Образ Другого. Мусульмане в хрониках крестовых походов - Светлана Лучицкая

Между текстом и иллюстрацией

Прежде чем обратиться к анализу визуальных образов мусульман, нам необходимо дать общую характеристику иконографической программы «Истории Заморья» и посмотреть, какое место в ней отводится характеристике иноверцев. Итак, какова, если можно так выразиться, общая тональность миниатюр? Каковы наиболее характерные сюжеты иллюстраций? Какие действия фиксируют иллюстрации и кто основные протагонисты событий, о которых рассказывают художники? Какие сюжеты хроники рассказаны в иллюстрациях и как интерпретируют их художники, как они читают хронику? Даже беглый просмотр иллюминированных рукописей позволяет увидеть, что больше 4/5 миниатюр непосредственно посвящено событиям войны, мусульманско-христианскому конфликту. В этом смысле изображения отличаются удивительной монотонностью — сцены осадной войны, военных конфликтов, сцены пленения противников и рыцарских поединков заполняют страницы кодексов. Военные сюжеты превалируют почти во всех изученных нами рукописях — в этом смысле образ истории крестовых походов в сознании миниатюристов не изменяется с течением времени. Некоторое разнообразие вносит лишь манускрипт 22495, где часть иллюстраций посвящена рассказам о быте и нравах мусульман (рис. 7). Да, война против иноверцев действительно занимает главное место в ментальности миниатюристов. Мусульмане всегда представляются опасными, они всегда враги. В миниатюрах мы почти не встречаем рассказов о мирных переговорах, о которых идет речь в хрониках, нет в них и изображений сцен повседневной жизни. Единственный эпизод такого рода, запечатленный в ряде рукописей (Ms. fr. 22495, f. 78; Ms. fr. 2630, f. 79), рассказывает о встрече Годфруа Бульонского и знатного мусульманина, попросившего короля продемонстрировать свою силу и одним ударом меча отрубить голову верблюду. Подавляющее же большинство иллюстраций фиксирует ситуацию конфликта, противостояния христиан и мусульман. Изображаются главные участники событий — военные вожди и их воины, как с той, так и с другой стороны. Тональность иллюстрированной версии истории крестовых походов станет особенно ясной, если мы сравним ее с другой такой версией, предлагаемой, например, Большими французскими хрониками. В них крестовый поход рисуется как священная война, в которой участвует прежде всего французский король.[1246] В иллюстрациях к хронике Гийома Тирского король фигурирует редко, да и то лишь как primus inter pares, а первая роль во всех событиях отводится рыцарям, баронам. Именно с их точки зрения и ведется рассказ о событиях. В миниатюрах нашей хроники отражена рыцарская точка зрения на происходящее, отношение к событиям рыцаря-христианина. Иллюстрации — зеркало повседневной жизни крестоносцев, заполненной сражениями и осадой крепостей, — событиями, обычными для военной жизни, эпизодами плена. Иконографическая программа свидетельствует о том, что художники ателье г. Акры отдают предпочтение определенным аспектам военных конфликтов. Главное, что привлекает их внимание, — сцены осадной войны. При всем разнообразии изображения этих сцен в них можно обнаружить повторяющиеся элементы — все они рисуются примерно по одной и той же схеме: сарацины с луками и стрелами или топорами на крепостных стенах швыряют камни или мечут стрелы в христиан, стоящих внизу и осаждающих крепость; иногда христиане и мусульмане меняются местами (рис. 8). Нередко миниатюрист развертывает перед зрителем широкую панораму осадной войны, изображая, например, момент подготовки мусульман к сражению (9083, f. 1). Эти иллюстрации часто представляют собой сокращенные копии текста — доступными ему изобразительными средствами миниатюрист перелагает рассказ об осаде города. Но еще чаще он следует уже известной ему модели — и тогда его иллюстрация основывается не на непосредственных наблюдениях и не на тексте хроники, но он черпает вдохновение из уже существующей традиции, моделью служит произведение другого художника (так, например, в изображениях сцен осадной войны — ms. fr. 9083, ff. 142, 186v, 200v — художник явно заимствует модель иллюстрации ms. fr. 22495, f. 50v). Изображение сводит на нет все разнообразие событий войны — воспроизводится лишь трафаретная модель, да и города — будь то Антиохия (22495, f. 50v; 9081, f. 44; 9082, f. 75v), Тир (рис. 17) или Иерусалим (2634, f. 77v) — выглядят одинаково и похожи на средневековые европейские крепости. Минатюристы обедняют содержание текста хроники и схематизируют изложение событий. Все богатство содержания рассказов хрониста о христианско-мусульманских конфликтах художники сводят к достаточно скупому изображению, подчеркивающему факт противостояния.

