Тайны Истон-Холла - Д. Дж. Тейлор

Занимаясь своим делом, мистер Пертуи никак не мог отвлечься от двух вещей. Первая — восхищенный взгляд, который, несмотря на все презрение к Грейсу, грел его самолюбие. Вторая — страх повредить ящик. Зная, что по приезде в Фолкстон замок подвергнется беглой проверке, мистер Пертуи всячески старался, чтобы тот выглядел совершенно целым. Точно так же он старался не оставить слишком глубоких царапин от деревянных клиньев, которые нельзя было бы скрыть, когда ящик будут дополнительно запечатывать. Ему казалось, что за разговором с Грейсом и приготовлениями к работе прошел по меньшей мере час, но взглянув на часы, убедился: ему потребовалось всего лишь пять минут. В последний раз стукнув молотком по четвертому клину, легонько поковырялся в замке своими умелым пальцами и откинул крышку.

— Ничего себе, — присвистнул Грейс.

— Вот именно, — подтвердил мистер Пертуи. Как-то в начале своей профессиональной карьеры он был приглашен на осмотр золотых слитков в банковском сейфе. Их было штук десять, небольшого размера, каждый покрыт слоем используемого в таких случаях воска, и хотя их стоимость произвела на него впечатление, нельзя сказать, что он был так уж потрясен. Но здесь-то слитков было не десять, а, наверное, пятьдесят, каждый размером с табачный кисет, и лежали они четырьмя аккуратными стопками. Мистер Пертуи взял один слиток и положил на весы. Результат взвешивания подтвердил его прикидки: первый из ящиков работы господ Абеля, Шпильмана и Балта содержал один английский центнер, то есть около 51 килограмма золота. Если внутреннее «я» мистера Пертуи и затрепетало, он был слишком осторожен, чтобы позволить своему внешнему «я» выдать это. Он просто принялся быстро и методично перекладывать золото из ящика в первую и самую маленькую из трех сумок, подсчитывая одновременно в уме, сколько дроби понадобится, чтобы заменить слитки. Когда сумка наполнилась, а на место золота легла дробь, мистер Пертуи сверился с часами. Убедившись, что до прибытия поезда в Рэдхилл остается еще минут десять, он аккуратно закрыл освобожденный от золота ящик, закрепил оторванные полосы железа, вернул на место заклепку. Порывшись в кармане пальто, извлек вощеный фитиль, палочку из красного воска и несколько кольцеобразных металлических дисков.

— А это еще зачем? — осведомился Грейс.

— А это главное, — наставительно заметил мистер Пертуи, принимаясь плавить воск на язычке пламени керосиновой лампы и следя за тем, чтобы капли его падали точно на диски. — Надо, чтобы все, а ночная вахта на пристани в Фолкстоне особенно, подумали, что это печать продавца, а иначе вся наша операция раскроется.

Буквально в тот самый момент, когда мистер Пертуи возвращал в сейф первый из ящиков, он почувствовал, как поезд тормозит. Задув лампу, он поднялся, раскинул руки и подтолкнул тяжело нагруженную дорожную сумку ближе к центру вагона.

— Подъезжаем к Рэдхиллу. Давай-ка в угол, вот сюда, где сейф вплотную соприкасается со стеной.

Грейс повиновался. Устраиваясь рядом с ним, мистер Пертуи обнаружил, что в углу вагона валяется старая дерюга. Ею они и накрылись, в темноте их было почти не видно. Незадолго до остановки поезда они услышали, как в замке поворачивается ключ. В вагон вошел Дьюэр. Он их не разглядел, а вот как сам Дьюэр осторожно пробирается к двери и открывает ее, было хорошо слышно. Впереди, в самом начале платформы, раздалось громкое шипение — это дым вырвался из трубы паровоза, — а потом шум шагов.

— Ну, где эта штука? — прозвучал в темноте голос Пирса. Послышались глухой стук и громкое восклицание, словно чьи-то руки подхватили неожиданно свалившуюся на них тяжесть. Прошло буквально несколько секунд, и людям, спрятавшимся возле сейфа, показалось, что дверь вагона снова закрывается, а поезд ныряет в ночь.

