Алхимия желаний - Дара Мелова

дышит к тебе. Собственно, как и большинство девушек магического мира. Потому что ты некрасиво поступил, воспользовавшись ей назло мне. Из ревности — так ты сказал.

Даже если она из-за своих чувств к тебе позволила так с собой поступить, это не отменяло неправильности поступка.

Я смотрела на Ника, в его зелёные глаза… И поняла, что он её не видит. Заслужила ли моя подруга такого придурка? Даже если она сама поступила не лучше. Позвать меня в клуб, потому что точно знала — там будет Николас. А затем украдкой бегать в туалет, чтобы лишний раз полабызаться с объектом влечения. И притворяться весь вечер, что это дружеская встреча и никакой тайной подоплеки нет. Да лучше бы она призналась сразу.

Шанс, что Николас заметит Мирабель, крайне мал. Для этого мне нужно исчезнуть, раствориться, перестать слепить ему глаза. Мне что, переехать, чтобы у них что-то получилось? Нет уж. Это проблемы Ника и Миры.

Я же видела только Арриана и только он занимал мои мысли. Особенно, когда вспоминала его поцелуи.

— Забудь, — попросила я.

Я встала у ограждения и посмотрела на улицу сквозь высокое окно. Машина Арриана стояла на месте.

Я стиснула перила пальцами и шумно втянула воздух носом. Его фраза… Он всерьёз считает с высоты своего полёта, что имей я силу Хранителя, унаследованную от Браана, меня нужно так же приковать к кушетке и сделать татуировку-печать?

Видимо, кто-то думал так же и применил данный метод ко мне. Возможно, мой отец лично это сделал, руководствуясь теми же мыслями, что выложил мне Арриан.

— Салдарина? — позвал меня Рейнсейр. Я обернулась. — Ты злишься?

— Расстроена, — призналась я, кивнув. Я облокотилась на перила, закинув локти назад и запрокинув голову так, что кровь в ушах застучала.

— Чем? — спросил маг.

Я хмыкнула и посмотрела на Ника.

— Тем, что вероятно после того, как тебе нанесут рисунок и поставят печать, мы с тобой мало чем будем отличаться друг от друга. С одним исключением, правда. Твоя магия будет тебе доступна.

— Где-то половина от общего резерва, пока я не привыкну и не стабилизируюсь.

— И кто будет решать, что ты в порядке? Специальная Комиссия по делам Темных?

Такой не существовало, я выдумала её буквально только что смеха ради. Но кто знает? Вдруг всё же есть. Кооператив или Совет Темных магов, которые свои мрачные секреты держат строго в тайне и решают судьбу своих же.

— По делам магов. Не знаю, я ещё не обсуждал этот вопрос. Но, вероятно, мне назначат куратора. Прямо как каким-то наркоманам и алкоголикам.

— Будешь снова учиться самоконтролю и управлять своей силой? Ходить в кружки с такими же нестабильными и разговаривать с психологом? Как думаешь, тебе дадут того же наставника, что и в Академии? Викто́р Лаансов — так его звали?

— Не думаю, — покачал головой Ник. — Он, считай, не справился, раз я здесь. Отец зачтёт его провал за некомпетентность. А на счёт Комиссии… Нужно узнать у Рама — возможно, ему что-то известно.

Я долго смотрела на Ника и мне казалось, что я разговариваю с совершенно другим магом. Вот совсем не тот, что неделю назад. И от этого становилось не по себе.

— Я не думаю, что твой отец станет распространяться. Не думаю, что Комиссия узнает об этом, Ник. Ты рассуждаешь, как все. Но ты не все.

— Салдарина, я хочу сделать всё правильно. Хоть раз.

— Уверена, когда ты придёшь к отцу сегодня вечером или даже завтра, — ты поймёшь, что я права. — Я подошла к нему близко и наклонилась прямо к его лицу. — Ник, твой отец ни за что не даст тебе сделать всё правильно. Никто не узнает. Для всех это будут обычные татуировки.

Он выдохнул и отвернулся.

— Ты права, — признал маг. Он злился.

Я обошла его и присела на корточки рядом, чтобы быть примерно на уровне его глаз.

— Ты мертвецки бледный. Может, ещё передумаешь? Другие варианты, всякое такое.

Он так снисходительно мне улыбнулся, мол, я такая оптимистка.

— Я чувствую смертельную усталость, Дара. Это вытягивает все мои силы. — Он поправил свои волосы, проведя пятерней по ним. — Я едва могу себе простить всё, что сотворил в твоём присутствии. И не только в твоём. Все свои ошибки. Поверь, боюсь я куда меньше.

Страх стоял позади вины, которая его съедала.

Я встала, похлопала по его плечу, а он накрыл мою ладонь своей. Я нахмурилась и убрала руку.

Рам где-то пропадал.

— Ты ел? — спросила я, отвлекаясь от прошлой темы. Всё же он слишком бледен, а ему предстоит тяжёлый вечер.

— Да, — кивнул Ник. — Мы пообедали перед твоим приходом. Сейчас поесть можно, а вот потом, даже если будет перерыв, — нельзя. Рам сказал, меня может вырвать. Не лучшая идея — заблевывать себе футболку и своего мастера.

Я сморщилась, представляя себе это зрелище.

Рам явно не спешил выходить, поэтому я решила немного повеселиться. Слишком мрачным было настроение Ника.

— Смотрю, тебя приковали, — я провела пальцам по его ногам, обтянутым в тёмно-серые дырявые джинсы. Ноги босые, лодыжки закреплены широкими ремнями. Поэтому он лежит и встать не может? — Это точно тату-салон? — лукаво спросила я. — Или клуб по сексуальным интересам? Любишь такие игры, Ник? Когда тебя привязывают? — я поиграла бровями и осмотрелась. — Плётки тут тоже есть?

Он засмеялся, и я была рада немного развеять напряжение. Я нашла ремень и, сложив его вдвое, сделала опасный хлопок и ударила по ноге.

— Ну что, плохой мальчик…

— Так всё! — умоляюще вскинул руки, пытаясь остановить мое приближение.

— Не игрушка! — сделал замечание мне Рам, появившись перед нами.

Я закатила глаза и положила ремень, где взяла. Он просто так валялся на видном месте!

Рам сел рядом с Ником на подвижный стульчик. Я сложила руки на груди в ожидании.

В этот момент Рам щёлкнул пальцами и возвёл барьеры.

— От посторонних глаз, — объяснился маг.

И я заметила, что барьер-то не обычный…

— Ты тоже тёмный, — выдала я своё заключение.

Мастер поднял на меня свои потрясающие медовые глаза.

— Умная девочка, — прозвучало как насмешка. — Где ты такую нашёл?

Я прищурилась, выдавая своё негодование.

Как будто я обязана была знать, что мастер из темных. Мало ли кто тут работает и какие рисунки на кожу наносят. Магов пруд пруди разных мастей и особенностей. Я знала лишь, что здесь… А не важно! Пошёл он!

Я скрестила руки на груди.

— Где я могу сесть? — мой голос перестал быть мягким. Я говорила строго, с претензией в голосе, как если бы привыкла, что