Уинстон Черчилль. Последний титан - Дмитрий Львович Медведев

в серьезный камень преткновения. Черчилль понимал, что за последние 30 лет Россия трижды подвергалась нападению с запада с проходом вражеских войск через территорию Польши, поэтому для Сталина было принципиально важно отодвинуть польскую границу с СССР как можно дальше на запад. В этом отношении британский премьер поддерживал инициативу оставить границу по линии Керзона, которая была определена в 1920 году. Но Черчилль, страна которого вступила в войну из-за нападения Германии на Польшу и в которой нашло убежище ее правительство в изгнании, не мог позволить себе признать верховенство в Польше коммунистов. Было решено провести там всеобщие выборы. По возвращении в Лондон Черчилль подвергнется критике за согласие с такой формулировкой: многие консерваторы считали, что Сталин проводить свободные выборы не станет. «Сначала нужно отведать пудинг, прежде чем судить о нем», – парировал Черчилль, признавшись также премьер-министру Новой Зеландии Питеру Фрейзеру (1884–1950), что «несмотря на свои антикоммунистические убеждения, я питаю большие надежды, что Россия или, по крайней мере Сталин, желает действовать в гармонии с западными демократиями»{372}. Но Сталин не торопился с проведением выборов, готовя почву для победы просоветских кандидатов, что в мае вызвало нарекания со стороны Черчилля и обвинения в нарушении ялтинских договоренностей. Парламентские выборы в Польше пройдут в январе 1947 года и зафиксируют поражение антикоммунистических сил…

По мере обсуждения и формирования послевоенного мироустройства война в Европе подходила к концу. 30 апреля фюрер покончил жизнь самоубийством, что было ожидаемо. В том же месяце произошла еще одна смерть, которая стала для многих неожиданностью. 12 апреля от кровоизлияния в мозг скоропостижно скончался Франклин Делано Рузвельт. Новым президентом США автоматически стал вице-президент Гарри С. Трумэн (1884–1972). «Если бы Рузвельт не скончался и пребывал бы в хорошем здравии, президент смог бы вовремя увидеть красный свет, требующий пересмотра американской политики: в конце концов, Трумэн был всего лишь новичком, приведенным в замешательство потоком событий и возложенной на него ответственностью, которую он никогда не ожидал», – скажет Черчилль Колвиллу в 1953 году. Первоначально он хотел принять участие в церемонии похорон, однако затем передумал, сославшись на неотложные дела и просьбы друзей не покидать пределы страны в столь напряженный период. Впоследствии он назвал свое решение отменить поездку в США и несостоявшуюся из-за этого встречу с новым президентом самой крупной ошибкой за годы войны. «В течение следующих трех месяцев были приняты важные и ужасные решения, и у меня было такое чувство, что они принимались человеком, которого я не знаю», – объяснял Черчилль{373}.

Война в Европе завершилась в мае 1945 года с подписанием Актов о безоговорочной капитуляции Германии. Выступая перед восторженной толпой лондонцев, Черчилль произнес: «Это ваша победа». В ответ донесся рев толпы: «Нет, твоя!»{374}.

