Багровый папоротник - Ана Карана

скрывали, до сих пор не могу поверить, — задумчиво накручиваю волосы на палец. — Столько лет.

— Тут ещё кое-что есть.

Джейс включает новое видео. Это скрытая съёмка разговора, виден лишь край плеча Зои и стена с облезлыми обоями. Понимаю, что это квартира в Джастифай-сити.

— Ты не можешь использовать наши отношения и манипулировать мной. Готова развязать международный скандал ради чего? Из мести?

Это Джонатан. О каких отношениях говорит?

— Джо, они убили всю мою семью. Родители, младшие сестры, друзья — все погибли! И сотни, тысячи других семей! Хочешь, чтобы Капитолию все сошло с рук?

— Их уже не вернуть, а нам ещё жить! Я не хочу, чтобы мои дети выросли на войне.

— Мне нужна только справедливость. Пусть признают, что затопили район специально и понесут наказание.

— Кто должен признать вину, глупышка? Государство? Сними розовые очки, Зои. Ты не сможешь доказать, что волна-убийца вызвана искусственно ради затопления заражённого района. Никто не позволит просочиться такой информации, а если и удастся отправить материал в Международный суд, у них везде информаторы. И тогда тебя поставят к стенке и, поверь, найдут уважительную причину.

— Хочешь заставить молчать?

— Хочу, чтобы поняла, что твоя авантюра невозможна. Если спала со мной ради поддержки, то спешу разочаровать.

— А ты думаешь, что получится уничтожить все улики за такой короткий срок? Видел заражённых? И химеры! Район продают через месяц!

— Видел я все. И не заметил большой проблемы. Сейчас они соберут информацию и примут меры посерьезнее, чем отряд из десяти солдафонов. Зальют напалмом и спалят дотла. А что не сгорит, закидают фосфором.

— И что скажут покупателю? Почему район в таком состоянии?

— Зои, не будь смешной! Правительство не найдёт, что ответить? Пока юридически землю не оформят, она все ещё собственность Триаполя. И они могут что угодно делать со своей территорией. К тому же месяц — простоя формальность. Передача в пользование другой стране может занимать годы бюрократии!

— Значит, ты не поддержишь меня?

— Нет. Можешь забыть об этом. И никто в научном сообществе не поддержит тебя. Одно дело требовать компенсацию, а другое — играть с политикой.

— И ты не признаешь преступление против человечности? Намеренно скроешь факты и дашь ложные показания в суде?

— Твой суд ещё под вопросом. Ты даже дело открыть не успеешь, как тебя обвинят в измене и расстреляют.

— Я не…

Разговор прерывается визгом и звуком падающей мебели. Камера заваливается на бок, кто-то из близнецов выкрикивает имя Ингрид, и Зои быстро выключает видео.

Вот о каких точках зрения говорила Зои. Она хотела обнародовать то, что произошло с 20-ом районом, а Джо отказался поддержать. Он и с нами-то откровенничал лишь потому, если выберемся, вынуждены молчать из-за клятвы, принесённой Капитолию. И тогда Джонатан выставил бы Зои мятежницей.

— Что думаешь? — поднимаю глаза на Джейса.

— Что это очень интересно, но мало информативно, — цокает.

— У нас есть доказательства виновности правительства в гибели десятков тысяч человек!

— Разговор двух любовников наедине ещё не является доказательством, — Джейс пролистывает несколько неинтересных планов Джастифай-сити. — Джонатан прав. Единственные доказательства — буйные эксперименты из лабораторий и документы, которые мы уничтожим. А все остальное — болтовня на пустом месте.

Суживаю глаза.

— На чьей ты стороне?

— Рокс, это смешно. Предлагаешь выбрать сторону Джо или Зои?

— А разве она не права?

— Она может сколько угодно быть правой, но вопрос в другом. Зои собиралась развязать скандал на Международном суде, и последствия были бы фатальными. Ни ты, ни я, ни кто бы то ни был, не способен остановить государственную машину.

