Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля - Антон Первушин

Аппарат совершил посадку по нештатной ситуации, это раз, второе – в аппарате имеется автоматическое подрывное устройство, которое может вывести аппарат из строя. Мы не знаем, в каком состоянии находится это устройство: в состоянии отбоя или взведенном. Мы не можем определить. Можно это сделать, только осмотрев аппарат. Получаем наконец согласие и вместе с Комаровым вылетаем к месту посадки аппарата.

Аппарат опустился в 60 км западнее Туры, полетели туда. Кругом тайга, сесть трудно, наконец вышли на место, где сумели сесть. Мы выпрыгнули из вертолета. Снег по пояс, лыж нет, инструмент с собой тащить надо. Взяли направление, пошли. Метров 60 прошли, а дальше направление потеряли. Не на что ориентироваться. В это время подлетает самолет Ан-2 и сообщает пилоту вертолета, что начинает темнеть и он улетает в Туру. Я опять вмешиваюсь и прошу помочь его в ориентации, чтобы самолет летел в направлении „вертолет – цель“, пока мы не подойдем к кораблю.

И мы вышли к аппарату. Первое, что мы увидели, подойдя, это то, что не отделилась отрывная плата. Висит вот такой пучище проводов, они обуглены. Второе – люки парашютный и капсулы отстрелились, парашют висит на березе. Капсула на месте. Она не отстрелилась. Что делать? В таких случаях надо быть очень осторожным, мало ли что может приключиться!

„Ты становись за дерево, а я пройду и обесточу систему устройства“. Комаров говорит: „Нет, эта система – моя“. Я говорю: „Идти должен я, поскольку я – старший по группе“. Кинули на спичках. Жребий выпал ему. Он пошел. Я встал за дерево. Он мне рассказывает, что делает, какой разъем отрывает, чего касается. Я это фиксирую. Он всё сделал и отошел. Одна система обесточена. Теперь нужно обесточить весь корабль, поскольку капсула находится во взведенном состоянии. А выстреливается она пороховыми двигателями. Дальше срабатывают парашютные системы. Теперь моя очередь. Сам разъем находится в самой глубине, а капсула торчит напротив, прямо передо мной. Температура за – 40°, снимаю с себя куртку и протискиваюсь к разъему. Корабль пошатнулся. Что может произойти, непонятно. Наконец добрался до этого разъема, выключил систему. Тут застучали по контейнеру. Иллюминаторы замерзли, ведь прошло несколько суток, прежде чем его нашли. Постучали – ни звука, ни ответа. В это время пилот вертолета говорит: „Мне надо срочно улетать, время вышло“. Уже темнеет. Мы подхватили радиомаяк, взяли с собой и вылетели в Туру. Оставили его включенным, чтобы проверить общее время наработки передатчика.

Ночью же меня дважды вызывал Королёв. Причем очень интересовался состоянием животных, корабля. Я начал ему рассказывать, но в это время заиграло северное сияние, и радиосвязь прекратилась. Я не мог сказать, живы собаки или нет, потому что на стук по контейнеру они не откликались.

На следующее утро вместе с врачом мы вылетели к аппарату. Стали снимать контейнер. Собаки залаяли. Значит, они живы. Врач скинул тулуп, закутал их, и они вместе с врачом отправились в Туру. А оттуда в Москву».

История собак завершилась благополучно, и впоследствии режиссер Сергей Петрович Никоненко снял по ней художественный фильм «Корабль пришельцев» (1985).

Однако Сергея Королёва итоги 1960 года могли только удручать. Весь его план освоения космического пространства можно было выбросить в мусорную корзину. Фора, которая была у ОКБ-1 перед американскими конкурентами, таяла на глазах. Ракета-носитель и корабль всё еще оставались очень «сырыми» и… опасными для космонавтов.

Беспокойство снедало главного конструктора, и он потребовал у подчиненных подумать о том, чтобы снабдить «3КА» дополнительной тормозной двигательной установкой на случай, если первая выйдет из строя. Но тут восстали уже проектанты: решение кардинально изменить компоновку корабля перечеркивало всю их работу, включая запуски готовых «изделий». Пришлось Королёву уступить.

В 1961 год советская ракетно-космическая отрасль входила в состоянии неопределенности. Будущее больше не казалось таким радужным, как еще пять месяцев назад.

В 2013 году на экраны вышел художественный фильм «Гагарин. Первый в космосе» режиссера Павла Адольфовича Пархоменко – пока единственный в своем роде, посвященный взрослению Гагарина и подготовке к полету в космос. Как оно часто получается, фильм изобилует ляпами и фактическими ошибками. Их можно было бы долго обсуждать, но достаточно сказать, что быт полигона Тюратам снимали не на территории современного Байконура, что было бы логично, а в Евпатории, на побережье Черного моря, и разница бросается в глаза даже дилетантам. Впрочем, пренебрежение исторической и географической достоверностью можно было бы простить (кино есть кино), но, увы, совершенно недопустимым выглядит то, как создатели фильма показали отряд космонавтов. Перед зрителем предстает группа глуповатых офицеров, которые бьются за право полететь первым, завидуют, интригуют, истерят и ведут себя довольно бестолково. После просмотра фильма может сложиться впечатление, что слушатели-космонавты «гагаринского» набора ничем не лучше (даже хуже!) дворняг, которые летали на орбиту до них: все их занятия сводятся к прохождению изматывающих испытаний и довольно пустым разговорам – сценаристы как будто специально выбирали из воспоминаний очевидцев самые анекдотические моменты и любовно компоновали из них всю фабулу: например, есть в воспоминаниях Леонова, что он играл с Гагариным на лекциях в «морской бой», значит, будет вам на экране игра в «морской бой».

Самое печальное, что фильм «Гагарин. Первый в космосе» не является продуктом извращенной фантазии его создателей – он целиком основан на «легенде», порожденной еще в советские времена и успешно просуществовавшей до нашего времени. Если отбросить словесную шелуху, то суть «легенды» можно сформулировать так: слушатели-космонавты были не испытателями, а испытуемыми, то есть практически не отличались от Лайки, Белки, Стрелки и прочих собак, которых готовили к орбитальным полетам, поэтому главной задачей специалистов, которые работали с ними, было лишь выбрать самого выносливого и фотогеничного.

Разумеется, реальность отличалась от «легенды»: слушатели-космонавты были слишком ценным ресурсом, чтобы им «разбрасываться» при том аврале, в обстановке которого готовился пилотируемый полет «Востока». Поэтому, помимо изучения пределов выносливости членов отряда, им была поручена работа над «Инструкцией космонавта» и тренажерными стендами, имитирующими кабину корабля, а поскольку стенды создавались параллельно с проектированием самой кабины, то слушатели фактически участвовали в разработке интерьера и оборудования спускаемого аппарата «3КА». Их участие зафиксировано во множестве документов, которые были рассекречены в 2011 году, но проигнорированы авторами фильма, ведь скучные отчеты нарушали гладкий образ, созданный на основе ранее прочитанного. То, что этот образ еще и оскорбляет память первых космонавтов, никто, конечно, не подумал.

По сохранившимся документам трудно восстановить хронологию, но некоторые даты мы здесь зафиксируем. Итак, ближе к концу августа, после практически идеального полета корабля «1К» («Восток-1») с Белкой и Стрелкой на борту, Сергей Королёв выдает своему бюро техническое задание на разработку корабля «3КА» («Восток-3А») с целью запустить его в полет с пилотом до конца 1960 года. На принятие решения ушло время: соответствующее постановление, как мы помним, появилось только 11 октября. Так или иначе, для практической подготовки космонавтов были нужны тренажеры.