Переписка - Рашид ад-дин

стр. 15), приведено в форме ***.

44

В ленинградской рукописи (л. 8б) в имени султана вместо Олджайту стоит «ильхан».

Султан Олджайту, брат и преемник Газан-хана, правил с 1304 по 1316 г. и, как указывалось уже во введении, продолжал его политический курс. Рашид ад-Дин все время царствования Олджайту по-прежнему оставался у кормила власти.

45

Согласно «Переписке», одиннадцать сыновей Рашид ад-Дина были при Ильханах хакимами, причем в их ведении находились почти все основные провинции страны, как то: Рум, район Антиохии, Арабский Ирак, Хузистан, Фарс (район Шираза), Керман, Хорасан, районы Исфахана, Ардебиль и Грузия.

Сведения, которые мы находим в «Переписке» относительно участия сыновей Рашид ад-Дина в провинциальной администрации, позволяют значительно расширить тот список наместников государства Ильханов, который приведен Б. Шпулером (см.: В. Spuler, Die Mongolen in Iran, стр. 342—357) и где упомянуто лишь двое из сыновей Рашида (там же, стр. 350, 355, 560). Сыновья Рашид ад-Дина, названные в приводимой в данном письме речи султана Олджайту, несколько раз упоминаются на страницах «Переписки». Правда, эти сведения ничего не говорят о том, какую роль в государстве Хулагидов играл в этот период Маджд ад-Дин Рашиди, но зато полностью подтверждают, что назначение Джалал ад-Дина состоялась (см. письма № 17, 26, 31, 52). В письме № 39 он прямо назван хакимом (т.е. наместником) Рума.

46

В ленинградской рукописи (л. 9б) слово «наш» отсутствует, а вместо него стоит «ходжа».

47

В тексте игра слов: ***.

48

Приведенное в данном письме перечисление границ «страны Иран», простирающейся якобы от берегов Аму-Дарьи и Синда на востоке до Средиземного моря и Египта на западе, представляет типичное для Рашид ад-Дина и других историков того времени преувеличение истинных границ государства Ильханов; сходные сообщения о протяженности границ Ирана, взятые из других сочинений того времени см. комментарий М. Шафи’ — «Переписка», лахорское изд., стр. 338. Вместе с тем, как уже указывалось во введении, для проводимой Рашид ад-Дином политической линии и для его идей характерен сам факт перечисления владений Ильханов как частей «страны Иран». Следует, правда, оговориться, что в том варианте, в каком данное письмо сохранилось в ленинградской рукописи (л. 10а), слова «Иран» нет, а вместо этого слово *** стоит во множественном числе. Однако слово «Иран» сохранилось в аналогичных случаях в других письмах, и подобное же перечисление границ Ирана можно найти в историческом труде Рашид ад-Дина.

49

Диар Рабиа — один из округов вилайета Джазира (Верхняя Месопотамия). Главный город — Мосул.

50

Крепость Уник *** (так читается ее название согласно Йакуту — см. изд. Вюстенфельда, т. I, стр. 408), по данным Йакута и Хамдаллаха Казвини (Нузхат ал-кулуб, изд. GMS, стр. 96), находилась вблизи Арзан ар-Рума (т.е. Эрзерума).

51

Ходжа Таги — сын эмира Сутая, как указано М. Шафи’, по-видимому, еще несколько раз упоминается в «Переписке» как Туки-нойон, а также у Хафизи Абру, но никаких точных данных о его деятельности там не сохранилось (см.: «Переписка», лахорское изд., стр. 338). Об эмире Сутае см. ниже, примечание к письму № 15.

52

Упоминаемый в письме Шараф ад-Дин Вассаф (1264-65—1334-35) — один из наиболее крупных историков монгольского времени, труд которого наравне с историческим сочинением самого Рашид ад-Дина является важным источником по истории этого периода. Шараф ад-Дин, или Шихаб ад-Дин ‘Абдаллах ибн ‘Изз ад-Дин Фазлаллах Ширази, по своему общественному положению был чиновником дивана. Приближенный и покровительствуемый Рашид ад-Дином, он был представлен им ко двору и преподнес свое сочинение государю (точнее государям, поскольку первая часть была преподнесена Газан-хану, а остальные — уже Олджайту). От Олджайту он получил в награду титул Вассаф ал-Хазрат (т.е. панегирист его величества).

53

Дата 1291 г. — явный анахронизм, поскольку в письме несколько раз в качестве здравствующего монарха упомянут султан Олджайту, правивший между 1304 и 1316 гг. Об анахронизме свидетельствует и упоминание города Султанийа, который, согласно Рашид ад-Дину и Хамдаллаху Казвини, был достроен (заложил его Аргун-хан) и получил свое имя в царствование Олджайту, превратившего новый город в свою столицу (см.: Нузхат ал-кулуб, изд. QMS, стр. 55; «Сборник летописей», изд. А.А. Али-заде, стр. 229, прим. 1).

Существование этого анахронизма было в свое время отмечено Р. Леви и И.П. Петрушевским (Levy, Letters, стр. 75; И.П. Петрушевский, О подлинности, стр. 129). М. Шафи’ анахронизм, существующий в данном письме, никак не оговорен.

54

На границе XIII—XIV вв., так же как и в предыдущую эпоху, термин идрар, по определению И.П. Петрушевского (см. «Земледелие», стр. 269—272), означал постоянную, всегда наследственную денежную пенсию представителям гражданской бюрократии или духовенства. И.П. Петрушевский приводит следующее место из Дастур ал-катиб (рукопись ИНА АН СССР, без номера, л. 51б), разъясняющее это слово: «Идрар — это некая сумма, которую государи жалуют в дар кому-либо из достойных лиц и после долгого времени утверждают и передают навечно сыновьям и внукам его». Однако, как то указано И. П. Петрушевским и как о том свидетельствует данное письмо, пенсия — идрар — жаловалась не только государями, но и крупными вельможами типа Рашид ад-Дина.

И.П. Петрушевский ссылается также на свидетельство «Трактата о финансах» Насир ад-Дина Туси о том, что под идраром понималась наследственная пенсия деньгами, освобожденная от податей с правом ее продажи (Насир ад-Дин Туси, стр. 760). Именно о подобном виде пенсии (кроме вопроса продажи) и говорится в данном письме Рашид ад-Дина.

Другие письма Рашид ад-Дина, также сообщающие о пожалованных им идрарах (одно из них И.П. Петрушевский приводит, не делая из этого, однако, никакого вывода), свидетельствуют о том, что значение этого термина было шире и что под идраром в государстве Ильханов понималась не только денежная пенсия, но и ежегодное пожалование наряду с деньгами зерна, одежды и пр. (см. письма № 31 и 41).

55

В государстве Ильханов, как и в других монгольских улусах того времени, тамга — печать, скрепляя документы, делала их имеющими законную силу. Наличие отпечатка тамги на какой-либо грамоте могло превратить ее порой даже в своеобразное охранное свидетельство. Кроме государя тамги-печати имели высшие должностные