Хвост виляет собакой - Ларри Бейнхарт

Кравиц сказал, что это звучит разумно.

Было бы неблагородно отказываться от экскурсии по Багдаду, которую предложил ему хозяин. В результате он остался на ночь. На следующее утро он вылетел в Рим, где встретился с несколькими старыми знакомыми, связанными с финансами и кино. Они были частью лабиринта личных связей, который правит всей Италией. Кравиц сказал, что ищет банк, который мог бы совершенно секретно работать с крупными суммами. Желательно, чтобы у него был американский филиал или отделение, поскольку, если средства будут поступать из Штатов, то, по крайней мере на бумаге, у них будет гарантия США. Его друзья знали несколько таких фирм.

Кравиц хотел бы остаться. В Риме было что-то прекрасное. Он был колыбелью всех других городов, определившей многое в нашей цивилизации. Империя. Богатство. Коррупция. Возможности. Когда он приезжал туда и в некоторые другие места, камни веков, сложенные из руин и славы, говорили ему, что в Голливуде нет ничего нового. Его успокаивало то, что подобное безумие в пышном великолепии существовало где-то еще и не развалилось в считанные минуты, а длилось, становясь все более грандиозным, в течение многих поколений.

Оттуда он отправился в Женеву. Там состоялась еще одна банковская конференция. Банкир пожал ему руку, когда они закончили.

– Только не нанимайте Фаун Холл[123] на должность секретаря, – сказал он, – и все будет хорошо.

Он многозначительно усмехнулся. Швейцарские банкиры знают о своем имидже и тщательно поддерживают его. Так что по швейцарским банковским стандартам усмешка означала высшую степень веселья.

Глава сорок девятая

Цель войны – улучшение состояния мира. Поэтому необходимо вести войну с постоянной оглядкой на мир, которого вы желаете.

Победа в истинном смысле подразумевает, что состояние мира и вашего народа после войны будет лучше, чем до нее. Победа в этом смысле возможна только в том случае, если можно добиться быстрого результата или если длительные усилия могут быть экономически соразмерны национальным ресурсам. Цель должна соответствовать средствам[124].

С самого первого дня, когда я узнал, что ложь существует и скрывает провода прослушки, я понимал, что провода каким-то образом ведут к большому зверю. Я пытался разведать фланги. Я пытался замаскировать свои намерения, и в какой-то степени мне это удалось. Я выманил его и заставил ударить. Что, по крайней мере, доказывает существование зверя. И говорит мне кое-что о его форме.

Может быть, у меня крыша поехала после Вьетнама – как у того парня, которого сыграл Де Ниро в «Таксисте» или Ник Нолти в «Боевых псах», или у того, кто посмотрел все пять фильмов про Рэмбо подряд. Может быть, я претенциозен, слишком много о себе возомнил, чтобы продолжать описывать, как я играю в войну против Дэвида Кравица и «Юниверсал Секьюрити». Но, если не смотреть на вещи стратегически – а затем тактически, – вы проиграете еще до того, как начнете. Можно проиграть, даже если вы выиграли, – когда у вас нет стратегии, когда в ваших действиях нет смысла.

Вот как я это вижу. В эквиваленте войны Мэгги – это нация, а я – ее генерал. Она производит богатство, дает мне припасы, и именно ради ее целей я сражаюсь. Мой выбор должен быть основан на этом.

Если мы хотим воевать, из этого вытекают определенные последствия. Мы не можем позволить себе долгую войну. Это первое правило, или, по крайней мере, так кажется всем читателям Сунь-Цзы, которые были во Вьетнаме, – может быть, уже даже генералу Гиапу. Ресурсы Мэгги не бесконечны. В войне на истощение она наверняка проиграет, а Кравиц наверняка победит.

Когда вы способны, скрывайте свои способности. Надеюсь, у меня получилось. Я не думаю, что враг знает про додзё.

Покажите врагу, что вы незначительны, чтобы он так о вас думал. Мы сделали это, ворвавшись в его кабинет, и дали ему распоряжаться нашей судьбой.

Атакуйте, когда он не готов, выходите вперед, когда вас не ждут. Поэтому я должен ударить туда, где опаснее всего: в сердце зверя. Он так хорошо защищен по сравнению с тем, что кажется моими ресурсами, что это будет неожиданно. Я застану его врасплох.

В одном я не подчиняюсь Сунь-Цзы, и это очень важно. Если вы во всем уступаете, избегайте боя. Я не могу понять, как это сделать. Разве что уехать так далеко, что мы потеряем все, кроме друг друга, а я очень сомневаюсь, что любовь Мэгги выдержит подобную потерю. Да и не должна. Наверное. Оставаться и стоять на месте – это не защита. Это поражение. Потому что в конце концов удар нанесут по нам, просто чтобы убедиться.

Вот мое мнение.

Другое дело, и я должен это понимать, – я хочу сражаться. Такова моя природа. И это может заставлять меня принимать неудачные решения. Я уравновешиваю это, как могу.

Оказалось, что дискета написана в «Юникс». Мне сказали, что это невероятно сложная и гениальная программа для редактирования на нескольких экранах одновременно. Даже на целом десятке. Она похожа на «ЭдитДроит», которую используют для редактирования в «Лукасфилм», но гораздо мощнее. На дискете находится не сама программа, а распечатка команд в виде обычного текста. Это интересно для киношников, потому что на дискете указаны названия источников, место в фильме, тайм-код клипов и их длительность. Кажется, Тедди никто не запрещает владеть этой информацией. Или не владеть ей. Она показывает только то, что кто-то с навороченной программой делает монтаж фильмов о войне. Если собрать все эти ролики вместе, можно понять, как будет выглядеть готовый фильм. Во всяком случае, его несколько минут.

Так что нам это ничего не дает. И это возвращает меня к шутке о додзё сержанта Кима.

Ким открывает свое заведение сразу после Вьетнама, когда кругом полно чудиков, увлекающихся боевыми искусствами. Они на грани, за гранью, вышли из-под контроля. Поскольку Ким – это Ким, у него есть военная репутация, эти типы тяготеют к его додзё. Корейцы – трудолюбивые деловые люди. Они выясняют, чего хотят клиенты, и дают им это.

Большинство гражданских, нормальных людей, которые хотят освоить боевые искусства, не хотят заниматься с каким-то бешеным ветераном, у которого могут начаться глюки о войне. В то же время Ким не хочет терять часть рынка. Это заметно: у него есть секция, где он продает оборудование для супружеских пар, и он всегда говорит ученикам, что они добьются большего, если будут есть корейскую еду, и посылает их в рыбную лавку своего племянника и магазин корейских продуктов, и всегда перенимает