Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

class="p1">Чу Ваньнин невольно спал с лица.

Он чувствовал, что сильно проигрывает, и неожиданно это оказалось довольно болезненно.

Однако… Ну и ладно!

В любом случае, о своих чувствах к Мо Жаню он не сказал даже когда умер, а теперь уж тем более не осмелится признаться. Что касается самого Мо Жаня, этот малый[126.3] следовал за ним по пятам под небесами и спустился следом в адские глубины, но так и не понял, что он ему нравится, так что и впредь вряд ли что-то заметит.

На всю жизнь их связали узы отношений учителя и ученика, но вполне возможно, они еще смогут стать хорошими друзьями, что тоже неплохо.

Относительно всего остального: если не можешь получить, просто забудь, и дело с концом!

Сюэ Мэн вдруг смущенно покраснел, толкнул Ши Мэя локтем и многозначительно посмотрел на него.

Ши Мэй беспомощно посмотрел на него и смущенно прошептал:

— Вы правда желаете, чтобы это сделал я?

— Да, так будет уместнее.

— Но молодой господин готовил все это пять лет…

— Вот именно, меня смущает то, что я это готовил. Иди! Разве часть из этих вещей не ты принес?

— Э… хорошо, — вздохнул Ши Мэй. Он никогда не умел спорить с Сюэ Мэном, так что ему оставалось только взять большую деревянную шкатулку из палисандра, все это время стоявшую у них за спиной, и, держа ее на вытянутых руках, подойти к Чу Ваньнину, который опять увлеченно ел свои любимые львиные головы.

— Учитель, молодой господин и я… за пять лет мы подготовили несколько подарков для вас… Так, сущие безделицы... Не судите строго, пожалуйста, примите.

Сюэ Мэн стоял позади, и с каждым словом Ши Мэя его лицо краснело все больше. Чтобы скрыть панику, он скрестил руки на груди и задрал голову вверх, делая вид, что заинтересовался резными балками, на которых держится крыша Зала Мэнпо.

Отказываться от подарков на людях, также как и открывать их сразу, считалось неприличным, но как учитель этих двоих, Чу Ваньнин не хотел принимать слишком ценных даров, поэтому, немного подумав, он спросил:

— Что это?

— Это… просто безделушки, купленные там и тут, — такой проницательный человек, как Ши Мэй, сразу понял сомнения Чу Ваньнина и поспешил успокоить его, — их цена не стоит даже упоминания. Учитель, посмотрите потом, а если не понравится, то можете их вернуть.

— Разве вернуть принятый подарок не меньшая грубость, чем открыть его прямо сейчас, — возразил Чу Ваньнин.

— Нет, нет, нет! Не открывайте! — испуганный Сюэ Мэн бросился к ним в явным намерением забрать шкатулку.

Но Чу Ваньнин уже открыл ее и, покосившись на содержимое, отчитал Сюэ Мэна:

— Куда так спешишь? Не боишься упасть?

Сюэ Мэн:

— ...

Как и следовало ожидать, сундучок до краев был заполнен занимательными мелкими вещицами. Там были украшенные изысканной вышивкой ленты для волос, оригинальные заколки и уникальная яшмовая пряжка на пояс. Чу Ваньнин выудил из шкатулки пузырек с уникальным успокаивающим разум и сердце эликсиром, на котором в тусклом свете свечей блеснула печать мастера Ханьлиня из Гу Юэе.

Одна эта шкатулка стоила несколько городов.

Чу Ваньнин не знал, что сказать. Он поднял свои глаза феникса и впился взглядом в Сюэ Мэна, отчего тот покраснел еще сильнее.

Сюэ Чжэнъюн рядом с ним удивленно хохотнул и сказал:

— Мэн-эр дарит это тебе от чистого сердца. Юйхэн, просто прими и все. Старейшины также приготовили тебе дары, и вряд ли они будут стоить дешевле.

— Сюэ Мэн — мой ученик, — отрезал Чу Ваньнин, подразумевая, что не хочет принимать так много дорогих подарков от своих учеников.

— Все эти пять лет я покупал эти вещи, чтобы порадовать Учителя! — встревожился Сюэ Мэн. — Я тратил на это только те деньги, что заработал сам, и ничего не брал у отца! Учитель, если вы не примете их, я... я...

— Он будет так страдать, что не сможет уснуть — закончил за сына Сюэ Чжэнъюн. — Может, даже объявит голодовку.

— ...

Чу Ваньнин и правда не знал, как разговаривать с этими двумя, поэтому снова посмотрел на шкатулку, и тут его взгляд зацепился за маленькую деревянную коробочку, затерявшуюся в этой куче дорогих вещей.

— Это… — открыв ее, он увидел внутри четырех маленьких куколок, вылепленных из глины.

Ничего не понимая, он снова посмотрел на Сюэ Мэна и увидел, что тот побагровел. Увидев, что Чу Ваньнин смотрит на него, Сюэ Мэн быстро опустил голову, словно маленький мальчик, пойманный на горячем. Было видно, что сейчас ему очень стыдно.

— Что это такое? — спросил Чу Ваньнин.

Сюэ Чжэнъюн тоже заинтересовался:

— Давай достанем их и посмотрим.

— Не... нужно... — слабо пробормотал совершенно несчастный Сюэ Мэн, смущенно прикрыв лицо рукой. Но его отец с радостью вытащил сразу все четыре глиняные фигурки, которые на вид оказались довольно уродливыми и практически ничем не отличались друг от друга. Разве что одна была чуть выше и симпатичнее остальных. Судя по всему, Сюэ Мэн слепил этих глиняных кукол своими руками.

Когда-то Сюэ Мэн пытался обучиться технике создания Ночных Стражей, но после дня обучения Чу Ваньнин заставил его сосредоточиться на искусстве меча. Все потому, что, получив в руки напильник, всего за день этот ребенок чуть не разрушил всю его мастерскую в Павильоне Алого Лотоса.

С его телом и сердцем орхидеи[126.4] наверняка было очень трудно заставить себя месить глину.

Сюэ Чжэнъюн взял одну из глиняных фигурок и повертел ее в руках. Все еще не понимая, что это, он спросил сына:

— Что ты хотел сделать?

— Ничего особенного, просто обычная игрушка, — насупившись, ответил Сюэ Мэн. — Безделица, не более того.

Выкрашенная черным лаком глиняная фигурка была по-настоящему уродливой. А вот та, что была выше остальных и покрыта белым лаком, выглядела даже неплохо.

— Что же ты такое? — пробормотал Сюэ Чжэнъюн и дотронулся большим пальцем до головы маленького человечка.

— Не трогай его! — крикнул Сюэ Мэн.

Но было уже слишком поздно, маленький черный человечек заговорил:

— Дядя, не щупай меня.

Сюэ Чжэнъюн: — …

Чу Ваньнин: — ...

Сюэ Мэн шлепнул себя по лбу и закрыл глаза рукой, не находя в себе смелости посмотреть им в глаза.

Наконец, Сюэ Чжэнъюн громко рассмеялся:

— Ох, Мэн-эр, ты ведь вылепил маленького Жань-эра? Только какой-то он