Европейское путешествие леди-монстров - Теодора Госс

– Не совсем, – сказала Ирен. – Видите ли, в чем дело…

За ужином Ирен рассказала им о докторе Фрейде, о Кранкенхаусе, о Дианином дерзком и довольно-таки безрассудном побеге. Рассказала она и о схватке в темном переулке с людьми, которые не умирали. Кэтрин слушала довольно внимательно, но временами ее мысли уходили в сторону. Эти двое английских ученых, о которых упомянула Ирен, – это, должно быть, Сьюард и Прендик. Если так, значит, она снова увидит Эдварда Прендика. Ей и хотелось этого, и не хотелось. Она невольно вспоминала тот год, который они провели на острове Моро, после гибели Моро и Монтгомери. Бывали там плохие дни, когда он был мрачен и не хотел разговаривать. Но бывали и хорошие, когда они вместе ходили купаться, или пекли на костре рыбу, или охотились на зверолюдей. Он не любил такую охоту, а она да – она до сих пор гордилась тем, как расправилась с человеком-гиеной, он же человек-свинья: один удар по голове, один укус в горло. А потом, в дождливые дни, они сидели в пещере, которую называли своей гостиной, и он рассказывал ей о своем детстве в Суррее, о том, как учился в Кембридже, а потом – в Королевском колледже науки, с самим великим Гексли. У него еще была привычка перебирать пальцами ее волосы…

– Беа, меня беспокоит, что вы с Кэтрин отправляетесь навстречу опасностям, – сказал Кларенс. – Миссис Нортон, вы говорите обо всем этом совершенно спокойно, но для человека, способного ставить эксперименты над собственной женой и дочерью, наверняка не существует никаких границ морали. Если Беатриче и Кэт нужна моя помощь…

– Это очень мило с твоей стороны, Кларенс, – мягко сказала Беатриче. – Но ты же понимаешь, у нас с Кэтрин есть природная защита: у меня яд, а у Кэтрин ловкость, нечеловечески острое зрение и обоняние, и еще клыки. Ты не сможешь нас защитить – это нам придется защищать тебя.

– Понимаю, – сказал Кларенс и с несколько смущенным видом начал резать свой шницель.

– Но это было по-настоящему рыцарское предложение, – добавила Беатриче.

Он бросил на нее быстрый взгляд, словно желая убедиться, не насмехается ли она, но Беатриче только улыбнулась и продолжала есть.

Как приятно было ужинать у такой заботливой хозяйки! Ирен с Кларенсом ели шницели по-венски и картофель с чем-то зеленым (после Беатриче объяснила, что это петрушка, – и кому только приходит в голову посыпать еду травой?), а Кэтрин принесли тонкий, почти не прожаренный стейк с кровью, изумительно вкусный. У нее было такое чувство, будто она сама его добыла на охоте. А Беатриче с удовольствием пила что-то похожее на ее обычный зеленый суп. Кэтрин догадывалась, что и вкус у него, скорее всего, такой же: гадость – она и есть гадость, все равно, в Австрии или в Англии.

Беатриче: – Вообще-то растительность в Австрии очень отличается от английской, так что у австрийской гадости свой собственный, очень характерный вкус.

Кэтрин: – Нам совершенно ни к чему об этом знать.

Беатриче: – Ты же сама об этом заговорила!

На стол подавала горничная, которую Ирен называла Ханной. Она ведь, кажется, что-то такое говорила насчет циркового номера со стрельбой, с участием Ханны и Греты? Однако в Ханне ничто не выдавало меткого стрелка – как и полагается хорошей горничной, она почти сливалась с обстановкой.

После ужина Ирен сказала:

– Кэтрин, Беатриче, у меня есть для вас кое-какая информация и еще кое-какое… скажем так, снаряжение. Кларенс, что вы предпочитаете – вернетесь к себе в гостиницу или подождете здесь, пока им не придет пора ехать, а потом проводите их на вокзал? Я сама туда ехать не могу – Ван Хельсинг может меня узнать, я ведь бывала у него в доме под видом сестры фрау Мюллер из Швабии! Кто знает, может быть, он тоже умеет видеть любую маскировку насквозь, как Шерлок.