Удручённо прикусываю губу.

— Им правда сойдёт это с рук?

— Так уж вышло, что 20-й район — часть нашей истории, которую ты не можешь изменить или вычеркнуть, — Джейс вздыхает. — Это нужно принять, как любую другую катастрофу, происходившую по вине правительства. Но мы можем повлиять на дальнейшее развитие событий, если не позволим этому выйти за пределы Триаполя.

— Поддержим зло?

— Это не добро, и не зло. Лишь вопрос выживания страны как независимой единицы. — Джейс заговорщицки наклоняется и едва различимо шепчет. — Но государственный переворот никто не отменял.

Опешенно отстраняюсь и вопросительно поднимаю брови, но брат качает головой, не разрешая продолжить разговор.

— Ты что-то знаешь? — произношу одними губами.

Джейс беззаботно пожимает плечами. Я не унимаюсь.

— Это связано с повышением?

— Рокси, прояви хоть раз чудеса самообладания.

— Ты не можешь так просто взять и…

Не успеваю договорить. В тамбуре, скрывающемся за лифтом, раздается детский плач, прерывающийся на тихие стоны. Сердце тут же пропускает удар, а пальцы непроизвольно сдавливают вальтер. Джейс убирает камеру в рюкзак, закидывает на плечо и хватает меня за локоть. Тащит обратно в ледяную воду. Осторожно спускаемся по лестнице, чтобы не привлечь внимание плеском. Оттуда, где стояли минуту назад, доносится какая-то возня и чавкающие звуки.

Кто-то доедает тело Джонатана.

Не замечаю, что стучу зубами, пока Джейс не одергивает, зашипев, как разбуженная кобра. Пятимся спиной к Птичнику, и брат кивком показывает, чтобы вошла первой. Ныряю в проем, затаив дыхание, и аккуратно проскальзываю на смотровую площадку бункера. Оборачиваюсь посмотреть, где Джейс. Взмахом приказывает идти без него.

— Одна не пойду, — возмущённо жестикулирую.

— Живо, — сверкает глазами, не прекращая целиться в пустоту.

Медленно отступаю, не выпуская брата из вида, но нога предательски подворачивается, и спотыкаюсь обо что-то невидимое в воде. Раздается протяжный скрежет ржавого метала: столкнулась с хлипким ограждением, которое под натиском бедра отваливается и уходит на дно, ударяясь о прутья клетки. Через мгновение слышится глухой удар.

Не успеваю сообразить, что происходит раньше — визг или выстрел, а потом Джейс цепляет за шиворот, подталкивая к выходу из Птичника.

— Шевелись. Быстрее!

— Что там? — от паники голос срывается на писк.

— Ребенок.

— Какой ещё ребенок?!

Несёмся так быстро, что еле успеваю переставлять ноги, а делать это по пояс в воде гораздо сложнее. Несколько раз налетаю на какой-то мусор, больно ударяясь коленками.

— Я все пальца отшибла!

— Серьёзно? Ещё жалуешься?! — восклицает Джейс со всей экспрессией, на какую способен.

— Откуда здесь ребенок?!

— Мне почём знать?!

Добравшись до выхода из Птичника, на миг останавливаемся, чтобы перевести дух. Поднимаю взгляд и замечаю крошечный силуэт, который болтает ручками, плескаясь на поверхности. Торчащая голова напоминает буек, покрытый тиной. Кожа бледная, и на ней, как два черных жучка, сверкают пристально смотрящие глаза.

— Джейс, оно плавает, — нарочито невозмутимо констатирую факт.

— Вижу.

Тут же появляется десяток новых буйков, вынырнувших из ниоткуда.

— Там не один ребенок, — продолжаю говорить так, словно речь о погоде.

— Я вижу.

— Ну… Бежим?

— Бежим!

Синхронно срываемся с места