Осколки серебра и льда - Лаура Кардеа

Неван не отвечает. Мы останавливаемся у гигантской двери с причудливым геометрическим орнаментом из сапфиров. За ней находится комната, где Неван хранит свои сокровища. Там же висит живой гобелен, в котором было спрятано его слабое место. Когда в прошлый раз я приходила сюда с королевой, переодетой в старуху, то была уверена, что эту дверь лучше никогда не открывать. Но сейчас меня сюда будто притягивает что-то, и это притяжение усиливается, чем дальше мы проходим.

Перед гобеленом Невана стоит небольшая шкатулка с бледно-зеленой бархатной подушечкой внутри, а на ней лежит корона. Сначала мне кажется, что это его корона, та, что из серебристых омеловых веточек и с лунными камнями. Но нет, эта более изящная и утонченная. А на омеловых веточках вовсе не камни, а хрупкие серебряные бутоны. Он осторожно достает корону из шкатулки и протягивает ее мне.

– Она будет твоей, – тихо говорит он, не уточняя, в каком случае. Как будто это большой секрет, хотя мы прекрасно все понимаем.

Робко касаюсь серебряных цветов на короне. С того момента, как пришел в себя, он ни разу и словом не обмолвился о моем обещании. Может, думает, что теперь наш договор уже больше не в силе, поскольку он мне тогда не помог. Однако эта корона однозначно показывает, чего именно он хочет.

И я поспешно убираю ее обратно в шкатулку, потому что внезапно отчетливо осознаю, какая жизнь меня ожидает, когда я ее приму. Я стану королевой. Его королевой. В груди что-то трепещет, и я не могу понять, от радости это или от страха. Кажется, мне сейчас станет плохо, и я срываюсь с места.

– Я должна вернуться в Аурум, – не могу смотреть ему в глаза.

– Насовсем? – спрашивает он таким тоном, как будто не может поверить в услышанное. Но он спрашивает меня, задает вопрос. Не требует, чтобы я осталась, как обещала. Хочет, чтобы я решила это для себя сама. Моим щекам еще горячо, но румянец постепенно отступает.

– Нет… нет, я… только… – почему так трудно подобрать слова?

Он осторожно берет мое лицо в ладони:

– Пожалуйста, будь со мной честной. Мне нужно знать, что ты решила. Ты хочешь уйти? Или все же останешься? Или пока сомневаешься?

Его раскосые глаза смотрят прямо в душу. В воздухе пахнет зимой, и этот запах я ни с чем не перепутаю. К щекам опять приливает кровь. Сейчас мы могли бы поцеловаться. Мысль абсолютно неуместная, к тому же в такой момент, когда я не уверена, как лучше поступить. Закрываю глаза и касаюсь кончиками пальцев его рук.

– Я свое слово сдержу.

Он прислоняется лбом к моему, и я чувствую тепло его кожи.

– У тебя идеальная форма головы для ношения короны. Знаешь об этом?

Издаю странный смешок. Сейчас бы говорить о наших чувствах друг к другу, а мы обсуждаем короны и королевства. С другой стороны, я понимаю, что ему трудно подобрать нужные слова, пусть проклятие уже и снято. А я, наоборот, люблю обсуждать разные вещи. И с удовольствием поговорила бы об этом. Но сейчас не тот случай. Поэтому вместо этого я говорю:

– Едем со мной. Это первый шаг к заключению мира между нашими королевствами, и мне понадобится твоя помощь.

Потому что для других слов у нас еще время будет. Много лет, чтобы учиться доверять друг другу.

Девятое июня

Верис

Мы все пребываем в некоем смущенном состоянии, пока готовимся к путешествию. Сопровождать нас должны только Роуэн, Сиф и несколько бывших сакр, поскольку вторгаться в Аурум с целой свитой фейри не лучшая затея. Мы с Неваном разговариваем друг с другом официально, отчего Сиф и Роуэн нервно закатывают глаза. Я не знаю, чего они ждут. Что мы будем говорить о любви или болтать, как старые друзья? Даже не знаю, что из этого было бы лучше.

