📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПриключениеКнягиня Ольга. Зимний престол - Елизавета Дворецкая

Княгиня Ольга. Зимний престол - Елизавета Дворецкая

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 90 91 92 93 94 95 96 97 98 ... 120
Перейти на страницу:

Конь завалился на бок, и Васил упал на снег вместе с ним – стрела в бедре не позволила спрыгнуть. Он сумел уберечь ногу, чтобы не оказаться придавленным конской тушей, и откатился чуть в сторону. Ветви поваленной ивы могли дать ему хоть какую-то защиту от стрел. Позади кричал Явор, звал его – кажется, единственный, кто остался жив, кроме самого Васила.

Опираясь на ствол ивы, Васил приподнялся, пытаясь оглядеться. И увидел, как спереди по льду к нему бегут трое – с топорами и щитами в руках. Повернул голову – сзади приближались еще пятеро, за ивами мелькали новые фигуры. На нападавших были кожухи мехом наружу, на головах шлемы, лица прикрыты звериными личинами: такими пользуются на зимних праздниках, а еще в них ходят лесные воины – бойники. Либо просто грабители, кои встречаются близ торговых путей и нападают на небольшие отряды торговых людей.

Но что им понадобилось от болгар, не везущих никаких товаров? Кони?

Но эта надежда продержалась недолго – лишь пока Васил не увидел в руке одного меч с бронзовым навершием. У грабителей или бойников таких не бывает. Как и шлемов.

Когда нападавшим оставалось до него шагов десять, Васил выхватил из-за пазухи нож и полоснул себя по горлу. Когда подбежавшие остановились над ним, он уже лежал, уткнувшись лицом в снег, и под его головой дымилась ярко-красная лужица…

* * *

Пораздайся, народ,
Расступися, народ,
Красна девица идет;
Не одна она идет —
Красу девичью несет.

Честонегова дочь Житислава внесла в Олегову гридницу молоденькую елочку, всю в цветных лентах. Под пение девушек Житислава кружилась и приплясывала, будто пляшет сама елочка. Дойдя до очага, девушка остановилась, и к ней подошел Мистина.

– Вот, сватушки, – он обернулся к древлянам. После угощения те уже сняли кожухи и чинно сидели в ряд по старшинству на жениховой скамье. – Вот вам краса наша, честная, без обману. Извольте дарами пожаловать!

Сваты стали выносить подарки: тонкие холсты, рушники, сорочки бобра и куницы – выкуп за невесту. Величко с гордостью выложил платье греческого шелка – из своей доли добычи – и был встречен уважительным гулом. Стоя перед очагом, в ответ на подношения Житислава важно кланялась вместе с елочкой.

– Довольно ли? – спрашивал каждый сват.

Елочка качала ветвями – не довольно.

– Невеста наша не простая, – приговаривал Мистина, – родом знатна, красотой красна. Еще давайте.

И лишь когда весь пол возле елочки не оказался покрыт дарами, Мистина согласился, что выкуп достаточный, и Эльга махнула платком сестре, чтобы вели невесту.

Вы, подруженьки, вы, голубушки,
Схороните меня, девушку:
Понаехали губители,
Погубить мою головушку,
Понарушить красу девичью… —

пели боярские дочери, пока Ута и Ростислава под руки вели в гридницу невесту, с головы до ног укрытую белым покрывалом. Только сейчас Эльга вдруг обратила внимание, что Предслава, в которой она так долго видела девочку, уже переросла Уту и почти догнала свою тетку Ростиславу – как и брат ее Олег Предславич, бывшую выше среднего роста. Ей уже четырнадцать, и она совсем взрослая – дочь Олега и Мальфрид, три с половиной года назад покинутая здесь родителями именно ради этого брака. И уже более двух лет как мать ее умерла на чужой стороне, так и не увидев свою дочь невестой, а Олег Предславич, торговые люди рассказывают, уже взял новую знатную жену.

