Благородна и благочестива - Ольга Погожева

Камилла закатила глаза и ухватила Патрика под локоть, утаскивая прочь с городской площади.

— Вот как с ними жить? — пожаловалась она жениху. — Они же ругаются с утра до ночи! Нет, у меня нрав тоже не сахарный, но эти небось и родовой замок спалят дотла, как только я уеду!

— Я не позволю, — мягко вклинилась ллейна Бианка, цепляя Камиллу за руку. — И помни: Эйросские земли и твои тоже. Тебя здесь любят и ждут. И вас, ллей Блаунт, — улыбнулась ллейна Ватерлисская. — Мы вам всегда рады, и это ваш дом.

— Ой, а когда же свадьба? — присоединилась к тесной компании ллейна Одетта. — Может, вы с Патриком первыми и откроете брачный сезон? В столице только осенью начинают…

— Вернёмся в замок, — громогласно решил ллей Тадеуш, шагая под руку с пэрой Эдной. — Там и обсудим!

Шумная компания двинулась через городскую площадь обратно к экипажам, и Камилла уже предвкушала праздничный вечер с бурными обсуждениями масштабных планов. Настроение улучшилось разительно: совсем не то, что до прилёта любимого! Теперь Камилла была в ладу со всем миром, и почти смеялась над прежним унынием да — себя не обманешь — тихой завистью.

— Деда я, пожалуй, не обгоню, — улыбалась дочь Рыжего барона сразу на все стороны. — Но в первые же дни весны — непременно! Не хватало ещё, чтобы меня собственная нянька обскакала… Ой, — вдруг спохватилась Камилла. Обернулась к Патрику, торопливо подёргала за рукав. — Только чтоб день был безветренный, ладно?

— Ладно.

— И в небе ни облачка!

— Хорошо.

— А когда я брошу свадебный букет — вот так! — чтобы дунул лёгкий ветерок и немного приподнял мне локоны. Волной так, чтоб красиво. И когда будем отъезжать в открытой карете, чтобы ветерок всё ещё развевал мне волосы. Легонько, самые кончики! Но только не на лицо, а за спину.

— Как скажешь, — обреченно согласился маг воздуха.

И вынужденно обернулся, когда его осторожно похлопали по плечу. Увлечённая Камилла не сразу заметила, как жениха на миг выкрали, продолжая описание идеальной свадьбы улыбающимся ллейнам Ватерлисским.

— Спасибо, друг! — жарко прошептал принц Рафаэль, сотрясая обеими ладонями накрепко зажатую руку ллея Блаунта. — Как подумаю, что это могло мне достаться… Младенцем выжить в открытом море — ерунда, а вот избежать подобной участи — настоящая удача! Какое счастье, что кузина Камилла ответила мне отказом! Какая радость, что ты, благородный ллей Блаунт, принял удар на себя!

— Вы — храбрый человек, ллей Блаунт, — поддакнул ллей Золтан, подступая к будущему зятю с другой стороны. — Безрассудно храбрый! Только безумец выживет с подобной женщиной! Поверьте опыту: сам когда-то вступил. Впрочем, верю, что дети лучше родителей, и что уж вы-то не заслужили подобных мучений. Бедный мальчик…

— Слушай, а не жалко? — вдруг шепнул принц Рафаэль, мельком оглянувшись на ллейн. — Ну, с силой света расставаться? Ведь ты Храму присягал… себе не принадлежал…

— Я и сейчас не буду, — улыбнулся Патрик.

— Да-да, — отмахнулся бывший пират. — Но одно дело — жить по-геройски, ловить восхищённые взгляды, оставаться недоступным… И совсем другое — скатиться в быт и застрять в нём же. Высокие паладинские цели, идеалы — и скучный быт. Каково, а?

— Мне кажется, ллей Рафаэль, что вы сейчас не обо мне говорите, — проницательно заметил паладин. — Мой наставник, мэм Гаррет, сказал однажды: делаешь — не бойся, боишься — не делай. Или супружеская жизнь страшит вас больше разбойничьей?

