Мемуары генерала барона де Марбо - Жан-Батист-Антуан-Марселен де Марбо

Все это время молодые солдаты Дюпона были в самом ужасном положении. Дюпон отдавал противоречивые приказы: то приказывал Веделю атаковать, то отвести свою дивизию к Мадриду. Ведель решил отойти и на другой день, 21 июля, находился уже у подножия Сьерры-Морены, вне досягаемости Кастаньоса.

К несчастью, генерал Дюпон решил капитулировать. Проявив необъяснимую слабость, он включил в эту капитуляцию и войска генерала Веделя, которым он отдал приказ возвратиться в Байлен. Солдаты Веделя, уже направлявшиеся к Мадриду, бурно запротестовали. И их генерал, вместо того чтобы воспользоваться этим обстоятельством, стал объяснять, какими репрессиями это грозит 8 тысячам солдат Дюпона, добавив, что в капитуляции нет ничего ужасного, что в ней предусмотрено их возвращение во Францию, где им будет возвращено оружие. Офицеры и солдаты заявили, что тогда лучше незамедлительно отвести все войска к Парижу. Настаивая на пассивном послушании, генералу Веделю удалось привести свою дивизию в Байлен, где она сложила оружие.

То, что генерал Дюпон включил в капитуляцию дивизию, которая уже была вне досягаемости врага, является непростительным поступком. Но что думать о генерале Веделе, который исполнил приказы Дюпона, зная, что тот уже не был свободен, и отдал в руки врага свою дивизию в 10 тысяч человек? В своем ослеплении Дюпон включил в договор о капитуляции все войска своего армейского корпуса, даже те, которые не перешли Сьерру-Морену!

Генерал Кастаньос потребовал, чтобы эти части проделали 25 лье, чтобы сложить оружие! Следуя дурному примеру Веделя, командиры отдельных частей послушались приказа генерала Дюпона. Только один-единственный командир, и его надо упомянуть, храбрый начальник батальона де Сент-Эглиз ответил, что он не исполняет приказов генерала-военнопленного. Быстро продвигаясь вперед, несмотря на атаки восставших крестьян, он с небольшими потерями добрался до передовых постов французского лагеря под Мадридом. Император дал этому смелому и умному офицеру звание полковника.

За исключением батальона г-на де Сент-Эглиза, вся армия генерала Дюпона из 25 тысяч человек сложила оружие. Тогда испанцы, уже ничего не опасаясь, отказались соблюдать пункты капитуляции, в которых говорилось о возвращении французов на родину. Они не только объявили их военнопленными, но обращались с ними недостойно, и дали возможность крестьянам убить несколько тысяч солдат!

Только Дюпон, Ведель и несколько генералов получили разрешение вернуться во Францию. Офицеров и солдат сначала держали на старых судах, стоящих на якоре на рейде Кадиса. Среди них началась такая сильная эпидемия лихорадки, что испанские власти, испугавшись, что болезнь распространится на весь Кадис, перевезли оставшихся в живых на пустынный остров Кабрера, где не было ни воды, ни жилья! Каждую неделю им привозили несколько тонн солоноватой воды, гнилые сухари и немного соленого мяса. Несчастные французы жили там почти как дикари, без одежды, белья, лекарств, не получая никаких известий ни о своих семьях, ни о Франции, а чтобы как-то укрыться, были вынуждены рыть себе норы, как дикие звери!.. Это продолжалось шесть лет до заключения мира в 1814 году. Почти все пленники умерли от лишений и от горя. Господин Ласалль, ставший потом порученцем короля Луи-Филиппа, был среди этих несчастных, и, когда его освободили после шести лет плена, он был, как и его товарищи по несчастью, почти совершенно голым!.. Когда испанцам говорили, что нарушение Байленского договора противоречит правилам, принятым у всех цивилизованных народов, они отвечали, что арест короля Фердинанда VII был тоже незаконным и что они только последовали примеру Наполеона!.. Надо признать, что такой упрек не был лишен основания.

Когда император узнал о байленской катастрофе, его гнев был тем более ужасен, что до сих пор он считал, что испанцы такие же трусы, как итальянцы, что крестьянский мятеж — это единственное, на что они способны, что несколько французских батальонов за несколько дней легко справятся с ними. Теперь он плакал кровавыми слезами, видя унижение своих знамен. Французские войска потеряли репутацию непобедимых!.. Как он, должно быть, пожалел, что сформировал Испанскую армию из молодых неопытных новобранцев, вместо того чтобы послать туда свои старые войска, оставленные в Германии! Невозможно описать его гнев против генералов Дюпона и Веделя, которых он, чтобы избежать громкого скандала, посадил в тюрьму, после чего их можно было считать жертвами произвола. Они предстали перед военным советом только через пять лет, когда было уже слишком поздно.

Легко представить себе эффект, который байленская капитуляция произвела на умы такого гордого и страстного народа, как испанский!.. Восстание получило огромный размах. И хотя маршал Бессьер разбил армию Астурии на равнинах у Медина-де-Рио-Секо[56], пожар уже было не остановить.

Хунта Севильи связалась через Англию с генералом Ла Романой, командующим 25-тысячной армией, которую в 1807 году Испания дала Наполеону. Эти части, неудачно расположенные Бернадоттом на побережье, возвратились к себе на родину и пополнили число наших врагов[57]. Остававшиеся у испанцев крепости оборонялись ожесточенно, а многие открытые города превращались в крепости. Сарагоса подала пример, и хотя вскоре этот город был атакован, он защищался с упорством, граничившим с яростью.

Байленская капитуляция позволила испанской Андалузской армии пойти на Мадрид, что вынудило короля Жозефа 31 июля покинуть свою столицу в которой он провел всего неделю! С армейским корпусом он отошел к Миранда-де-Эбро, где река образует хорошую линию защиты. Наши войска сняли осаду Сарагосы и нескольких крепостей Каталонии и собрались на реке Эбро. Таково было положение нашей армии в Испании в августе. Вскоре мы узнали еще об одном несчастье: у нас отняли и Португалию! Неосторожный Жюно настолько рассеял свои войска, так рассредоточил свою небольшую армию по всему королевству, что, например, огромная провинция Альгарве, расположенная от него более чем в 80 лье, охранялась отрядом всего из 800 человек. Это было безумием!