Сбросив дерюгу, мистер Пертуи зажег лампу с помощью серной спички и опять занялся сейфом. Первая удача сильно его ободрила. Со вторым ящиком он справился вдвое быстрее, чем с первым. Открыв его, мистер Пертуи, к немалой своей радости, обнаружил содержащиеся в нем золотые американские и французские монеты. Повторилась прежняя операция — на место золота легло равновесное количество дроби. Третий ящик открылся вообще в мгновение ока — настолько преуспел в своем занятии мистер Пертуи. В нем оказались опять-таки ровно выложенные ряды золотых слитков. Отвлекаясь время от времени от взвешивания, дабы стереть со лба пот, мистер Пертуи почувствовал: Грейса что-то беспокоит.

— Что-нибудь не так?

— Да нет, просто через двадцать минут остановка в Тонбридже, и к тому времени надо бы нам со всем этим покончить.

— Золота оказалось больше, чем я думал. Столько дроби у нас нет.

— Так что же делать?

— Как что? Придется оставить кое-что в сейфе.

— Оставить первоклассное золото, которое только и ждет, чтобы его унесли? Да кто узнает, что это наших рук дело?

— Кто узнает? — При тусклом свете керосиновой лампы мистер Пертуи был похож на Мефистофеля. — Не будь идиотом. Я плохо объяснил, как все делается? Пока мы будем сидеть здесь с объемистыми сумками, ожидая, когда поезд уйдет в Дувр, люди в фолкстонской гавани будут взвешивать сейфы. С таким же успехом можно прогуляться по платформе с золотом в руках.

— Я просто думал…

— А вот это тебе как раз и не надо делать. Все три сумки забиты почти под завязку. Нам и так-то непросто будет нести их. А ты лучше вот что… Там, в углу, валяется щетка, возьми ее да вымети пол как следует. Ребенок поймет, что здесь кто-то орудовал.

Опустив взгляд, Грейс увидел доски пола, покрытые каплями красного воска и древесной пылью от ящиков с золотом. Присвистнув про себя, он принялся поспешно уничтожать следы их деятельности. Мистер Пертуи тем временем запирал ящики и возвращал на место железные обручи с заклепками.

— Смотрю, к тебе вернулась смелость, — заметил он, не отрываясь от своего дела.

— А тут и не требуется смелости, — коротко бросил Грейс.

— Да нет, попридержи немного в запасе, нам еще многое предстоит сделать.

Мистеру Пертуи казалось, что с тех пор, как они сели в поезд и он работал при тусклом свете керосиновой лампы, прошло много времени, а сам он выглядит ужасным чудищем из сказки, обреченным провести остаток жизни в подземелье. Часы показывали всего лишь четверть одиннадцатого. Сейф был заперт, две дорожные сумки стояли в углу вагона, и мистер Пертуи постепенно пришел в себя. Грейс с бледно-восковым в полумраке лицом сидел на корточках, привалившись спиной к сейфам. Через щели в полу задувал холодный ночной ветер. Жарко уже не было. Поезд снова начал притормаживать.

— Это еще как понять? — протянул Грейс, словно бы сам к себе обращаясь.

Каких-то полчаса назад мистер Пертуи выругал бы своего клерка, сказав все, что думает о его невежестве. Но сейчас, напряженно думая о всех тех опасностях, которые могут поджидать их в течение ближайшего часа, он подавил раздражение.

— К Фолкстону подъезжаем. А теперь делай все в точности, как я скажу.

За несколько секунд до того, как, по его расчетам, поезд должен был остановиться, мистер Пертуи приоткрыл на пару дюймов дверь багажного вагона и осторожно выглянул наружу. На платформе никого не было. В пятидесяти ярдах отсюда, над служебным помещением начальника станции, горел свет, но иных признаков жизни не усматривалось. Дойдя до двери, соединившей багажный вагон с остальным составом, мистер Пертуи обнаружил, что она заперта, как он и предполагал, а в тамбуре никого нет. Они с Грейсом поспешно зашагали в хвост поезда, где находились вагоны первого класса. Вглядываясь в темноту, мистер Пертуи различил группу носильщиков и какого-то господина, скорее всего офицера железнодорожной полиции. Все они быстро направлялись в сторону багажного вагона. Издалека глухо доносился голос Дьюэра. Мистер Пертуи почувствовал, как сильно колотится у него сердце. Ладно, скоро они окажутся в Дувре, а там уж судьбой предприятия будут распоряжаться боги. Он сложил руки на груди, бегло и с нескрываемым пренебрежением посмотрел на Грейса и перевел взгляд наружу — в темноту кентской ночи.