Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Софи Нордье

— Господин, я знаю, о какой оливковой роще идет речь. Местность там ровная и хорошо просматривается. Разбойники издалека увидят сопровождающих вас людей, — заметил Этьен.

— А никого и не будет, — ответил де Вир. — Я поеду один.

***

Наконец-то тревожная ночь, проведенная в логове разбойников, сменилась рассветом.

Еще вечером, составляя письмо в общем зале за длинным столом, Габриэль запоминал обстановку. В полуразрушенной башне, находившейся часах в трех ходьбы от города, сохранилось перекрытие над первым этажом, служившее разбойникам крышей. В двух угловых комнатах уцелела каменная кладка, а в помещении, куда затолкали шевалье, недостающую стену заменили куском ветхого полотнища. После того как он написал послание, ему сунули кусок сыра с хлебом, кружку с кислой жижей, обозвав ее вином, и велели помалкивать, если он хочет выбраться отсюда живым.

Утром, когда все в башне зашевелились, Габриэль изо всех сил напрягал слух, стараясь различить звуки. Вскоре заскрипела, открываясь, дверь и раздался высокомерный женский голос. Изабель! Она здесь! Рыцарь осенил себя крестным знамением и, бесшумно ступая, подошел к занавеске и осторожно выглянул из-за нее.

Разбойники закончили завтракать и разбрелись по углам. Они то уходили, то возвращались. Определить, сколько их было рядом с башней, Габриэлю не удалось. Лишь возле дверей комнаты, где держали девушку, постоянно дежурил стражник, да у котла, подвешенного над очагом, колдовал колченогий парнишка, и башня наполнялась вкусным запахом еды. Рядом с костром стояла бадья с песком — на случай, если понадобится срочно погасить огонь. Скользнув взглядом по грубо сколоченным, стоящим вдоль стен кроватям, Габриэль заметил в противоположном углу лестницу, ведущую на второй, уже несуществующий этаж. Окна-бойницы почти не пропускали дневного света, поэтому горели факелы в стенных креплениях.

Запомнив обстановку, Габриэль осторожно отвязал от бедер короткие кинжалы и вытащил из головного убора метательные ножи. Он с трудом спрятал их в чалме, отчего та приняла еще более несуразную форму. Но разбойники решили, что его жалкий вид и неровная походка — привязанные кинжалы сковывали движения — объясняются убогостью писаря, а потому не стали обыскивать его полностью, ограничившись осмотром тощей котомки.

В полдень голоса смолкли. Неужели все ушли? Габриэль отодвинул край занавески, но тут же вернул ее на место — двое разбойников вернулись. Один из них заглянул к писарю. Тот послушно сидел на жестком топчане и глуповато улыбался. Снисходительно хмыкнув, разбойник бросил ему свежую лепешку и, вернувшись к приятелю, продолжил прерванную беседу на арабском. Очевидно, повар и охранник у дверей Изабель не понимали местную речь, а жалкий писарь не стоил внимания.

— Поэтому я ухожу из шайки. У нас уже куча золота, а мы все собираем и собираем! Скажи, для чего?

— Давид говорит, для важного дела, после которого мы станем богаче самого султана.

— Ерунда! Мы и так богаты, а едим и пьем всякое дерьмо. Живем на развалинах. Баб видим только по праздникам!

— Согласен: надоело прозябать в этом клоповнике и жить в вечном страхе перед Давидом. Уходим?

— Уйдем, только не с пустыми руками! После удачного выкупа наш Давид, как обычно, исчезнет на пару дней. Вот тогда-то мы вытащим сокровища из тайника в его комнате и скроемся.

— В его комнате? Я думал, они закопаны где-то в округе…

— Все так думают! Давид для отвода глаз уносит добычу и якобы закапывает в месте, известном только ему. Но однажды ночью в приоткрытую дверь я увидел все наши богатства. Чуть не ослеп от блеска!

— Да поможет нам Аллах!