В то время как одни наслаждались майским ароматом победы, Черчилль был озадачен решением нависших послевоенных проблем. В июле в Потсдаме начала работу третья конференция «Большой тройки» – кодовое название «Терминал» (Terminal). В перерыве между заседаниями Черчилль имел встречу с военным министром США Генри Стимсоном, во время которой тот положил перед ним записку со следующей надписью: «Младенцы благополучно родились». Черчилль выразил недоумение, что это значит. «Это означает, – пояснил Стимсон, – что испытания в пустыне Нью-Мексико прошли успешно. Атомная бомба создана». Идея создания нового вида оружия привлекла внимание Черчилля еще в 1920-е годы, когда в своей статье «Следует ли нам всем совершить самоубийство?» он задался вопросом: «Не существует ли несравненно более действенных способов использования энергии взрыва, нежели те, что были открыты до сих пор?» Черчилль указал на возможность создания «бомбы величиной не больше апельсина, которая обладала бы таинственной способностью уничтожать сразу целые кварталы или сосредоточивала бы в себе разрушительную силу тысяч тонн пороха, так чтобы одним ударом сметать целые селения». В 1926 году профессор Линдеман познакомил своего друга с одной работой, посвященной квантовой теории. Название книги не сохранилось, но доподлинно известно, что она вызвала интерес у политика, который не только ее проштудировал, но и кратко изложил своими словами основные положения этой непростой для понимания темы. Несмотря на первоначальный интерес к атомной сфере, во время войны британский премьер скептично оценивал успех создания новой бомбы. Хотя не без влияния своего советника Линдемана он согласился выделить необходимые ресурсы для начала исследований, а после того, как наработки были переданы в США, несколько раз обсуждал вопросы взаимного сотрудничества в атомном проекте с Рузвельтом, в целом он не проявлял большого интереса к этой теме. На что даже куратор проекта с британской стороны Джон Андерсон (1882–1958) жаловался в марте 1945 года Нильсу Бору (1885–1962): проблема с Черчиллем заключается в том, что его «ум далек от науки и ему трудно обозреть этот проект в должной перспективе». Ограничение Черчилля проявилось в том, что на тот момент он не понимал до конца возможностей и опасностей атомной бомбы, воспринимая ее как просто более мощное оружие. Отчасти именно поэтому он поддержал решение Трумэна о бомбардировке Хиросимы и Нагасаки. Должно было пройти время, прежде чем Черчилль изменил свое мнение. А пока 25 июля он был вынужден прервать свое участие в Потсдамской конференции и вернуться в Лондон, где на следующий день должны были объявить результаты прошедших накануне всеобщих выборов. Результат удивит Черчилля и откроет в его жизни новую главу{375}.

Глава пятая. Достояние нации. 1945–1965

«Скрытое благословение»

Одной из проблем, занимавших Черчилля по мере приближения победы над Германией, была организация всеобщих выборов, которые не проводились в Британии с 1935 года. Сама мысль, что британцы могут отказать в доверии Консервативной партии и отправить ее лидера в отставку, казалась фантастичной, хотя вероятность такого сценария в целом не исключалась. Поэтому «тень всеобщих выборов», как признался наш герой{376}, довлела над ним, доставляя массу беспокойства. Тем не менее, оставаясь верным традициям и институтам своей страны, Черчилль не собирался менять правила и ограничивать волеизъявление народа. 23 мая 1945 года на аудиенции у короля он сообщил о своей отставке. Всеобщие выборы должны были пройти в период с 5 по 12 июля[34]. До окончания подсчета голосов, который из-за участия избирателей-военных, голосовавших по всему миру, растянулся на две недели, король попросил Черчилля сформировать и возглавить переходное правительство. Второй раз в своей жизни наш герой стал премьер-министром.

Не дожидаясь подведения итогов голосования, Черчилль принял участие в Потсдамской конференции, но решение насущных международных проблем не могло полностью отвлечь его от мыслей о выборах, которые «парили над ним, словно стервятники неизвестности». 25 июля Черчилль вернулся в Лондон. Утром 26-го, в день объявления результатов, он проснулся от «острой, почти физической боли». Мысль о поражении «охватила все существо». Усилием воли он отринул тревожные думы и вновь предался опьяняющей неге сна{377}. Когда он вновь открыл глаза, пробило 9.00. Привычно поработав некоторое время в постели, он отправился принимать ванну. В этот момент ему сообщили о первых результатах – уверенную победу одерживали… лейбористы! Черчилль наспех оделся и направился в оперативный штаб, где и провел большую часть дня. В округе Вудфорд[35] он одержал уверенную победу, набрав 27 688 голосов против 10 488 у своего оппонента. В остальном тори ждало сокрушительное поражение. Из 585 мест в парламенте, полученных на выборах в 1935 году, им удалось сохранить лишь 213, в то время как лейбористы обеспечили себе 393 мандата с абсолютным большинством в 146 парламентских голосов. В этом унизительном и неожиданном поражении обидно было все: и то, что подобное фиаско, которое тори