— Я не трус! — вспыхнул уязвлённый Рафаэль. — И с супружеством справлюсь! Да что там — и с королевством тоже! Вот увидишь, ллей Блаунт! — пригрозил наследник престола. Рыжий барон непристойно фыркнул, но принц не сдавался. — Я, может, искренне интересуюсь! Вот ты так долго жил отшельником при Храме, питаясь лишь высшими идеалами… Жизнь земная в обмен на жизнь небесную… Я человек не шибко духовный, но это я понимаю. Так в чём же теперь будет главный смысл твоей жизни, паладин?

Патрик Блаунт коротко улыбнулся. Взгляд тёплых карих глаз остановился на Камилле, которая в эту минуту взахлёб рассказывала смеющимся ллейнам Ватерлисским, как именно приумножит доход с родовых земель Блаунтов. Камилла уже и сметы прикинула, и про карты для торговых караванов упомянула, и — ах, да — торговые лавки открыть непременно, потому как прежде всего надо людей достатком обеспечить, ну и себя не обидеть…

— Сделать её счастливой.

Принц Рафаэль запнулся, неверяще уставившись на друга, а ллей Золтан восхищённо покачал головой. Против обыкновения, даже не сказал ничего.

— Проклятье, — выдохнул бывший пират. Посмотрел на ллейну Одетту, такую прекрасную и неземную в свете городских фонарей. — Так просто…

— С тобой — просто не будет, — отрезвил замечтавшегося принца Рыжий барон. — Бедная Одетта ещё намучается. И только попробуй обидеть!

— Я?! — оскорбился будущий король.

Патрик Блаунт уже не слушал. Вырвавшись вперёд, маг воздуха обнял раскрасневшуюся Камиллу за плечи, коротко поцеловал в висок. Ллейна Эйросская ответила счастливой улыбкой и крепко прижалась к жениху, пользуясь тем, что ллейны Ватерлисские деликатно отступили.

— Не хочу больше ждать, — тихо признался паладин, склоняясь к уху Камиллы. — Стоит ли медлить до самой весны?

— Дед взбунтуется, — вздохнула Камилла. Обвила рукой талию жениха, забыв о приличиях. — Да и отец говорил, что хочет пышных празднеств. Чтобы, мол, все узнали, что Рыжий барон и его дочь вернулись в Эйросский замок.

— Я поговорю с ним, — пообещал Патрик. — Пэр Доминик скоро прибудет с новым духовником в храм Фэйерхолда. Могли бы сразу и провести обряд. Зачем тянуть?

Камилла помолчала, слушая переругивания отца и наследного принца за спиной, перемежаемые тихими увещеваниями ллейн Бианки и Одетты. Ллей Тадеуш время от времени призывал молодых ллеев к порядку, но большей частью тихо переговаривался с пэрой Эдной. Бывшая камеристка держалась и впрямь скромно: за целый вечер едва ли слово вымолвила. Прав был дед, когда говорил, что пэра Эдна переживает не меньше прочих. Не за себя — за ллейну Бианку, о которой тоже, небось, пересуды пойдут. Как же, не уследила! Её камеристка свёкра окрутила! Позор…

Впрочем, Эйросские ллеи столь часто пренебрегали мнением двора, что новая выходка едва ли заинтересовала бы их больше прежних. Что отец, что сын — стоили друг друга. И ни один из них не одобрял выбора другого.

Вот только по сравнению с Патриком Блаунтом, ллеем куда более низшего происхождения, нежели род магов огня, последние казались неотёсанными разбойниками с Островов. И она, пожалуй, недалеко ушла от родственников.

— За что ты меня любишь? — вздохнув, поинтересовалась Камилла.

Паладин вопросу не удивился, но и ответ не сразу выдал. Помолчал, разглядывая праздничные украшения на улицах. Они приближались к торговой площади, и шум голосов становился громче и чётче.