Музыка под занавес - Иэн Рэнкин

— Мы познакомились, когда я начал работать над парламентским проектом. Он показался мне достаточно симпатичным человеком — порядочным и весьма квалифицированным, но я бы не сказал, чтобы мы с ним много общались.

— Мистер Риордан работал и с Александром Федоровым.

— Вы намекаете, что я могу быть следующей жертвой?

По тому, как Денхольм это сказал, было трудно понять, шутит он или нет, поэтому Ребус просто ответил:

— Я так не думаю, сэр.

— И вызвоните не для того, чтобы меня… предостеречь?

— Просто мне показалось, что совпадение достаточно любопытное.

— Но ведь я совсем не знал Федорова — мы никогда не встречались.

— Зато один из поклонников вашего искусства знал Александра очень хорошо. Его фамилия Андропов. Сергей Андропов.

— Имя мне знакомо.

— Он — крупный предприниматель и коллекционирует ваши работы. Что интересно, Андропов рос вместе с Федоровым.

Денхольм снова присвистнул.

— Вы когда-нибудь встречались с Андроповым?

— Нет, насколько мне известно. — Денхольм немного помолчал. — И вы думаете, что Андропов убил Федорова?

— Мы стараемся учитывать все возможности.

— А как… что случилось с Федоровым? Андропов подбросил ему какой-то радиоактивный изотоп, как тому русскому парню в Лондоне?

— Вы имеете в виду Литвиненко? Нет. Федорова жестоко избили на улице. Проломили ему череп.

— Да-а, преступник явно не стремился придать происшедшему видимость несчастного случая.

— Нет, не стремился. Скажите, мистер Денхольм, почему вы избрали для вашего проекта именно Комитет по возрождению городов?

— Это не я — это они меня выбрали. Точнее, когда я поинтересовался, кто из парламентариев хотел бы поучаствовать в подготовке проекта, председатель этого комитета сказала, что она готова мне содействовать.

— Вы имеете в виду Меган Макфарлейн?

— Вот уж у кого нет недостатка в самомнении! Можете мне поверить, инспектор — уж я-то в этом разбираюсь!

— Охотно верю, сэр.

В трубке послышался звук, похожий на дверной звонок.

— Кажется, мне принесли ужин, — пояснил Денхольм.

— Не стану вас больше задерживать, — сказал Ребус. — Еще раз спасибо вам за то, что перезвонили.

— Пустяки, инспектор.

— Только одно, сэр… — Ребус выдержал паузу, чтобы полностью завладеть вниманием художника. — Прежде чем вы откроете дверь, убедитесь, что это действительно рассыльный.

С этими словами он выключил телефон и позволил себе улыбнуться.

— Здесь, наверное, совсем не много, если сюда все влезло, — задумчиво проговорила Шивон, вертя в пальцах небольшую флешку в пластиковом корпусе. Она сидела за столом инспектора Макрея, который куда-то уехал, а свой кабинет предоставил в ее распоряжение. Это оказалось весьма кстати: она привела сюда Терри Гримма, поскольку в помещении отдела происходило настоящее столпотворение.

— Вовсе нет, — возразил Гримм. — Здесь примерно шестнадцать часов записи. На флешку помещается и больше, но, к сожалению, огонь уничтожил почти все пленки.

И он кивком показал на мешки с вещественными доказательствами, которые привез с собой. Мешки были крепко завязаны, но в кабинете все равно витал запах горелой пластмассы.

— Вам ничего не бросилось в глаза? — спросила Шивон и тут же поправилась: — Я хотела сказать, может быть, что-то привлекло ваше внимание, что-нибудь необычное или странное?

Инженер покачал головой:

— Нет, ничего… Разве что вот… — Он сунул руку во внутренний карман куртки и достал компакт-диск. — Чарли записывал этого русского и раньше, несколько недель назад. Эта запись хранилась в студии. Я случайно на нее наткнулся и прожег для вас копию.

Он протянул диск Шивон.

— Спасибо.

Она кивнула.

— Что касается последней записи Федорова, — добавил Гримм, — то за ней охотилась какая-то профессорша из университета. Она звонила к нам на студию, но, насколько мне известно, единственная копия находится у вас.

— Ее фамилия, случайно, не Коулвелл? — уточнила Шивон.

— Что-то вроде того. — Гримм некоторое время рассматривал собственные пальцы. — Вы еще не знаете, кто его убил?

Шивон хмыкнула и показала на стеклянную перегородку между кабинетом начальника и отделом.

— Как видите, мы пока не празднуем.

Он кивнул, но его взгляд продолжал внимательно ощупывать лицо Шивон.

— Хороший способ уйти от ответа, — тихо сказал Гримм.

— Чтобы раскрыть такое дело, нужно сначала ответить на вопрос «почему», мистер Гримм, — серьезно ответила Шивон. — И если бы вы нам помогли, мы были бы вам весьма признательны.

— Я сам все время об этом думаю, — признался инженер. — Мы с Хейзл несколько раз обсуждали это между собой, но… — Он развел руками. — Ничего. Никаких идей.

— Что ж, если вам что-то придет на ум…

Шивон встала, давая понять, что разговор закончен.

Сквозь стекло ей было видно, что в отделе поднялась какая-то суматоха. Потом из толпы детективов вынырнул Тодд Гудир. Подойдя к дверям кабинета, он пару раз стукнул в стекло и вошел.

— Мне придется перебраться в комнату для допросов, чтобы хоть что-то расслышать на этих пленках, — пожаловался он. — В этом зверинце просто невозможно работать!..

Узнав Терри Гримма, он кивнул ему в знак приветствия.

— На каких пленках? — удивился тот. — Вы имеете в виду записи, сделанные в парламенте? Я думал, вы с ними давно закончили.

— Как бы не так…

Под мышкой Гудир держал стопку бумаг. Сейчас он протянул ее Шивон, и она увидела, что на них подробно записано содержание прослушанных кассет. Скучный, объемный, а главное — бесполезный материал. Шивон помнила, что в начале своей службы в полиции она тоже проявляла чрезмерную старательность, пока Ребус не научил ее отбрасывать второстепенное.

— Спасибо, — сказала она серьезно. — Вот, это тоже вам… — Шивон протянула Гудиру флешку. — Мистер Гримм говорит, что здесь — шестнадцать часов записи.

Тодд Гудир протяжно вздохнул.

— Как дела на студии? — спросил он у Терри.

— Ничего, справляемся понемногу, — ответил инженер.

Шивон тем временем перебирала принесенные Тоддом бумаги. Читать их у нее не было ни желания, ни — если на то пошло — времени.

— Было что-нибудь интересное? — как бы невзначай спросила она. — Что-то такое, на что вы обратили внимание?

Молодой констебль покачал головой: