Монстр - Л. Дж. Шэн

быть детей. Что для нас все может на этом закончиться.

– Я ей не позволю.

Хантер кивнул и отошел в сторону, чтобы позвонить матери.

Оставшись стоять в одиночестве спиной ко всем остальным, я позволила слезам пролиться. Одна за другой горячие соленые слезинки стекали по моим щекам.

Мне нужно дать им волю, иначе захлебнусь.

Девятнадцатая

Эшлинг

Час спустя мама вошла в приемную. От врачей, занятых в операционной, по-прежнему не было никаких вестей. Несколько раз Спэрроу, Трой и Киллиан пытались заставить меня переговорить с администраторами, задействовать свои связи, раз я сама работаю врачом в этой больнице. Я заметила, что Дэвон и Хантер держались на удивление тихо и серьезно. Они знали.

Мама обняла меня за плечи и уткнулась лицом мне в шею.

– О, Эшлинг, как же это ужасно. Бедный Сэм. Надеюсь, с ним все будет хорошо. Хотя, полагаю, учитывая род его занятий, он получил по заслугам.

Я похолодела от ужаса. Оттолкнула ее от себя. Никто не слышал, что она сказала, но это и неважно. Я устала с пониманием относиться к ней и ее состоянию. Ее язык без костей и распущенные нравы влекли за собой последствия, и ей пора это понять. Я отступила назад.

– Я помолвлена с ним, – монотонно объявила я.

У нее отвисла челюсть. Видимо, братья скрыли от нее эту новость. Наверняка думали, что наша помолвка может оказаться недолгой. Что ж, это не так. Она не состоится только в том случае, если Сэм умрет.

– Эшлинг, ты не можешь… – Она схватилась за золотое колье и принялась взволнованно поправлять его на шее.

Мать надела черный бархатный костюм и прихватила сумку Chanel, и я запоздало поняла, что мне не давали покоя не только ее слова, но и то обстоятельство, что она не спеша наряжалась перед поездкой в больницу, когда я попросила ее приехать.

Она понизила голос, схватила меня за запястья и потащила в угол приемной, чтобы нас точно никто не услышал.

– Милая, он не для тебя.

Я отдернула руку и смерила ее сердитым взглядом.

– Ты не знаешь, что для меня хорошо, а что нет. Ты хочешь только одного: чтобы я оставалась в доме и обслуживала тебя.

– Милая! Какие глупости. Напротив, я…

– Не смей заканчивать это предложение, – предупредила я, выставив палец. – Я позвала тебя, потому что нуждаюсь в твоей поддержке, а не для того, чтобы выслушивать твое нытье. Вот как все будет впредь, мама. Ты будешь оказывать поддержку, а не только получать ее. Не станешь меня осуждать. Ты будешь матерью. А не моей ответственностью. Я понятно выражаюсь?

Она уставилась на меня, хлопая глазами, и у меня сжалось сердце, когда я поняла, что мы словно зеркальное отражение друг друга. Я была точной ее копией. Такое же изящное телосложение, такие же гладкие волосы. Те же губы, и нос, и ресницы с природным изгибом.

Но я другая. Сильная. Стойкая.

Она со вздохом коснулась пальцами своей щеки.

– Ты права. Я злоупотребляла твоей добротой, Эшлинг. Мне не хотелось в это верить, но, конечно, это так. Ты была так добра, а я так слаба. Я не привыкла, чтобы живущие под моей крышей люди были добры ко мне. Твой отец и Киллиан холодны, как лед. У Хантера самые благие намерения, но мне никогда не удавалось пробраться в его сердце. Ты моя опора. Ты для меня все. Потерять тебя… Я даже представить этого не могу. Прости. Мне очень жаль. Я… – Она замолчала, опустила голову, а ее плечи затряслись от рыданий. – Это я предложила твоему отцу доплачивать Сэму, чтобы он не приближался к тебе.

Осколок льда вонзился в мое сердце, и я сделала глубокий, резкий вдох и потянулась к стене, чтобы устоять на ногах.

Мать продолжила, потупив взгляд в пол.

– Я видела, как ты смотрела на него, когда увидела впервые. Ты должна поверить, что это не было связано только со мной, Эшлинг. О тебе я тоже думала. Он был слишком взрослым, слишком опасным и слишком грубым для такой нежной, воспитанной девочки, как ты. Но да, признаюсь честно, я знала, что такой мужчина мог утащить тебя из дома с той же легкостью, с какой ты вынимала Шелли из клетки, чтобы искупать. Ты бы оставила меня одну с твоим отцом в этом огромном особняке, а я была к этому не готова. Я год за годом пыталась набраться смелости, чтобы рассказать тебе. Признаться во всем. Но, пусть это эгоистично, я не могла.

Я прекрасно понимала, что неподалеку стоят наши друзья и родные и наблюдают за нами, а потому не стала устраивать сцен. Хантер и Киллиан и так были настороже, будто готовы кинуться к матери и увести ее подальше от меня, ведь знали об ее таланте привлекать всеобщее внимание в любой ситуации.

Несмотря на первоначальный шок и сильное чувство предательства, я поняла, что доктор Дойл все же был прав. Мы не можем изменить прошлое. Нам остается только идти вперед. Я не могла допустить, чтобы мамины поступки определяли или меняли характер наших отношений.

И пока я находилась здесь, а Сэм боролся за жизнь в операционной, мне все стало предельно ясно.

Если любишь кого-то, нужно давать ему второй шанс.

Не ради него.

Ради себя.

Я шагнула к ней и величественно вскинула голову.

– Я прощаю тебя, Джейн, но не потому, что ты этого заслуживаешь, а потому что я не заслуживаю прожить всю оставшуюся жизнь без матери из-за твоих ошибок. Но тебе придется загладить свою вину передо мной. По-крупному. Для начала можешь принести всем нам кофе с булочками. Бреннаны не ели весь день, и я тоже умираю с голоду.

Она кивнула, всхлипывая, и спешно вытерла лицо.

– Принесу. Сейчас же. О, Эшлинг, спасибо тебе большое. – Она схватила мои ладони и сжала. – Я не подведу тебя, любовь моя. Вот увидишь.

Мать побежала к лифтам на высоких каблуках, не обращая внимания на возмущенные взгляды посетителей.

Теперь я выбираю себя.

Себя… и мужчину, которого люблю.

Я провела в больнице шесть часов, а из операционной до сих пор не было никаких вестей. Понимала, что отсутствие новостей не всегда плохая новость. Значит, врачи прилагают все усилия, чтобы спасти Сэму жизнь. А еще я знала, что это неважно.

Я была опасно близка к обширному сердечному приступу.

Медсестры и врачи сновали туда сюда в перепачканной кровью медицинской форме и с