Походы викингов - Андерс Магнус Стриннгольм

Благодаря тому, а также и другим обстоятельствам, сословие поселян в Скандинавии осталось во владении отцовской недвижимостью и сохранило свою независимость. В странах, где законы не так заботливо пеклись о состоянии свободных землевладельцев, прежние одальные или аллодиальные земли (туфы) слились в обширные поместья, великолепные дворцы заняли места деревень, и свободные владельцы, прежде жившие на собственной земле, спустились на степень наемщиков или бедных крестьян, зависимых от посторонней воли, возвысились сильные феодалы, а свободное, оседлое сословие поселян исчезло или вовсе, или большей частью.

Скандинавы ограничивали переходимость поземельной собственности; они считали важнее для общества иметь свободных граждан, крепкими узами привязанных к отеческой земле, и полагали, что чем больше будет свободных землевладельцев в государстве, тем лучше обеспечена его собственна независимость. С этой целью было постановление, имевшее силу в продолжение тысячи лет и до нашего времени, хотя не соблюдавшееся во всей строгости,[301] чтобы, для сохранение сословия свободных землевладельцев, наследственная земля не переходила ни покупкой, ни даром, ни завещанием; если же это случалось, наследники или ближайшие родные могли выкупать ее, брать назад (gamla byrd syna).

Сословие шведских поселян, при всех переворотах, сохранило свободу и гражданское значение, преимущественно пред его собратьями в других странах; во многих бедствиях отечества оно выдавалось вперед своим великодушным мужеством и усилиями; тем обязана Швеция попечительности древних скандинавов о сохранении родовой земли в семействах и заботливости, с какой древние законы не столько обращали внимание на хозяйственные расчеты, сколько старались поддерживать народный дух, чистую и невинную любовь к отеческой земле; они знали, что эта привязанность — источник многих гражданских добродетелей и что последствие ее — любовь к отечеству.

Естественно, что странствующий народ, проведший многие годы в походах, в которых единственной целью всех его распоряжений были защита и нападение, сделавшись оседлым на завоеванной земле, в том же военном духе продолжал все учреждения, тем более что подле него жили другие племена, коренные обитатели страны. Так, на первых порах государства в Скандинавии все было устроено на военной ноге. Всякий, способный носить оружие (vigber),[302] был обязанным, при вызове на войну, вооружаться и идти за своим вождем. Весь народ составлял войско, всегда готовое для нападения и обороны. Следствием того, что народ и войско, граждане и воины были одно и то же, прежнее военное устройство послужило основанием гражданскому быту. Оттого-то отряды, устроенные по родственным связям и сотням, продолжали составлять обыкновенные разделения народа и войска: те, которые в военное время составляли воинский отряд под начальством особенного вождя, в гражданском быту образовали мирную государственную общину; для примирения ссор и совещаний об общественных делах они имели собственный тинг и особенного начальника.

С тех пор разделение на херады стало главной чертой государственного устройства в Скандинавии. С постепенным развитием гражданского порядка херады получали более правильное и определенное устройство. Родовой быт нашел своим основанием первые, природой закрепленные отношения людей друг к другу. Херад был гражданским союзом, заключенным, по общему согласию различных землевладельцев, для охранения взаимного спокойствия и для защиты собственности и личной безопасности.

Убийство, если оно совершено было в пределах херада, считалось преступлением против взаимно охраняемого спокойствия и личной безопасности каждого: оттого-то, кроме виры ближайшим наследникам убитого и семейной пени его родне, платились хераду особенные мирные пени (fridsboter) за нарушение спокойствия или за насилие, причиненное сочлену херада[303] Обвинения и оправдания происходили на тинге, под открытым небом, в присутствии народа. Глава, или судья херада, избранный, этой общиною и заседатели, призванные в этом качестве обеими сторонами, составляли суд, мирили ссорящихся или произносила изустный приговор, без всяких издержек тяжбы, по обычаю страны или по естественной справедливости.[304] В том случае, если обе стороны недовольны решением, им представлялось покончить спор оружием.

Для соблюдения доброго порядка во всех делах херады подразделялись на меньшие части, из которых первой самой обыкновенной была четверть (fjerdingar):[305] ею заведовал четвертной судья (fierdings bofdingar). Если по какому-нибудь случаю приходил в херад королевский приказ, или совершено убийство, или встречались другие важные дела, тогда вырезали будкафлу, бирку, и посылали во всякую четверть херада для приглашения херадных домовладельцев на тинг. Будкафла должна была идти прямо вперед, а не назад, так что если приходила в деревню с востока, то продолжала путь на запад; если же являлась с юга, то отправлялась к северу. Все поселяне и деревенские жители обязаны были носить ее, исключая вдов, не имевших сыновей свыше 15 лет; от того освобождались коссаты, бедняки, жившие в лесу. Руны или буквы, вырезанные на кафле, показывали, зачем надобно собираться; закон налагал денежную пеню на того, кто положит будкафлу или испортит ее, перепутает.

Так как в это время походы большей частью были морские, то с особенным вниманием к тому херады разделены были на корабельные общины (skeppslag).[306] Однако ж неизвестно, на каком положении они существовали; только из законов Упландии и Вестманландии видно, что в первой области херад имел четыре, а в последней — две корабельные общины; дворы, принадлежавшие к ним, обязывались содержать наготове корабль со всеми его принадлежностями и снабжать его людьми и пропитанием.