– Меня он не знает, а вот Сьюард и Прендик – да, – сказала Кэтрин. («Особенно Прендик».) – Это те двое английских ученых. Беатриче они никогда не видели, а вот меня могут и узнать.

– В таком случае, думаю, без маскировки не обойтись, – сказала Ирен. – Дайте подумать, что у меня найдется…

– Я подожду, – сказал Кларенс. – Вам может понадобиться помощь с багажом, да и вообще – я хочу убедиться, что вы благополучно сели в поезд, даже если сам поезд не так уж безопасен!

Он обращался к обеим, но смотрел на Беатриче.

«Ну вот, подцепил беатрицит, – подумала Кэтрин. – Надеюсь, он выздоровеет – или хотя бы научится справляться с симптомами!»

Батриче: – Я тебе не вирус!

– В таком случае у меня есть кое-что для вас, мистер Джефферсон, – сказала Ирен. Она взяла с буфета газету и протянула Кларенсу. Тот разулыбался:

– New York Times! Я уже много лет ее не видел.

– У меня в гостиной полный набор, включая Washington Post и Boston Globe. Я хочу быть в курсе того, что происходит на родине. А теперь, дамы, готовы ли вы спуститься со мной вниз?

Кэтрин недоумевала, что им делать внизу, где располагалась кухня и комнаты слуг, но когда Ирен привела их в свой уединенный кабинет без окон, и Кэтрин наконец поняла, что эта Ирен Нортон, урожденная Адлер, не совсем та, кем кажется, ее восхищению не было пределов.

– Кто вы? – спросила она, глядя на стену, увешанную оружием.

– Оперная певица, – сказала Ирен. – А также сборщица информации.

– La Sirène![84] – сказала Беатриче. – Я сразу подумала, что уже где-то вас видела. Это была статья о великих оперных певцах семидесятых-восьмидесятых. О вас писали, что вы были изумительной Кармен, но репортер не знал, чем вы занимаетесь теперь…

Ирен улыбнулась:

– Это было в другой жизни.

– А мистер Холмс знает обо всем этом? – спросила Кэтрин. Она восхищенно разглядывала коллекцию ножей, сабель и другого холодного оружия, вплоть до мачете.

– Я рада, что вам нравятся мои игрушки, – сказала Ирен. – А вот Беатриче, наверное, больше заинтересует моя аптечка?

Она отошла к письменному столу, стоявшему в другом конце комнаты, и открыла один из шкафчиков над ним.

Беатриче подошла следом и ахнула.

– Но это же яды! Вот кураре – его делают из корня южноамериканского растения Strychnos toxifera. Я видела его только однажды, в саду моего отца. А вот дигиталис, из листьев наперстянки обыкновенной – Digitalis purpurea. И аконитин – из Aconitum napellus, он же волчий аконит. Зачем вам столько ядов?

– Не для того, чтобы травить людей, – сказала Ирен. – Исключая, конечно, случаи крайней необходимости. – Она по-прежнему улыбалась, значит, шутила… или нет? Кэтрин не была до конца уверена. – К тому же, как вам известно, яд делает ядом доза. Кураре, например, используется для того, чтобы нейтрализовать действие стрихнина. А что касается того, знает ли Шерлок, – его брат Майкрофт наверняка знает, мы ведь с ним в некотором роде коллеги, – и, подозреваю, Шерлок многое вычислил своим дедуктивным методом. Не думает же он, что я сижу тут, в Вене, сложа руки. Но я не затем вас сюда привела, чтобы просто показывать свои игрушки. Выбирайте самое подходящее для вас оружие и идите сюда – я хочу, чтобы вы знали, куда едете.