Искатель приключений - Ксавье Монтепен

Молох поднесла к своим губам железную ложку и выпила каплю жидкости. Не прошло и полминуты, как истинное преобразование совершилось в старухе. Морщины на лице ее изгладились, точно молодая и горячая кровь наполнила ее жилы и придала коже блеск и прозрачность молодости. Губы сделались красны. Сверхъестественный огонь вложил почти ослепительные лучи в глаза. Через несколько секунд это не была уже отвратительная колдунья, которую мы знаем, – это была женщина еще молодая, красоты дикой, но могущественной. Раздувшиеся ноздри ее дрожали, волосы, откинутые назад, казались в тени черны как ночь. Впрочем, это магическое превращение продолжалось недолго. Скоро призраки возрождения сменились утомлением и истощением. Морщины на лбу и на щеках показались глубже прежнего. Рот впал. Синие круги вокруг глаз как будто расширились и потемнели. Крупные капли пота выступили на висках. Жилы на шее раздулись, мускулы рук вытянулись. Глаза непомерно раскрылись и сделались неподвижны, как у мертвеца, потом судорожный трепет потряс все тело. Наконец губы раскрылись и старуха прошептала хриплым голосом:

– Он идет… он идет… я это чувствую… я его вижу… он приближается… он пришел… он здесь…

– Кто? – спросил Рауль голосом, почти так же дрожавшим, как и у Молох.

– Дух, – прошептала ворожея.

– Стало быть, я могу вас спрашивать?

– Можете.

– Скажете ли вы мне правду?

– Будете судить сами…

– Этого невозможно, я не знаю будущего…

– Но вы знаете прошедшее, и когда я вам расскажу вашу прошлую жизнь, вы поверите без труда, что точно так же я могу открыть вам и будущее.

Старуха говорила медленно и торжественно. В звуках ее голоса не было ничего человеческого. Это был звук странный, как будто металлический, который мы не можем объяснить никаким сравнением. Неподвижная, сморщенная, с полуоткрытым ртом, старуха походила на труп, а когда она произнесла эти странные слова, еще более странным голосом, ее можно было принять за демона. Волосы Рауля встали дыбом. Первый раз в жизни молодой человек испугался.

– Спрашивайте, спрашивайте, – пролепетала старуха. – Я вам сказала… дух здесь, не надо, чтоб он мучил меня напрасно…

Эти слова напомнили Раулю его положение. Скептицизм, на минуту подавленный ужасом, заговорил в нем сильнее прежнего. Он счел все, что делалось со старухой шарлатанством, искусным фиглярством и обещал себе посмеяться над предсказаниями ворожеи.

– Прежде всего, – спросил он, – скажите мне, кто я такой?.. знаете ли вы это?

– Знаю, – отвечала старуха, без малейшей нерешимости, – я знаю, что вы родились на свете под несчастной и вероломной звездой… положение ваше неопределенно, вы не простолюдин и не дворянин… Сначала занимая очень низкое место, вы чуть было не достигли самого высокого, но, повторяю, звезда ваша гибельна, и случай как будто сделал для вас многое только затем, чтобы падение ваше было тяжелее и мучительнее…

Старуха замолчала. Рауль едва дышал. Он слушал в изумлении этот быстрый и чудный анализ, который в нескольких словах определил всю его жизнь. Старуха продолжала:

– Вы носите имя, не принадлежащее вам, но, однако, никто не имеет права оспаривать его у вас… Вы взяли себе титул, который не принадлежит вам и которого нельзя у вас отнять… Вам должно было принадлежать огромное богатство… влияние вашей звезды лишило вас этого богатства, Теперь вы богаты, но богаты по милости случая, и то, что он дал вам сегодня, он может отнять у вас завтра.

Старуха опять остановилась. Рауль не сомневался долее. Он верил, верил твердо второму зрению, таинственному и сверхъестественному, которым старуха была одарена. Оставив в стороне прошлое, Рауль поспешил спросить ее о будущем.

– Это гибельное влияние, о котором вы мне сейчас говорили, перестанет ли когда-нибудь преследовать меня?

– Нет, до вашего последнего часа, лучи несчастной звезды будут освещать вашу жизнь.

– Стало быть, я никогда не буду счастлив?

– Никогда, по крайней мере, в том смысле, какой приписывается этому слову… Иногда вы будете верить счастью, иногда все будет вам улыбаться… Остерегайтесь!.. ваша судьба, ваши страсти и пороки превратят в бедствия и горести это мнимое благоденствие… в вашей жизни осуществится древний символ змеи под цветами.

– Не существует ли какого-нибудь средства избежать всех этих несчастий, предсказанных вами?..

– Существует одно…

– Какое?

– Я должна молчать!..

– Отчего?

– Оттого, что только голос ангела света, а не демона тьмы может указать вам путь.

– Говорите…

– Я не могу!..

– Я хочу…

– Запомните же эти три слова: милосердие, молитва и прощение.

Произнося эти последние слова, Молох, казалось, терпела истинную пытку. Без сомнения, злой дух, которого она была рабою, бичевал ее в наказание за то, что она советует следовать правилам добродетели.

– Прощение!.. – повторил Рауль мрачным голосом. – О! если мне понадобится простить, чтобы быть счастливым, я должен буду сказать: «Прощай, счастье!..»

Молния адской радости осветила лоб и расширила ноздри старухи. Казалось, страдания ее тотчас прекратились.

– Хорошо! – прошептала она, – хорошо…

Рауль продолжал:

– Вы знаете, что я мечтаю об отмщении?..

– Знаю.

– Это мщение совершится?

– Да.

– Именно так, как я о нем мечтаю?

– Да.

– Великолепное, блестящее, неумолимое?

– Да, да, да! – три раза повторила колдунья.

– Таким образом те, которые заставили меня плакать и страдать, будут плакать и страдать более меня?..

– Они будут плакать кровавыми слезами, будут проклинать день, в который родились!

– Как! – вскричал Рауль с восторгом. – Как?! Мое мщение исполнится в таком виде, как я хочу, как я мечтаю, и вы уверены, что я не буду счастлив!.. Полноте, вы помешались!..

Молох не отвечала ни слова, и только ужасная улыбка сжала ее бесцветные губы.

– В этом свете есть только три вида настоящего и серьезного счастья, – продолжал молодой человек, – богатство, мщение и любовь. Я имею одно, вы обещали мне другое, буду ли я иметь третье?

– Любовь?

– Да.

– Вы, конечно, спрашиваете меня, будете ли вы любимы?

– Точно, я именно это хочу знать.

– Будете.

– Много?

– Очень, даже слишком…

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, что большая часть несчастий, которые вас постигнут, проступков и даже преступлений, которые вы совершите, будут иметь началом любовь, которую вы почувствуете или внушите.