Казалось, лишь на днях двенадцатилетняя Предслава, красная от смущения, принесла княгине свою сорочку и показала кровавое пятно. И вот она покидает дом. Самой Эльге было на год больше, когда она вышла за Ингвара. И ей полагались бы такие же пышные проводы – с набитой гостями избой, с нарядными сватами, с пением подруг, с деревцем-красотой, дарами, угощением… Но этого не было. Ее увел из дома волхв-оборотень, Князь-Медведь, а из колдовской чащи унес на плече Мистина.

Невольно Эльга бросила взгляд на Свенельдича – на его лице уже отражалось утомление от выпитого со сватами хмельного меда, но он дружелюбно улыбался, и улыбка освещала его лицо, делая таким красивым, что у Эльги и сейчас перехватывало дух. За два года шрам на левой скуле побледнел и теперь был бы похож на морщинку возле глаза, если бы не шел им поперек. В синем кафтане с серебряными пуговками до пояса, с отделкой красноватого шелка на груди, с часто нашитыми полосками синей шелковой тесьмы с узорами серебряной нити, с серебряной гривной на шее и витыми золотыми обручьями на запястьях, рослый, источающий победительную уверенность, он был воплощением силы и богатства того русского Киева, с которым древляне ныне заключали родственный союз. Пожалуй, более ярким воплощением, чем мог бы быть сам Ингвар, не без печали признала про себя Эльга.

За эти два года сила и влияние Свенельдича среди руси только увеличились. На время зимних выездов Ингвара ему не оставалось здесь соперников. Он держал в руках все дела – и дружинные, и городские. Даже Эльге всякий день приходилось напоминать себе, что она – княгиня, а Свенельдич – ее воевода. При своей веселой и дружелюбной повадке он каким-то образом подчинял одним своим присутствием. Не подавлял, не наполнял сердце тяжестью, но главенствовал, и самой Эльге было трудно выйти из ощущения его главенства, а своей подчиненности. Мистина был очень умен и по-прежнему считал благо державы важнее своего собственного, и Эльга редко находила повод спорить с его решениями. Но всякий раз заставляла себя обдумывать каждое дело, не соглашаясь с предложениями Мистины только потому, что это предложил он.

«Тебе я не враг», – сказал он ей когда-то, целуя кончики пальцев и прикасаясь к рукояти скрамасакса на поясе. Клятву на оружии он, сын воинского рода, не переступит никогда – в это Эльга твердо верила. И была ему благодарна за тот давний зимний день – уже три года назад, – потому что иначе ей пришлось бы его опасаться. Наверное, лучше всех на свете она знала, какая железная, безжалостная душа скрывается за этими лучезарными улыбками и как мало для Мистины значит человеческая жизнь – если это не жизнь одного из тех очень немногих людей, кем он по-настоящему дорожил.

Тем временем бойкая Житислава, поставив елочку возле невесты, от ее имени прощалась с очагом – самой Предславе сейчас не полагалось подавать голос. Вот Мистина подвел Предславу к скамье и усадил возле Маломира.

Ты – изменная изменщица,
Ты – лихая переменщица,
Изменила ты роду племени,
Отцу с матерью родимыем,
Всем подруженькам-голубушкам! —

пели дочери Честонега, Себенега, Острогляда.

Эльга видела, как клонится голова невесты под плотным белым шелком и вздрагивают плечи. Плакать Предславе было можно, и плакала она не по обряду. Всякой невесте страшно уходить из своего рода в чужой, и тем более страшно деве русского рода идти во враждебный древлянский. Сколько ни говори о мире и любви над хмельной чарой – никто в Коростене не станет любить ее. От больших бед молодуху защитит Свенельд – но никакой воевода не заслонит ее от ежедневно жалящих стрел нелюбви, от злобы свекрови и прочей жениховой родни. Не сидеть ей больше среди подружек в избе Уты, где все годами делили с ней судьбу. Завтра же увезут девушку в чужие люди, и даже родные мать с отцом не обнимут ее на прощание…

1 ... 90 91 92 93 94 95 96 97 98 ... 120
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?