Хроники инспектора Ротанова - Евгений Гуляковский

Затем разразилась катастрофа, научный центр на Ароме вместе с большинством материалов и результатов наблюдений ученого был уничтожен, а сам Дубнин, наверно, единственный из всех прошедших врата, оказался по ту их сторону против своей воли…

Это произошло через два месяца после исхода. Дубнина выбрали членом Совета новой колонии, и он, используя свое положение, стал настаивать на организации похода в район бывшего космодрома для того, чтобы попытаться отправить на Землю буйковую радиограмму с основными выводами своих работ.

Материалы, подтверждающие эти выводы, были безнадежно утрачены, но никто не мешал Дубнину отправить на Землю тревожную радиограмму с призывом повторить исследования, а до их завершения объявить Арому закрытой планетой, слишком опасной для человека…

Именно это он и собирался сделать, хотя на Совете, настаивая на необходимости экспедиции к космодрому, выдвигал совершено другие доводы.

Никто не знал, сохранились ли на космодроме спутниковые передатчики, но Совет новой колонии склонялся к тому, чтобы поддержать Дубнина и отправить на заброшенный космодром отряд добровольцев в надежде найти там остатки уцелевшего оборудования, в котором так остро нуждалась колония. Однако накануне решающего заседания совета Дубнин исчез из поселка навсегда…

Оказавшись в библиотеке и увидев Дубнина, целиком поглощенного чтением лежавшей перед ним старинной бумажной книги, Ротанов на какое-то время забыл о том, где он находится, слишком большую радость испытал инспектор, узнав этого человека. Он узнал Дубнина, хотя никогда не видел его раньше, узнал потому, что обязан был еще на Земле добросовестно изучить личные дела всех представляющих интерес администраторов, научного и технического персонала компании «Инпланет», всех, кто определял на Ароме ее деятельность, и уже поэтому должен был находиться в центре развернувшихся здесь событий.

Дубнин был одним из таких, наиболее интересных для него людей. «Конечно, если это действительно Дубнин!» — поспешил Ротанов вылить на себя ушат холодной воды. «Не забывай, где ты находишься! Не забывай об их возможностях! Им ничего не стоит подсунуть тебе виртуальную копию человека лишь для того, чтобы ты поверил в полученную от него информацию! Прежде всего, следует убедиться в том, что это действительно Дубнин… Что там есть в его личном деле такого, за что можно зацепиться? Такого, о чем он сам не должен знать ни в коем случае?»

Перед отправкой на периферийные планеты весь научный персонал подвергался негласной проверке, не только службой безопасности компании, но и соответствующим отделом его родного ведомства. Так уж повелось издавна, и, хотя особой необходимости в настоящее время в подобных проверках не было, они не раз позволяли выявить людей с чрезмерным индивидуализмом или потенциальных борцов за независимость колоний, за их отделение от Федерации. Именно таких людей больше всего опасались федеральные власти, поэтому и принимали все меры, иногда не слишком законные, чтобы преградить им дорогу в колонии…

Но Дубнин легко прошел проверку, лишь один пунктик его биографии вызвал у инспектора Леднева, подписавшего разрешение на эмиграцию ученого, некоторые сомнения, заставившие отметить эту деталь в служебном примечании, и сейчас фотографическая память Ротанова высветила перед его мысленным взором нужные строки из этого документа… «Излишне самостоятелен в суждениях, не считается с авторитетами. Рискнул на конгрессе биологов оспаривать данные, полученные академиком Левиным».

«Вряд ли он знает, чем закончился его спор с Левиным. Ведь именно Левин потребовал увольнения Дубнина из института биологии, и это была главная причина, повлиявшая на решение эмиграционных властей… Иногда от неудобных людей избавлялись без лишнего шума, буквально подталкивая их к решению об эмиграции. В подобных случаях уже никто не считался с тем, как такой человек проявит себя в колонии, — интересы метрополии всегда оказывались на первом месте… Дубнин неплохо зарекомендовал себя в институте своими исследованиями в области эволюционной биологии — и, если сейчас перед ним действительно Дубнин, встреча с ученым может оказаться чрезвычайно полезной…»

Эти мысли промелькнули мгновенно, нисколько не мешая инспектору сосредоточить все свое внимание на Дубнине. Первое впечатление о человеке Ро-танов всегда считал самым важным.

«…Так, наконец он соизволил заметить наше появление. Некоторое удивление, скорее досада на то, что ему помешали, и никакой радости по поводу такого редкого здесь визита соотечественников…»

Ротанов присел за стол напротив ученого, предоставив на время хана самому себе. Обилие книг на полках и их названия произвели впечатление даже на этого ограниченного человека. Ротанова порадовало согласие хана отправиться вместе с ним, сейчас любой сторонник, любая поддержка ценились на вес золота. Даже такой человек, как хан, мог ему пригодиться. Однако инспектор дал себе слово не спускать с него глаз и ни в коем случае не позволять ему вмешиваться в сложную психологическую и дипломатическую работу, сопряженную со сбором любой полезной информации о новой, встреченной на Ароме космической расе. И вот в этом такой человек, как Дубнин, мог оказать Ротанову просто неоценимую помощь…

— Вы Дубнин, Андрей Петрович?

— Да, а в чем дело? — осведомился тот недовольно, словно Ротанов был всего лишь соседом по гостиничному блоку и без особой нужды оторвал от его важного дела.

— Не могли бы вы просветить меня относительно личности одного человека… Кто такой Левин?

Лишь теперь до Дубнина наконец дошла вся уникальность происходящего.

— Какого…?! Откуда вы здесь взялись и кто вы такие?

— Это мой друг хан, он очень недоволен тем, что рай за вратами оказался не совсем таким, как он ожидал, а вы довольны?

— Вы не ответили на мой вопрос, кто вы такие, чтобы позволять себе врываться ко мне в кабинет и задавать дурацкие вопросы?

— Это не ваш кабинет, Андрей Петрович. Здесь вообще нет кабинетов, и, если мне не изменяет рассудок, все окружающее вас великолепие — всего лишь слепок с вашего собственного воображения. Так кто такой Левин?

— Вначале объясните, кто такой вы?

— Я инспектор внеземных поселений Федерации Ротанов. И вопросы я вам задаю только необходимые. Я выполняю в чрезвычайных обстоятельствах очень важное задание. Так что потрудитесь ответить!

Ротанов умел, когда этого требовали обстоятельства, ломать упрямство и нежелание идти на сотрудничество самых разных людей, от президента отделившейся от Федерации независимой колонии до простого механика, следящего за состоянием дворовых роботов. Но в данном случае он, похоже, перегнул палку, потому что должного впечатления его наскок на Дубнина явно не произвел.

— Дался вам этот Левин! Он придумал нелепую теорию цикличности биоценоза, якобы повторявшуюся на разных планетах со схожими климатическими и биогенными условиями! Он подвел под свои совершенно умозрительные предположения соответствующий математический аппарат и в результате превратил свою собственную гипотезу в общепризнанную теорию!