Под вечер члены шайки сошлись под сводами башни, и Габриэль по голосам определил, сколько их: вместе с хромоногим поваром — семеро. Шевалье не двигался, надеясь, что о нем забудут. Вскоре послышался конский топот, и Габриэль припал к дырочке, заранее проделанной в занавеске. В зал вошел Рено в сопровождении восьмого разбойника. На входе их встретил громила с двуручным боевым топором. Вчера его не было. Очевидно, это и есть главарь банды Давид. Теперь понятно, почему разбойники перед ним трепещут!

— Приветствую тебя, любящий отец! — раздался трубный голос Давида, соответствующий его исполинской стати.

— Где моя дочь? Покажите ее! — Голос Рено звучал со спокойной уверенностью, но Габриэль понимал, каких усилий ему это стоило.

Давид кивнул на дальнюю комнату. По его знаку Изабель с кляпом во рту на мгновение вывели на порог, а затем вновь заперли. Самообладание изменило отцу. Распахнув плащ, он указал на внушительный кошель, тяжело свисавший с пояса:

— Немедленно отпустите ее! Я привез выкуп!

— Послушный мальчик! — расхохотался Давид, и даже его подельники поежились от этого сатанинского смеха. — Но у нас изменились планы…

Он перекинул из руки в руку тяжелый топор, словно игрушку, и двинулся вперед, демонстрируя свои истинные намерения.

— Дьявольское отродье! — Рено выхватил меч и принял боевую стойку.

Он едва доставал макушкой гиганту до плеча, но с легкостью отбил его вялый замах: видимо, разбойник недооценил противника. Рыцарь тут же отскочил назад, оставляя место для маневра. Удивленный Давид снова замахнулся, но противник ускользнул. Маленький Рено кружил вокруг соперника, истощая его силы и ища брешь для ответного удара. Окружающие изумленно уставились на этот необычный поединок. Помочь главарю никому не пришло в голову.

Пора! Забытый всеми Габриэль вынырнул из-за занавески, и два метательных ножа вонзились в шеи разбойникам. Прыщавый парень удивленно обернулся: писарь?.. Однако у его напарника были более крепкие нервы: он бросился в атаку. Габриэль, ловко уклонившись, нанес ему быстрый удар кинжалом под подбородок. Лезвие вошло глубоко и плотно застряло в теле жертвы, поэтому сабельную атаку прыщавого парня шевалье пришлось отражать с помощью одного короткого кинжала — неравноценное оружие. Но клинок в сильных руках Габриэля превратился в сплошной зловещий круг; ноги шевалье привычно задвигались в боевом танце, отступая в сторону горящего очага. Уверенный, что загнал противника в угол, разбойник уже предвкушал победу. И сделал последний широкий замах. Однако лжеписарь уже зачерпнул из бадьи пригоршню песка и швырнул ему в лицо. Пока разбойник, чертыхаясь, протирал глаза, Габриэль скользнул ему за спину и изо всех сил ударил локтем в основание черепа. Разбойник полетел в огонь, перевернув на себя горячее варево в котле. К потолку взвился звериный рев. Габриэль успел подобрать отброшенную саблю и в резком развороте встретился с новым противником. Орудуя саблей и кинжалом, шевалье отработанным ударом с оттяжкой отрубил нападавшему руку возле плеча. Разбойник с воем упал на колени, заливая кровью пол. Выдернув из мертвой ладони тяжелый меч, шевалье помчался в противоположный конец зала на помощь другу. Дела Рено шли не столь блестяще — его левая рука беспомощно свисала. Однако и противник его явно обессилел.

Последний человек из банды Давида, улучив момент, приблизился к Рено со спины. Но, не успев замахнуться, упал с кинжалом в затылке. Главарь отвлекся на биение сердца, отыскивая того, кто метнул нож. Рено воспользовался этим и, прыгнув вперед, разрубил сопернику бедро. От неожиданной боли Давид упал на одно колено, но, защищаясь, выкинул вперед топор. Рено отскочил. Габриэль был уже сзади и обрушил на голову гиганта мощный удар меча. Давид с раскроенным черепом завалился набок.