Другой тип конфликта, привлекающий внимание миниатюристов, — поединок двух рыцарей (или группы рыцарей). В представлениях Средневековья война, по-видимому, остается сражением двух рыцарей. Рыцарский поединок часто изображается как психомахия — это борьба vitium и virtus, и христианский рыцарь в этой битве должен одержать победу над своим врагом. Символизм этого конфликта подчеркивается в геральдике и цветах. Если рассказы об осадной войне можно в некоторых случаях рассматривать как копии текста, то эти миниатюры представляют собой иллюстрации-символы. Иллюстрация выглядит как идеограмма, цель которой — показать существо конфликта, рассказать о событиях войны.

Каков образ этой войны? Это священная, справедливая война. Мы не видим следов разрушений и жертв, а каждый бой с сарацинами изображается упрощенно, как поединок сил добра и зла. Это война, в которой насилие со стороны христиан оправдывается. Часто воспроизводимый на страницах кодексов сюжет — сцена пленения христиан, — именно они изображаются как жертвы. В наиболее богато иллюстрированном кодексе ms. fr. 22495 этой теме посвящены три миниатюры — на одной из них (22495, f. 87; Wil. Tyr. X, 25) рассказано о пленении Боэмунда Антиохийского, который был затем выкуплен с помощью своего племянника Танкреда и доставлен в Антиохию. Другая (рис. 9) повествует об известном эпизоде хроники (XXII, 14) — под Дамиеттой потерпел крушение корабль с христианскими рыцарями, и по береговому праву Салах-аддин завладел грузом — на миниатюре изображен кульминационный момент — пленение христианских рыцарей. Еще одна иллюстрация (рис. 10) изображает подобный же эпизод — пленение короля Людовика Святого эмиром Туран-шахом (ms Rothelin, cap. LXVI). Итак, в изображениях отражен определенный взгляд — жертвами войны являются именно христиане, которые ведут справедливую войну, и их военные действия оправданны. Художники сосредоточивают свое внимание на главном — военных конфликтах. Лишь изредка миниатюриста интересуют дипломатические переговоры между христианами и мусульманами — так, в рукописи 22495 (рис. 11) изображены переговоры Петра Отшельника и представителей лагеря мусульманского эмира Кербоги (VI, 15), и весьма редко мусульманский мир показан изнутри — как, например, на одной из миниатюр кодекса 22495 (f. 280v, ms Rothelin, cap. XXV), изображающей, как султан подсылает своих шпионов в Акру узнать о ситуации в христианском лагере. Еще один эпизод повествует о переговорах между мусульманскими эмирами (2634, f.129v). Характерно, что одна из миниатюр (22495, f. 295v), показывающая изнутри мусульманский лагерь, рассказывает о зверском убийстве султана мусульманскими наемниками — такой сюжет выбран для того, чтобы подчеркнуть жестокость мусульман (ms Rothelin, cap. LXVIII). Отдельные изображения мусульман (рис. 7; 9083, f. 1) вообще достаточно редки. Иноверцы всегда изображаются в конфликте с христианами — сражаются с ними, готовятся к осадной войне, берут в плен крестоносцев — всячески подчеркивается их враждебность. Лишь значимый элемент в их поведении запечатлен художниками. Миниатюрист сосредоточивает внимание на главном — образе врага.