Ключевая улика - Патрисия Корнуэлл

В конференц-зале Мэнди OPТул, облачившись в халат и надев перчатки, раскладывает на столе, покрытом белой кровенепроницаемой бумагой, две детские пижамы; папки с документами, которые я просматривала вчера, убраны и лежат на стуле.

— Это детские вещи… так тяжело… — дрогнувшим голосом произносит она, а я уже узнаю большую часть того, что видела на фотографиях.

На белой плотной бумаге аккуратно разложены две детские пижамы, на одной — Губка Боб, на другой — сложная композиция из шлемов и щитков футбольной команды «Джорджиа Булдогс». Трусы-боксеры и футболка — вот в чем, должно быть, спал Кларенс Джордан в свою последнюю ночь, когда был заколот в постели. А длинная голубая ночная рубашка с кружевами, очевидно, принадлежала его жене. Вся одежда в темно-коричневых пятнах запекшейся крови и мелких разрезах и проколах, нанесенных неким колющим орудием. Многочисленные дырочки там, где для анализа ДНК брали кусочки ткани.

Я беру из коробки перчатки, надеваю их и собираю ярлычки, которыми улики помечали на суде. Нож: я рассматриваю его внимательно, не вынимая из пакета. Лезвие приблизительно шесть дюймов в длину, рукоятка деревянная, испачкана запекшейся кровью. Несколько белых, слегка размытых неполных и один совершенно четкий отпечаток пальца остались на гладкой стали и лакированном дереве рукоятки. Возможно, убийца и держал этот нож в руках, но только лишь для того, чтобы приготовить себе бутерброд на кухне.

Такой нож называют «бабулиным», острие у него срезанное. Им удобно вырезать «глазки» из картофеля, очищать кожицу с овощей и фруктов. Для колющих ударов он не слишком хорош, и выбирать его своим орудием убийца бы не стал. Кроме того, ширина лезвия в самой широкой части составляет почти два дюйма, и это не согласуется с тем, что я видела на диаграмме тела в отчетах о вскрытии.

Я перехожу к противоположному краю стола и просматриваю сложенные на стуле толстые папки, перелистываю документы, пока не нахожу то, что уже изучала вчера утром — подробное описание ран.

Причиной смерти во всех четырех случаях являются многочисленные колотые раны, нанесенные острым предметом. Меня особенно интересуют раны на груди и шее, потому что участки тела, где есть и толстые ткани, и полости, могут помочь в оценке размеров и особенностей лезвия. Рана на правой стороне груди у Кларенса Джордана составляет один дюйм в длину и имеет глубину до трех дюймов; лезвие прошло через околосердечную сумку и сердце. На правой стороне след от раны очень длинный, лезвие проникло внутрь на глубину до трех дюймов, перерезав сонную артерию.

Размеры ран у других жертв позволяют сделать вывод, что длина лезвия составляла максимум три дюйма, а ширина — один дюйм. Рукоятка имела что-то вроде гарды, оставившей четыре параллельных, но неровных отметины с интервалами в одну восьмую дюйма. Такие раны нельзя было нанести ни ножом со срезанным острием, ни кухонным, и на тот момент Колин пришел к выводу, что они оставлены каким-то неизвестным орудием и не соответствующим чему-либо, что обнаружено на месте преступления. Похоже, убийца захватил с собой какой-то необычный режущий инструмент, а потом с ним же и скрылся.

На теле Кларенса Джордана не обнаружено резаных или защитных ран, которые указывали бы на сопротивление или борьбу с предполагаемым убийцей. Впечатление такое, что он даже не проснулся. Токсикологический анализ, выявивший в крови присутствие алкоголя в концентрации 0,04 и клоназепама в количестве, соответствовавшем терапевтической дозе, говорит о том, что глава семьи выпил пару глотков спиртного и принял умеренную дозу, возможно, миллиграмм, бензодиазепина — в качестве успокоительного и снотворного. Я обхожу стол. В пластиковом пакете, не отмеченном судебным ярлыком, собрано с полдюжины пузырьков с рецептурными средствами, и лишь на одном значится имя Кларенса Джордана — на пузырьке с бета-блокатором пропранололом. На всех остальных стоит имя супруги: здесь и антибиотики, и антидепрессанты, и клоназепам. Случаи, когда кто-нибудь принимает чужое лекарство, не так уж редки, но меня удивляет, что это мог делать Кларенс Джордан.

