся поврежденный «Витторио Венето». Особенно резко его ощущал сам Каннингхэм.

Он никого не обвинял и скупо выразил свои чувства следующими словами:

«Оглядываясь назад, на сражение, которое теперь официально известно как бой у Матапана, я могу признать, что было несколько дел, которые можно было выполнить лучше. Однако спокойное рассмотрение предмета из мягкого кресла, когда имеется полная информация о происходившем, сильно отличается от управления боем ночью с мостика корабля в присутствии неприятеля. Постоянно следует принимать решения, на что отпущены считанные секунды. Быстро перемещающиеся корабли, проносящиеся совсем рядом, и грохот орудий не облегчают размышлений. Один тот факт, что бой происходил ночью, настолько сгущает туман над сценой, что кое-кто из участников может остаться в полном неведении относительно истинного положения дел».

Ясно, что главнокомандующий подразумевал свой собственный приказ после 23.00 всем не участвующим в бою кораблям отойти па северо-восток. В этот момент ситуация была совершенно запутанной — горящие корабли, стрельба со всех направлений, наконец торпедная атака итальянских эсминцев часом раньше… Все это делало необходимым вывести линкоры из боя и точно опознать свои корабли в кромешной тьме. Насколько критически отозвался адмирал о том, что сам назвал плохо продуманным сигналом, уже говорилось в главе 13. Вместо того, чтобы очистить сцену для эсминцев, которые могли покончить с врагом, и позволить Придхэм-Уиппелу и Маку продолжать свое преследование поврежденного «Витторио Венето», этот приказ фактически положил конец всем попыткам восстановить контакт. Однако следует прямо сказать, что без него линкоры и «Формидебл» могли оказаться в очень опасном положении. Одна торпеда, попавшая в любой из кораблей, могла снизить его скорость и превратить в легкую добычу для германских пикировщиков на следующее утро.

Если бы Мак решил атаковать «Витторио Венето» с сопровождением с кормы, вместо того, чтобы пытаться выйти им в голову, шансы восстановить контакт значительно возросли бы. Но и при его плане атаки шансы найти итальянцев были велики, если бы только Иакино не повернул в 20.48. Поэтому нет большого смысла обсуждать все эти гипотезы. Более важно то, что Мак решил атаковать врага с севера, что едва не привело к его столкновению с крейсерами Придхэм-Уиппела, тоже пытавшимися найти итальянцев.

В своем донесении Каннингхэм пишет:

«Командующий легкими силами тоже встал перед трудным выбором. Когда наступила темнота, он намеревался развернуть свои крейсера, чтобы поддерживать контакт. Но в последних лучах солнца он заметил, что вражеская эскадра поворачивает на него, что вынудило его сконцентрировать свои силы. Это было несомненно правильное решение, но с этого момента каждый раз, когда он пытался развернуть свои крейсера, чтобы возобновить поиски, что-то обязательно мешало ему. Не последней причиной здесь оказалась 14-я флотилия, пытавшаяся обойти врага с севера перед атакой».

Разочарование было еще более сильным, так как за полчаса до приказа об отходе красную ракету видели крейсера «Орион» и «Глостер» из эскадры Придхэм-Уиппела и «Хэсти» из эскадры Мака. Адмирал Иакино подтверждает, что ее выпустили с «Витторио Венето», пытаясь установить связь с «Зарой».

Каннингхэм говорит:

«Приказ об отходе должен был обеспечить отход на параллельных курсах от места свалки эсминцев и был сделан под впечатлением, что крейсера и ударное соединение находятся в контакте с неприятелем. Сильная стрельба, которая наблюдалась на юго-западе, поддерживала эту уверенность. К несчастью, в этот момент крейсера не вели бой, и их командующий послушно отвел их на северо-восток. Он видел красную ракету вдалеке на северо-западе 30 минут назад и как раз намеревался проверить, что это. Одновременно красную ракету по пеленгу 10° видела 14-я флотилия эсминцев. Однако в том направлении находились крейсера, и эсминцы не стали ничего проверять.

Из последующего анализа совершенно ясно, что это мог быть только итальянский флот, отходящий на северо-запад. Я считаю, что тот курс, который я выбрал для отхода флота, увел его слишком далеко на восток, и следовало больше уклониться на север».

Барнард говорит об этом приказе следующее:

«Выбор формулировки сигнала, выражавшего намерение адмирала отвести не участвующие в бою корабли на северо-восток («Всем кораблям, не запятым уничтожением неприятеля, отойти на северо-восток»), стал предметом больших споров, когда флот вернулся в гавань. Вне всякого сомнения, он подвергнется критике кабинетных стратегов Военного Колледжа еще лет десять спустя (Это было написано в 1947 году.). Автор ничего не может сказать по этому поводу. В тот момент он усиленно протирал стекла бинокля. Но когда ему сообщили, какой сигнал передан, он воспринял его именно так, как предполагалось: очистить район вокруг линкоров. Он сам и остальные офицеры считали, что легкие силы поддерживают контакт с неприятелем и продолжат следить за его главными силами, пока 14-я флотилия проводит свою атаку».

Касаясь действий командующего легкими силами после того, как он увидел красную ракету, начальник оперативного отдела штаба капитан 2 ранга Пауэр, ныне адмирал сэр Мэнли Пауэр, пишет: