Последняя искра - Алана Русс

Я наслаждалась видом и суетой, что текла мимо меня, до тех пор, пока в однотонный песчаный мир не вторглось одно-единственное тёмное пятнышко.

Двигаясь с дальнего конца улицы, прямиком от площади Ворта, оно стремительно приобретало до боли знакомые черты и, без труда прорезая толпу и разгоняя лёгкими взмахами руки назойливых торгашей, стремительно приближалось к нам.

Глазам я поверила не сразу. Думала, галлюцинация или мираж, рождённый пустыней.

— Это что… — вытянула руку, указывая вдаль, — Велор там, что ли?

Эда напряжённо нахмурила лоб, приглядываясь, да так и охнула.

Так и есть. Дракула. Лёгок на помине.

— Он же с кронпринцем и королём должен сейчас бороздить просторы пустынь! — воскликнула Эдана.

Я лишь пожала плечами, буравя тёмную «точку» взглядом. Теория о мираже с каждым мгновением казалась всё уместнее.

— Сорес меня подери! Идёт прямо… — напряглась Эда, но я и сама видела, как вампирюга, чеканя шаг и легко обгоняя одного пустынника за другим, спешил вниз по улице.

Мимо купальни, на террасе которой застыли мы, и неумолимо приближаясь к запретной зоне.

— Чего он на чёрном рынке забыл?

— Не знаю, — протянула Эдана, подавшись вперёд всем телом, как кошка перед броском. — Но явно не тульский пряник на память прикупить.

Она так вытянулась, что едва через перила не перевалилась. Я выставила руку на уровне её груди, предупреждая падение, и Эда будто в себя пришла.

— А ну, пойдём, — хмуро бросила она.

— Куда? — вытаращилась я, но Эдана уже сорвалась с места и едва переступила порог комнаты отдыха, без стеснения развязала поясок халата и скрылась за ширмой.

Я с недоумением на пару ринулась следом.

— Эда, что происходит?

Вместо ответа послышалось пыхтение, а затем и тихая ругань.

— Лиззи, помоги, пожалуйста!

Придерживая платье за жёсткий лиф, раскрасневшаяся Эдана вышла навстречу. Развернулась ко мне обнажённой спиной, по которой скользили шнурки и завязки.

Я торопливо принялась затягивать платье.

— Что случилось-то, объяснить не хочешь?

— Пока ничего не случилось.

Подёргав плечами и убедившись, что платье сидит хорошо, Эда велела и мне переодеться, а сама, вооружившись кошельком, едва ринулась вниз, но я схватила её за плечо.

Кажется, паника и впрямь сродни холере — заразная штука.

— Пока не объяснишь причину, я и с места не сдвинусь.

Эдана тяжело засопела, но остановилась, заглушив свой вечный двигатель. Молчала, покусывая нижнюю губу в тревоге.

Я тоже продолжала буравить её требовательным взглядом. И молчание, кстати, работало убедительнее сотни слов.

— В чём дело, Эда? — выбрав момент, снова атаковала я.

— В Велоре, — выдохнула она, опуская взгляд.

Сердце у меня резво скакнуло к глотке, и стук его отдавался теперь в висках.

— Говори, — едва ли не прошипела я, и Эдана испуганно заморгала.

— Лиззи, клянусь, я ничего сама толком не знаю! Говорила же… не суй нос, куда не просят, — процитировала она грубым басом, наверняка отцовским, и состроила несчастную мордашку.

Но я лишь сильнее свела брови. Не время для жалости. И пусть даже моё лицо из «как вы прекрасны сегодня, сиура» в мгновение превратилось в сущий кошмар, я продолжала сверлить Эду взглядом.

— Выкладывай, что знаешь.

— В общем, после перехода… Когда мы перешли на Иппор, — сбивчиво начала Эдана, нервно поглядывая на террасу. — Я же говорила, что Велор долго восстанавливался.

— Ну? — кивнула, не отпуская плеча Эданы на всякий случай.

— Мы думали, его так ломает потому… ну, знаешь, — Эда стушевалась, заводила руками, будто поплыла. — Ты нравилась Велору. Лео говорил, что его начало приняло твоё и отказывалось принимать решение Велора разлучаться.

Я замерла, своим ушам не веря.

— Что… Как понять: приняло?

— Не знаю! — взмолилась Эдана, сложив ладони перед грудью. — Честное слово, не знаю. Пусть Сорес меня подерёт, если вру!

Выставив жёстко руку, я остановила поток оправданий.

— Не подерёт. Ему вообще плевать на всех вас. Что было дальше, Эдана?

— Мы добрались до Темнейшего монарха, — Эда боязливо сжалась после моих слов, словно и впрямь страшилась Соресова кулака правосудия. — Нас признали и приняли, а затем Эдмонд с Велором тайно отправились в людские земли за папой.

Я кивала, на каждое слово, боясь хоть что-то упустить. Остальное мне было известно. Арис оказался спасён, и тёмное семейство воссоединилось вновь.

— Только когда они вернулись домой, — продолжала Эдана, — Велора я не видела, а отец даже не поздоровался толком. Выслал нас с мамой из столицы почти сразу. Даже вещи собрать не дал! Их потом со слугами привезли. И если бы мама, спустя две недели, не написала, что ещё хотя бы сутки, и она откажется переступать порог дома в Нур-Асера, за нами бы, наверное, так и не прислали лошадей.

— Бред какой-то… — ужаснулась я. — Но почему?

— Лиззи, — взмолилась Эдана, пропустив мои слова мимо ушей, — переоденься, пожалуйста! Мы теряем время!

Бредя словно в тумане, я послушно скрылась за ширмой. Сбросила халат.

— А где же был Велор? — чуть помолчав, спросила я. — Когда вы с матерью вернулись. Ты сказала, не видела его.

— Дома он был, — глухо ответила Эдана. — Только вниз практически не спускался. Отец запретил его тревожить, но я всё равно поднималась к нему. Думала, может, он болен. Подхватил заразу в людских землях. Только он оказался в полном порядке. Когда я вошла, Велор сидел в кресле, в полутьме. Я зажгла магикусы, посмеялась ещё над его серьёзной физиономией, как у убийцы из триллера. Но он так на меня посмотрел…

Будучи за ширмой, я кивнула, от напряжения стиснув кулаки. Знала, как Дракула кровь в жилах одним лишь взглядом заморозить может.

— Лиза, он словно и не узнал меня вовсе! — воскликнула Эда, словно заново вспомнив обиду. — Просто закрыл глаза и не стал разговаривать! Я даже расплакалась… Отец потом меня отчитал. Сказал, думал, я выросла истиной леди и научена держать себя в руках. Я и пыталась держать, хотя и тошно было. Есть за одним столом с семьей не могла. Но через неделю-две, всё вдруг само собой наладилось. Велор спустился на завтрак как ни в чём не бывало. Разговаривал, шутил. Был немного странным, но всё лучше угрюмого молчания! Только Эд на него косился весь день, ни на шаг не отходил. А позже выговаривал отцу. Говорил про зелье и что-то про риск…

— Риск? — высунула я голову из-за ширмы.