Наконец мы подъезжаем к границе, и бывшие жительницы Аурума замирают в предвкушении. Мы заранее решили, что они покинут зимнее королевство не одновременно. Знаю, что для многих ожидание будет мучительным. Однако к новообретенной свободе тоже еще нужно привыкнуть, ведь они столько лет провели в заточении. Кроме того, если бы мы решили переправить в Аурум сразу всех – а их больше шестидесяти, – нам бы понадобились еще камеристки и прислуга, так что в итоге мы бы как раз и пересекли границу с целой свитой фейри.

И тут я замираю. Я никак не думала, что даже сейчас переход между зимним и весенним королевствами будет так явно заметен. Не тот плавный переход, как на южной границе Аурума, где ландшафт медленно переходит в снежную пустыню, а именно жесткий разрез. А если магический барьер не был уничтожен вместе с проклятием? Вдруг бывшие пленницы не смогут сейчас пересечь границу?

Но прежде чем повозка успевает остановиться, а я – что-либо сказать, Юлиана выпрыгивает из кареты на землю и с восторженным воплем бежит по снегу, кое-как подобрав длинную юбку своего роскошного платья, так что весь подол в итоге намокает.

– Не спеши так, глупая ты коза! – кричит ей вслед Ания. – Мы же не знаем, можно ли перейти границу! Это опасно!

Но Юлиана проскакивает сквозь разрыв и со смехом падает на зеленую траву Аурума, начинает кататься взад-вперед, не обращая внимания на запачкавшееся платье и ни на секунду не переставая хихикать. Пересекаем границу. Коротко ухмыляюсь, краем глаза глядя на Невана, и вижу, что он тоже улыбается. Будь его воля, он бы переправил сразу всех пленниц обратно домой, но все послушали Анию и Натию, которые пользовались бо́льшим авторитетом, чем он. Ничего удивительного.

Все остальные пленницы не могут выбраться так же быстро, как Юлиана, с которой продолжают ругаться Ания и Натия, и Роуэн подает каждой руку, чтобы помочь выйти, но ни одна не принимает его помощи. Кажется, то, что сразу столько женщин его демонстративно отвергло, сильно его задело. Сиф сочувственно хлопает его по спине.

Я выхожу последней, опираясь на протянутую руку Невана, и машинально отвожу взгляд, но потом все же смотрю ему в глаза. Должно быть, щеки у меня сейчас краснее маков, но он, похоже, этого не замечает. Впрочем, щеки горят не только от смущения.

– Просто невыносимо жарко! – восклицаю я каким-то неестественным, чужим голосом и начинаю обмахивать себя ладошкой. Кожу под шубой начинает покалывать, и я сбрасываю ее с себя. Трава у моих ног уже частично выжжена. Опускаюсь на колени и, медленно проведя пальцами по стебелькам, замечаю гвоздику. Весенних цветов больше нет.

– Лето наступило, – слышу я голос Невана.

– Что ты можешь знать о лете? – спрашиваю я, поднимаясь с травы и оказываясь в его тени. Лучшая защита от палящего зноя. Так приятно, что хочется закрыть глаза, но он смотрит на меня очень пристально.

– Я много путешествовал до того, как попал под воздействие проклятия, – тихо поясняет он.

До нас доносятся ликующие возгласы освободившихся пленниц, а мы все стоим за нашей каретой. Он так близко, и здесь нас едва ли кто-то увидит. Сердце начинает биться чаще. Я не понимаю, что со мной. Конечно, я чувствую, что меня к нему влечет, но в то же время не уверена, что между нами происходит. Ведь когда девушки моего возраста шушукались о своих кавалерах, я об этом даже не задумывалась. Слишком много мыслей. Как бы их остановить? Я ведь должна чувствовать себя бодрой и веселой, как после кубка доброго вина. Но у меня ощущение, что впереди страшная битва и к ней надо готовиться.