Аспекты - Джон М. Форд

горел амбар, охваченный желтыми языками пламени. Посетители с любопытством уставились в окна, а потом отпрянули, когда в бок вагона ударила головешка, рассыпав фонтан искр.

Пожар уже остался позади, но Березар все глядел на удаляющееся зарево, а потом подозвал официанта.

– Где мы?

– Коронат Трассос, досточтимый господин. Мы только что проехали Дымиц. А вы на какой станции выходите?

– Капелла Скороби. Я просто так спросил, спасибо.

Березар посмотрел на своих спутников и сказал:

– Прошу вас, приезжайте погостить при удобном случае. Для вас у меня всегда найдется время.

– Мы обязательно приедем, – ответил Сильверн.

Лумивеста не поняла, кого он имеет в виду под «мы» – ее? Эдею? Всех остальных гостей усадьбы Странжа?

Березар кивнул, и беседа снова прервалась.

После ужина они не стали задерживаться в вагоне-ресторане. В коридоре Лумивеста спросила Березара:

– Долго еще вам ехать?

– Как минимум полчаса.

– А можно с вами…

– Да, конечно. Сильверн, вы…

– Я загляну к вам попрощаться.

Лумивеста пригласила Березара к себе в купе и только потом сообразила, что двоим там сидеть негде. Березар уступил ей кресло, а сам остался стоять у стены.

– И с кем же вы хотели поговорить? – дружелюбно спросил он. – С сыном кузнеца? С сельским священником? Или с чаробразом?

У нее на миг перехватило дыхание.

– А кто вы сейчас? – все-таки спросила она.

Он рассмеялся.

– Туше.

– Когда вы спросили про город, ну, там, где был пожар… это же не просто из любопытства.

– Нет, конечно. Там живет моя паства. Люди, вверенные мне милостью Богини.

– И у меня есть вверенные мне люди…

Он все еще улыбался. Она посмотрела на него снизу вверх. Он казался огромным – он вообще был крупным мужчиной, но иногда, вот как в колоннаде усадьбы Странжа, мог выглядеть настоящим великаном. В такие моменты голос его звучал ясно и четко, как будто из какого-то безмерного пространства:

– Я всего лишь Ее служитель, Лумивеста. Мною, как и любым другим, движут насущные желания. Я могу быть неправ, желая добра, или прав, желая зла. Я там, где я есть. А вот Она совершенно иная. Она вас не покинет. Но иногда Она не дает ответа на ваш вопрос или Ее ответ не раскрывает никаких тайн. Не все тайны следует раскрывать, во всяком случае для нас. Некоторые тайны мы должны раскрыть сами, иначе для чего мы живем? Излишние божественные откровения иссушают дух.

Он сделал шаг вперед и опустился на колени. Лумивеста ахнула. Он взял ее за руку.

– Доброго вам пути, Лумивеста. Я всегда вас выслушаю и помогу всем, чем смогу. Но вы должны отыскать Ее на своем пути.

– Да, – кивнула она, слыша слова откуда-то издалека.

Березар кивнул и выпрямился в полный рост.

– Мы подъезжаем к станции.

– Да…

Он открыл дверь купе. Сильверн стоял в коридоре и смотрел в окно. Он взял сумку Березара и взглянул на Лумивесту, которая по-прежнему сидела в кресле.

– Все в порядке?

Она встала, кивнула и вышла вместе с ними в тамбур. Начальница поезда, поглядывая на часы, проверяла список пассажиров.

– Следующая станция – Капелла Скороби, – объявила она. – Кто выходит?

– Я. Березар.

– Хорошо. Багаж не забыли?

Сильверн показал ей сумку.

– А, легкая, – сказала она. – Спасибо. Остановка через пять миним. Дождитесь, пожалуйста, когда служитель на перроне откроет дверь. – Она спрятала часы в карман и направилась в соседний вагон.

Резко прозвучал свисток, лязгнули тормоза. Поезд остановился на перроне, под зеленоватым сиянием газовых фонарей. Несколько встречающих махали руками; Березар внимательно посмотрел на каждого, но не помахал никому в ответ.

– Что ж, давайте не будем затягивать, – сказал Березар. – Доброго вам пути, Сильверн. И вам, моя дорогая Лумивеста.

– И вам доброго пути, – ответила она. – До следующей встречи.

– Доброго пути, – сказал Сильверн и сжал Березара в объятьях.

Лумивеста невольно раскрыла рот: казалось, два великана схватились в дружеской потасовке.

Дверь вагона распахнулась. Березар взял сумку, сошел по ступенькам на платформу и встал лицом к поезду. Так все они и смотрели друг на друга, пока служитель не захлопнул дверь. Дважды прозвучал свисток, поезд тронулся. Березар поднял руку в прощании. Лумивеста и Сильверн сделали то же самое. А потом Березар скрылся из виду.

– Наверное, его кто-то встретит, – сказала Лумивеста. – Он же чаробраз.

– Да, конечно, – с несвойственной ему неуверенностью произнес Сильверн, а потом чуть погромче добавил: – Давайте пожелаем ему благополучно добраться домой, тогда у него все получится.

– Безусловно.

– Не желаете ли чаю перед сном, миледи?

– Нет, спасибо. Завтра нам рано вставать. А я хочу еще написать письмо.

– Что ж, спокойной ночи, Лумивеста.

– Спокойной ночи, Сильверн.

Она вернулась к себе в купе и закрыла дверь на задвижку. На стене рядом с креслом Лумивесту дожидался наколенный столик.

Она сказала Сильверну, что хочет написать письмо. Ей действительно этого хотелось? Ход поезда был достаточно ровным, что позволяло делать многое, но разборчивость почерка от этого не улучшалась. Наверное, Варис знает, как с этим бороться, ведь даже в поездках он работает с парламентскими документами и посланиями из короната. Лумивеста вспомнила, что он умеет даже бриться в движущемся поезде.

А потом задумалась, поверил ли Сильверн, что она собирается писать письмо.

Усадьба Странжа в Зимнее Солнцестояние… Через три месяца. Пройдет целое время года, прежде чем она снова увидит Вариса. Не весна, с ее распускающимися почками, обещанием птичьих трелей и золотых солнечных лучей, не лето с его благоуханными ночами. Будет снег, и будет стужа, и все, в чем нет истинного жара изнутри, увянет и умрет.

И это все, что им надо знать.

Она опустила шторку на окне и переоделась в белую ночную сорочку. Потом выключила лампу – да, хорошо, когда в спальне электрический свет – и посмотрела в окно: в темном безлунном мире изредка мелькали искорки деревень.

Так и пройдет эта ночь – в одиночестве, в одиночном купе, как в то время, когда Лумивеста уехала из дома… давно или недавно? Она скользнула в прохладную постель, будто в воду.

Твоя постель, коронесса, тебе в ней и спать, подумала она.

Сильверн проснулся, когда за окном купе занималась северная утренняя заря. Подойдя к зеркалу в туалетной комнате, он призвал чары, и в его пальцах возникла бритва. Этот фокус давным-давно показал ему наставник – простейшее волшебство, для того чтобы выработать контроль над острым лезвием у самой кожи. «Если научишься этому, то покажется, что управляться с мечом куда легче», – любил говорить наставник. Лишь выслушав эту присказку несколько раз, Сильверн понял, что самым важным в ней было