Будучи врачом, он имел свободный доступ к любым необходимым ему препаратам. Пользоваться чужими, отпускаемыми по рецепту лекарствами незаконно. Это, конечно, не значит, что он не трогал клоназепам супруги вечером 5 января, когда ближе к обеду возвратился домой из мужского приюта, где работал волонтером. Но это также не исключает возможность того, что он принял успокоительное не по своему желанию. Измельчить пилюли, подмешать в чей-нибудь напиток совсем не трудно, и у меня по-прежнему не выходят из головы записи в журнале регистрации охранной компании, которые я просмотрела ранее.

Согласно фактическим данным, полученным из внутренних архивов охранной компании, в ноябре 2001 года Джорданы неоднократно включали и отключали систему сигнализации, но в декабре картина изменилась. Проблемой стали ложные срабатывания, виновниками которых, как предполагалось, были дети Джорданов. За последний в их жизни месяц компания зафиксировала пять ложных срабатываний, причем всякий раз это было связано с одним и тем же участком охранной зоны — c кухонной дверью. Полиция на это не прореагировала, потому что сам абонент после звонка оператора сообщал о ложном срабатывании. В праздничные дни ситуация, судя по данным журнала регистраций, обострилась, но по ночам сигнализация включалась регулярно. Вот почему данные за субботу, 5 января, показались мне несколько странными. Объект не ставили на охрану весь день, почти до восьми часов вечера. Потом, около одиннадцати, сигнализацию снова отключили и больше уже не включали. Данный факт противоречит тем выводам и предположениям, которых все эти годы придерживались журналисты и полиция.

Картина вырисовывается следующая: доктор Джордан вернулся домой после волонтерской смены, включил сигнализацию, но затем, три часа спустя, кто-то деактивировал систему, и эта деталь, в совокупности с приемом успокоительных, предписанных отнюдь не ему, серьезно меня беспокоит. Я раскладываю фотографии со сценами кровавой резни в спальне Джорданов, рассматриваю семейную пару на кровати, одеяла, натянутые почти до подбородка, и это тоже меня тревожит. Люди — не манекены, и когда их убивают, тела не укрывают аккуратно одеялами, если только убийца или кто-то другой не делает это намеренно, по каким-то причинам психологического свойства, чтобы либо восстановить некий порядок, либо скрыть содеянное. Колин высказался в том смысле, что убийца хотел поиздеваться над жертвами. Я просматриваю другие фотографии, сделанные после того, как одеяла сняли, чтобы он мог осмотреть убитых супругов на месте.

Кларенс Джордан лежит на спине, головой на подушке, уставившись в потолок, с открытым ртом. Руки вытянуты по бокам, через ширинку в трусах выступают гениталии. Сомневаюсь, что именно в такой позе он и умер. Кто-то уложил его именно так, и чем больше я смотрю, тем лучше понимаю, какую ненависть должны были испытывать к Лоле Даггет полиция, прокурор и другие, когда представляли ее в этой комнате — возбужденную, упивающуюся содеянным, демонстрирующую презрение к жертвам и собственную полную деградацию.

Футболка и резинка на поясе трусов у доктора Джордана пропитаны кровью, которая просочилась под покрывало и растеклась большим пятном по простыне, захватив край матраца. Простыня под телом миссис Джордан тоже залита кровью. Доктору в общей сложности нанесли девять ударов в грудь и шею — и при этом не заметно ни малейших признаков борьбы или хотя бы попыток отразить эти жуткие удары ножом, оставившим на коже параллельные ссадины. Миссис Джордан лежит на правом боку, подпирая руками подбородок, отвернувшись от мужа к окну, которое выходит на улицу и старое кладбище. Я, естественно, не верю, что она находилась в такой позе в момент смерти. Ее тело тоже переложили, придав ему почти благочестивую позу, будто она молится, но при этом ночная рубашка задрана к талии, а груди обнажены.