К чужому берегу. Предчувствие. - Роксана Михайловна Гедеон

министр по каким-то причинам еще не вернулся, — вопросительным тоном сказала я, провожая ее до кресла.

Она саркастически усмехнулась.

— Как же! Талейран давно дома.

Я чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности.

— О Господи! Почему же он медлит? Почему не несет мне…..

— …не несет вам ваши бумаги, хотите вы сказать? Ну, этот вопрос занимает и меня. А министр давно дома. Он вошел в особняк со стороны кладбища. Там есть черный ход, которым он всегда пользуется, когда не хочет, чтоб его заметили.

Она уселась в кресло и глядела на мое замешательство гордо, с высокомерным наслаждением.

— И гости его так же, бывает, приходят, — добавила Келли самодовольно. — Так-то, мадам! Важные гости…

Она сказала это с таким большим значением, что страшная догадка стала закрадываться в мое сознание.

— Вы попали в западню, мадам, и получите совсем не то, чего ждете.

Пытаясь сохранять самообладание, я села у камина напротив нее. Несколько мгновений помолчала, собираясь с мыслями. Келли пришла не просто так: она, конечно, что-то знает. Она всей душой хотела бы, чтобы я уехала. Стало быть, если она в порыве тупой женской ревности еще не вцепилась мне в волосы и не устроила скандал, у нее, возможно, есть способ мне помочь. Ведь выдворить меня из Парижа — в ее интересах…

— Кто у него? — спросила я кратко, имея в виду министра.

— Сейчас? Сейчас у него Клавьер. Они воркуют в тайной гостиной, как голубки.

Она любезно улыбнулась, показав крупные белые зубы:

— Если вам угодно, могу вам их показать. Есть у меня местечко, откуда все видно.

От того, что она мне сказала, у меня все похолодело внутри. Сбылись мои худшие предчувствия! Талейран не выдал меня Бонапарту, но плетет вокруг меня иную паутину, задействуя своего «друга» Клавьера. Вот только зачем ему это? Неужели из-за денег? Неужели он просто продал меня? Но, Боже мой, как же это мелко… Или…

Келли будто угадала мои мысли:

— Да-да, бедный Морис просто сбрендил, изобретая способы удержать вас в Париже. Зачем вы ему сдались — ума не приложу. Неужели он допускает, что я отпущу его? Что за идиотизм! Я не уступлю своего места в этом доме ни одной даме на свете, будь то принцесса или герцогиня! Если уж на то пошло, то я тоже могу стать принцессой. Одна гадалка однажды напророчила мне такую судьбу — быть знатной дамой. Так что я охотно помогу вам сбежать. Это мне на руку.

Она прищурилась:

— Вы ведь тоже не имеете ничего против побега из этого дома? Я не ошиблась в вас?

— А что он задумал? — спросила я негромко, не ответив на ее вопрос. — Какой способ задержать меня выбрал?

Мадам Грант озабоченно потерла переносицу:

— У вас есть дети, не так ли?

— Да… Два маленьких сына и дочери-близнецы…

— Дочери-близнецы! О-о, моя дорогая, вот-вот. О них-то и шла речь, насколько я могла понять, пока их слушала. Банкир — их отец, выходит?

— Это он так думает, — сказала я сдавленным голосом.

Мадам Грант издала смешок:

— Добрая половина француженок душу бы продали за то, чтоб заполучить такого богатого отца для своих детей. А вы, стало быть, отказываетесь? Ну, да это и не важно. Важно, что банкир сам себя считает их отцом… Душка Талейран рассказал ему все, что знал об этом, и благословил на подвиги отцовства!

Помолчав, она деловито подытожила:

— Видно, он думает, что, если дочерей у вас отберут, это задержит вас во Франции. Хитрец! У него могло бы все получиться, не будь я еще хитрее…

Потрясенная до глубины души, я встала. Прошлась по комнате на трясущихся ногах. Только сейчас мне стало ясно, какая черная опасность нависла над моими детьми. Вероника и Изабелла… Там, в далекой Бретани… Между ними и мной путь длиной в пять дней, многие лье дороги! Я могу лишиться их навсегда. Если завтра утром Клавьер, получивший с помощью Талейрана подтверждение своего отцовства, пошлет туда своих людей, уже очень скоро мои девочки окажутся под его опекой. И не будет способа вырвать их из рук этого влиятельного богача!

«Талейран, — подумала я в ярости. — Будь ты проклят! Хромой дьявол, дух из преисподней! Так не поступал со мной ни один мужчина. Нужно иметь поистине извращенный ум, чтобы воздействовать на женщину, используя ее детей! Будь проклята такая любовь!»

Меня захлестнул ужас. Скорее всего, Келли не обманывает: она не могла выдумать эту историю, потому что не владела необходимой информацией. Информация могла поступить ей только из подслушанного разговора между Талейраном и Клавьером… А можно ли подслушать что-то еще?

Я резко повернулась к мадам Грант. Глаза у меня были расширены, как у кошки:

— Ведите. Ведите меня туда, куда вы говорили.

Она с готовностью поднялась:

— Вот это правильно. Нужно знать планы своих врагов.

— Они не разошлись еще?

— Нет! Им спешить некуда, вы — в их руках. Так что они проболтают до поздней ночи под добрый виски и партию в картишки. Взяв меня за руку, Келли убедительно и властно проговорила:

— Вам надо будет бежать отсюда даже без всяких бумаг. Если, конечно, вам дороги ваши детки. Клавьер — парень не промах. А наш добрый Морис просто промурыжит вас здесь, обещая документы, и снимет все сливки с ситуации. Это в его духе.

— Никогда не подумала бы о нем так, — пробормотала я в отчаянии.

Она взглянула на меня весьма снисходительно:

— Вы просто очень плохо его знали.

Предупредив меня, что лучшим нашим союзником является тишина, она длинными коридорами провела меня на нижний этаж, в библиотеку с высоким потолком. На многочисленных массивных полках здесь пылились тысячи старинных книг — особняк де Креки славился своим книжным собранием, которое чудом уцелело в годы революции. До иных книг на верхних полках можно было добраться, только приставив к стене специальную лестницу на колесиках, с удобной площадкой наверху. Туда Келли и пригласила меня взобраться.

— Давайте, мадам, почитаем! Ха-ха, к слову, именно оттуда, с той полки, я и взяла этого проклятого «Робинзона Крузо» вместо «Путешествия в Египет»…

Под ее весом лестница скрипела. Я последовала за ней, стараясь двигаться как можно тише. Я уже догадывалась, что там, наверху, Келли устроила себе наблюдательный пункт — наверняка продырявила дырку в стене, чтобы знать все тайны министра, которого уже считала своим благоверным навеки. Так оно и было: мадам Грант привычным жестом отставила с одной из полок толстые фолианты в сторону, и за ними открылось маленькое окошечко. Глянув в него, я чуть