Эволюция красоты. Как дарвиновская теория полового отбора объясняет животный мир – и нас самих - Ричард Прам

Доказательством в пользу женского удовольствия как главной движущей силы в эволюции человеческой сексуальности выступает и разнообразие коитальных позиций. Самцы горилл и шимпанзе обычно вводят половой член в самку сзади. Мужчины и женщины в этом плане гораздо более изобретательны, что опять-таки согласуется с эстетической гипотезой, в соответствии с которой наш сексуальный репертуар служит цели создать как можно больше возможностей для стимуляции клитора и получения женщиной удовольствия. Подобным же образом возрастающая в эволюции частота соитий, скрытая овуляция и потеря жесткой связи между сексуальным поведением и периодом фертильности у женщин способствовали возрастанию роли сексуального поведения и удовольствия в жизни людей.

Эстетическая гипотеза также полностью согласуется с тем фактом, что женский оргазм вовсе не необходим для зачатия. Он не оказывает никакого влияния на женскую плодовитость, потому что в его эволюции не было адаптивного смысла. Сам факт, что женский оргазм не обязателен для чего бы то ни было, вполне годится для объяснения и его широкой изменчивости, и того, почему его переживание так приятно. Вероятнее всего, женский оргазм достиг в ходе эволюции такого распространения и интенсивности именно потому, что у него не было особой функции. Это сексуальное наслаждение в чистом виде, которое возникло только как следствие стремления женщин к удовольствию. При этом у мужчин оргазм почти всегда сопряжен с эякуляцией, а значит, необходим для размножения. Следовательно, субъективное чувство удовольствия при мужском оргазме привязано естественным отбором к перистальтическому прокачиванию вязкой семенной жидкости вверх и вниз по семявыносящему протоку и наружу по мочеиспускательному каналу. То есть по большей части мужской оргазм связан с движением жидкостей по трубчатым органам. Из-за этой связи оргазма с семяизвержением мужчины нуждаются в пополнении запаса семенной жидкости за счет секреторной деятельности предстательной железы, семенных пузырьков и куперовых желез, прежде чем они снова будут способны испытать новый оргазм. (Молодых читателей-мужчин может несколько встревожить новость, что с возрастом период восстановления между оргазмами становится все более продолжительным.) Таким образом, подлежащая естественному отбору физиологическая функция мужского оргазма ограничивает кульминационное мужское удовольствие от секса и в его величине, и в частоте, и в продолжительности.

Напротив, женский оргазм никакими добавочными физиологическими функциями не ограничен: он не помогает доставить куда-то какие-либо жидкости и сделать что-то еще. Сопровождающие его сокращения влагалищных, маточных, промежностных и брюшных мышц служат исключительно для того, чтобы вызвать ничем не скованное чувство наслаждения. Отсюда понятно, почему многие женщины способны к часто повторяющимся множественным оргазмам. Поскольку женский оргазм не несет никаких дополнительных функций, кроме собственно удовольствия, женщины и не нуждаются в периоде восстановления и могут повторять этот чувственный опыт столько, сколько сами пожелают.

Учитывая все сказанное, эстетическая теория полностью поддерживает утверждение Тиресия. Поскольку эволюция женского оргазма шла исключительно под действием эстетического механизма выбора полового партнера, то женщины действительно способны испытывать гораздо большее сексуальное наслаждение, чем мужчины, – и по его силе, и по продолжительности. Там, где красота случается «просто так», удовольствие тоже бывает без особой причины.

Совершенствование женского оргазма можно рассматривать как лучшее доказательство мощи эстетической эволюции. В то же время он может служить превосходным примером иррационального раздувания эстетического эволюционного «пузыря» – эволюции без какой-либо другой цели, кроме получения субъективного удовольствия. К счастью, эволюция сексуального наслаждения у людей все же зашла еще не так далеко, чтобы естественному отбору пришлось ее ограничивать ради избегания негативных последствий чрезмерного веселья.

Может статься, из-за этих рассуждений о женском сексуальном удовольствии мужчины почувствовали себя обделенными. Еще бы: и удовольствия им достается меньше, чем женщинам, и их оргазм сродни работе насоса, прокачивающего жидкость по трубам. Но на самом деле все сказанное вовсе не означает, что мужчины не могут рассчитывать на отличный секс. Почему же мужской оргазм доставляет такое наслаждение? Напомню, что оргазм при эякуляции всегда рассматривали как адаптацию, побуждающую самцов использовать открывающиеся сексуальные возможности. Естественный отбор адаптивных форм поведения часто приводит к тому, что в эволюции эти формы поведения оказываются связанными с физиологическим удовольствием. Животные должны питаться, и в эволюции удовлетворение голода стало вознаграждаться приятными ощущениями. И все же, я уверен, большинство мужчин согласятся, что удовольствие от оргазма намного сильнее и приносит гораздо больше удовлетворения, чем удовольствие от еды. Поэтому я считаю справедливым утверждение, что мужской оргазм доставляет больше наслаждения[296], чем это необходимо просто для обеспечения размножения, то есть больше, чем мог бы обеспечить ему естественный отбор. Все это приводит меня к выводу, что естественный отбор – не единственный механизм, участвующий в эволюции мужского оргазма, и что эстетическая эволюция тоже сыграла в этом процессе немаловажную роль.

Конечно, мои рассуждения довольно спекулятивны, но мне кажется очевидным, что у людей удовольствие от оргазма явно возросло за время нашей эволюции отдельно от горилл и шимпанзе. Хотя самцы других человекообразных обезьян пользуются возникающими возможностями заняться сексом с не меньшим энтузиазмом, чем мужчины, они наслаждаются им не столь ярко. Оргазмы при эякуляции горилл и шимпанзе обладают значительно меньшей силой по сравнению с оргазмами у мужчин. Сексуальный акт у этих приматов включает очень краткую любовную игру и совсем незначительное число прикосновений и даже зрительных контактов. Несколько секунд быстрых фрикций – и все уже кончено, после чего самец и самка спокойно возвращаются к ковырянию в лесной подстилке. Кроме того, время до достижения оргазма у шимпанзе в среднем составляет семь секунд, а у мужчин – несколько минут. Если же качество оргастического наслаждения как-то коррелирует с продолжительностью полового акта до достижения эякуляции, – что является вполне разумным предположением, – то мужчины определенно испытывают большее удовольствие от секса, чем самцы шимпанзе.

Если это действительно так, то следует задуматься, как и почему в эволюции возникло мужское сексуальное удовольствие. Ответом опять-таки будет эстетическая эволюция путем выбора полового партнера. Самцы горилл и шимпанзе сексуально не избирательны – они хватаются за каждую подвернувшуюся возможность совершить половой акт. Если выбор полового партнера не задействован, вся эволюция сексуального удовольствия будет ограничена исключительно влиянием естественного отбора. Люди, однако, приобрели значительную сексуальную избирательность. История выбора половых партнеров мужчинами и женщинами, а также эволюционная экспансия сексуального поведения, возрастание частоты и продолжительности половых актов и так далее открыли возможности для эстетической коэволюции и совершенствования не только женского, но и мужского сексуального удовольствия. По всей вероятности, усиление мужского наслаждения сексом явилось следствием того, что мужчины отклонились от навязанного эволюционной психологией стереотипного представления о них как о неразборчивых расточителях «дешевой» спермы. Ведь только при отказе от некоторых возможностей заняться сексом в пользу наиболее предпочитаемых – иными словами, при выборе полового партнера – сексуальное удовольствие могло в ходе эволюции выйти за пределы, диктуемые одной лишь потребностью в размножении.