Византия в эпоху иконоборчества - Алексей Величко

Слабость нового императора франков (относительная, конечно) проявилась и во внутренних делах. Лично его сознание дышало имперским духом, подогреваемым в Риме. Весьма характерна его переписка с некоторыми духовными лицами, которую можно охарактеризовать как беседу двух единомышленников. В частности, укрепляя императора в имперском политическом идеале, архиепископ Лиона Агобард так писал Людовику Благочестивому: «Все народы, пребывающие под владычеством франков, отныне должны признавать один и тот же Божественный закон, и все они — франки, аквитанцы, лангобарды, бургунды, алеманы, саксы — не более чем единое во Христе тело. Терпимо ли, — далее вопрошал архиепископ, — чтобы в одной местности, в одном городе, а то и под одной крышей жили подданные одного императора, но при этом по разным законам?»

Однако эти благие начинания натолкнулись на жесткую стену «личного права», впечатанного в германское сознание, согласно которому каждый свободный франк, вне зависимости от того, какому суверену он подчинялся, сохраняет неотъемлемое право на жизнь и суд в соответствии с правовыми обычаями своих предков[493].

Почти сразу же после того, как в 817 г. император официально определил вотчины для своих сыновей, начался «парад суверенитетов». В 818 г. восстал король Италии Бернгард, тяготившийся своим статусом императорского наместника полуострова, а не полноправного правителя. Как утверждают, к выступлению против отца его побудили лучшие друзья молодого короля: его камерарий Рейнард, Райнерий, сын графа Мегинхарда, епископ Милана Ансельм, епископ Кремоны Вальфред и епископ Орлеана Теодульф[494].

Бернгарда активно поддержали лангобарды, в которых не угасали стремление к самостоятельности и желание как можно быстрее сбросить власть ненавистных франков. Но несчастный Итальянский король был обманут в своих ожиданиях: Пипин и Людовик не осмелились открыто выступить против отца, и когда войско Людовика Благочестивого подошло к границам Италии, собственные солдаты оставили Бернгарда. В отчаянии тот поспешил в Авильон, чтобы на коленях выпросить себе прощение у дяди (по другим данным, был обманом завлечен к нему), но его ждал смертный приговор. Равно как и всех епископов и мирян, участвовавших в заговоре[495]. Правда, бывшего короля не казнили, а ослепили — этот относительно «гуманный» способ устранения конкурента с политической арены активно использовался и на Западе, и на Востоке. Но через 3 дня Бернгард все же скончался[496]. Впрочем, по другой версии, королевич не был ослеплен, а приговорен к смертной казни через усекновение мечом. Когда же к нему приблизились воины, дабы привести приговор в исполнение, храбрый Бернгард оказал им вооруженное сопротивление и собственноручно убил пятерых воинов. Но был тяжело ранен и скончался через несколько дней от ран[497].

Удрученный Людовик Благочестивый 40 дней непрестанно постился и затем принес публичное покаяние по поводу смерти племянника, что также не могло не сказаться на падении императорского авторитета и возвышения нравственной роли окружавших его епископов и монахов, под влияние которых он к тому времени попал[498].

Почти 2 года после этого место короля Италии оставалось вакантным, и только в 820 г. корона была возложена на голову Лотаря (818–855).

На фоне плохо скрываемого недовольства этим фактом двух других своих детей Людовик довольно благоразумно решил соединить в одном лице титулы императора Западной империи и короля Италии. Но вскоре его ждало новое разочарование — на этот раз от неугомонного папы Пасхалия, решившего во что бы то ни стало вернуть утраченную при Карле Великом духовную власть понтифика над монархом. Для своих планов он решил сыграть на честолюбии Лотаря и его неопытности.

В 822 г. тот по приказу отца отправился в Италию, чтобы навести порядок и укрепить законность, но вскоре подозрительный Людовик Благочестивый отозвал сына к себе в Ахен, не разрешив надолго задержаться в Павии — резиденции короля Италии. Узнав об этом, Римский епископ заманил тщеславного (как выяснилось) юношу в Рим, где в Пасху 823 г. венчал его императором Западной Римской империи. По сохранившимся сведениям, отец-император не имел ничего против этого акта, вновь проявив отсутствие того ума и зрелости мысли, какие демонстрировал Карл Великий. Он даже не догадывался, сколько папа Пасхалий выиграл в своих отношениях с императорским престолом, короновав Лотаря в Риме, а не в Реймсе, как некогда самого Людовика Благочестивого. Теперь Римский епископ наглядно продемонстрировал, что Апостольский престол, и только он, является источником власти всех монархов, включая и Франкских королей. Отныне и на многие столетия императором мог стать только тот, кто непосредственно в Риме будет венчан понтификом.

Но, надо сказать, и папа недооценил всех последствий своего поступка. Молодой Лотарь с полным сознанием собственных прав начал наводить порядок в Риме к вящему неудовольствию клириков и восторгу аристократической партии, не признававшей власти папы над городом. И едва юный император отъехал к отцу, в Риме вновь начались волнения, закончившиеся очередными казнями противников Пасхалия — двух министров папского двора Феодора и Льва. Поскольку эти лица относились к высшему сословию и являлись приверженцами императора, Людовик Благочестивый направил в Рим своих сановников для производства дознания. Прибыв в августе 823 г. в Вечный город, те с изумлением обнаружили, что папа уклоняется от следствия и открыто бойкотирует приглашение императорских судей прибыть для объяснений.

Время шло, папа являл собой пример открытого неповиновения императору и, чтобы раз и навсегда освободиться от необходимости объясняться перед судьями, принес очистительную клятву, попутно предав проклятию убитых и выступив с защитительной речью в пользу убийц. Поняв, что им делать больше нечего, франкские сановники вернулись в Ахен вместе с легатами папы. Людовик Благочестивый был в ярости: как император, он был обязан защищать своих подданных, но, вновь столкнувшись с открытой конфронтацией со стороны папы, не осмелился ничего предпринять против него. Неизвестно, чем бы закончилась эта история, но вскоре папа Пасхалий умер[499].

На место покойного Пасхалия был избран пресвитер церкви св. Сабины Евгений (824–827) — и снова без участия и согласия императора. Когда весть об этом дошла до Ахена, Людовик срочно направил Лотаря в Рим, чтобы тот на месте выработал «Имперский статус», регламентирующий отношения императора с папой. В сентябре 824 г. Лотарь прибыл в Рим и был встречен понтификом с большим почетом. Однако уже на следующий день его взору открылась неприглядная картина: многие знатные римляне закончили жизнь на эшафоте, а слуги покойного папы Пасхалия конфисковали их имения в папскую казну. Юный соимператор активно взялся за дело и вскоре восстановил порядок, потребовав возвращения незаконно конфискованного имущества, чем вызвал бурный восторг латинян. Затем, в ноябре 824 г., после консультаций и дебатов с понтификом была обнародована «Конституция Лотаря», «Имперский статус», включавший в себя 9 параграфов.