Наследница Вещего Олега - Елизавета Дворецкая

Глядя, как распределяются дозоры, Хельги скоро уловил одну странность: его людей расставляли по башням, куда вход был только сверху, с боевого хода, но ни разу не поставили их на ту единственную башню, кроме надвратных, куда можно было войти изнутри крепости прямо с уровня земли. С чем связано это отличие, он и сам скоро догадался. А Мангуш уловил, что в разговорах между собой стража называет эту шестиугольную башню «калиткой».

Судя по всему, там находился тайный ход, предназначенный для вылазок. По ту сторону городской стены протянулись овраги – неудобная, складчатая местность, поросшая кустами. Среди зарослей под стеной нетрудно было спрятать дверь. Вот только выяснилось все это уже после того, как подошел Асмунд и двое городских ворот были завалены, поэтому Хельги не мог выйти и посмотреть, как она выглядит снаружи.

Осталось передать весть Асмунду, чтобы его люди в назначенное время были готовы и ждали под стеной со стороны оврагов, возле третьей башни от озера.

– Все так, – Хельги погладил Пестрянку по голове под покрывалом. Лоб взмок от пота, и он сдвинул покрывало, чтобы ей было не так жарко. – Не бойся. С тобой будут обращаться бережно. Ты – их выкуп. Цена их жизни и свободы.

– Я боюсь не за себя, – Пестрянка отстранилась и посмотрела ему в лицо. – Ты уверен, что они нас не предадут?

– Хазары?

– Я больше опасаюсь наших. Киевских родичей.

– Но почему? – Хельги приподнял брови. – Ты-то знаешь, что Асмунд…

– Речь не о нем. Асмунд – честный человек. Я знаю, ему было очень стыдно, что он так со мной поступает. И он уже было смирился, что Звездочады ему не видать и придется жить со мной. Вы со Свенельдичем сторговались через его голову, но он, я думаю, и сейчас еще тебе благодарен, что ты взял меня и тем дал ему свободу. Я боюсь самого Свенельдича. Я плохо его знаю, но мне сдается, у него ни сердца, ни совести нет. Ради Ингвара он и его отец загубили Олега-младшего. С чего им жалеть тебя?

– Но в чем ты его теперь подозреваешь? – Хельги погладил ее по шее под ухом, пытаясь заставить расслабиться и успокоиться.

– Когда Асмунд войдет в город, здесь будет драка, резня… Ты… – Пестрянка с трудом решалась вслух сказать о своих подозрениях, будто могла тем вызвать эти ужасы к жизни, – когда город окажется в руках, ты будешь им уже не нужен. Они могут сделать так, чтобы больше никогда не пришлось с тобой торговаться… Понимаешь?

– Ты думаешь, Свенельдич мог приказать убить меня, пока в городе будет резня?

Пестрянка кивнула.

– И я не знаю – стоит ли нам помогать Асмунду войти в город! – добавила она.

– Стоит, потому что мы обещали и взялись за это. Понимаешь, мы должны быть отважны перед богами и судьбой. И если свои же люди на нашу отвагу ответят предательством, то нашего подвига это не принизит, а они за свою низость ответят перед Одином. Он не любит предателей. Как и трусов. Каждый отвечает за свои дела. И если мы сейчас отступим, то будем унижены еще при жизни. Хашмонай и правда может вернуться. И даже если наши жидины не выдадут меня, стоит ли нам тогда возвращаться в Киев? Если мы не сделаем этого дела, там сочтут предателем уже меня. И тем выбьют оружие из моих рук. То, что я знаю, почти не будет иметь цены, моим словам не будет веры.

– Но все то, что ты мне рассказал, останется правдой!

– Да, но княгиня не посмеет в это поверить, не захочет ссориться с мужем и его побратимом, если уже не сможет опереться на меня. Асмунд не простит мне, если по моей вине лишится добычи и славы. А дядя Торлейв без поддержки молодых ничего не станет делать.

– Но неужели княгине плевать на убийство ее собственного отца!

– Она может из-за этого бросить мужа, но тогда потеряет все. Их держава развалится, потому что ни Ингвар, ни Эльга и Торлейв не удержат ее по отдельности. Может, не так уж плохо, что владения Ульва с Волхова и Олега Вещего с Днепра теперь в одних руках. Я даже готов смириться с этим, если сам не буду обижен долей. Ингвар и Свенельдич поклялись мне на мечах, что не обманут. Не такие они люди, чтобы пренебречь силой собственного оружия. Однако… – Хельги подумал немного. – Имеет смысл держать кое-что про запас. И есть кое-что, что стоит между ними – Ингваром и его побратимом. Ты заметила, что Свенельдич желает ее?

– Княгиню? – Пестрянка округлила глаза.

– Да. Неужели не замечала?

– Я… не следила за ними, – она нахмурилась, пытаясь что-то вспомнить. – Да я их почти и не видела вместе…

– Догадаться не так трудно, если уметь наблюдать за людьми. Что бы со мной ни случилось… когда в городе идет сражение, и правда может случиться всякое… Однажды я намекнул Мистине, что наш род мог бы отдать Эльгу ему, если ей придется расстаться с мужем. По глазам его было видно: его так прельщает эта мысль, что он ненавидит себя за это. Ну, и меня, конечно. Запомни это. Ты слишком тесно связана с нашим родом, чтобы даже моя гибель…

– Не говори так! – Пестрянка вцепилась в его руку.

– Чтобы даже моя гибель оторвала тебя от прочей нашей родни. Твой сын – наследник Торлейва, кто бы его ни вырастил, это у нас обговорено. Если ты вдруг потеряешь меня, но сумеешь вернуться в Киев – держись княгини. Помни две эти вещи: про смерть ее отца и про склонность к ней Свенельдича. Если будет нужно – открой ей глаза. Она сумеет найти себе другую защиту, кроме мужа, а заодно и тебе.

– Если я не последую за тобой, потому что слишком много знаю, – Пестрянка усмехнулась и закрыла Хельги рот рукой, видя, что он хочет возразить. – Разве я сказала, что боюсь этого? Я и по доброй воле последую за тобой. И задержусь лишь, чтобы разобраться, кому следует за тебя мстить.

Хельги улыбнулся и поцеловал ее. Кто бы мог подумать, что в глуши кривских лесов вырастет такая женщина!

– Ольвид! Тубби! – крикнул он во двор. – Поглядите, чтобы никто не входил, пока я не выйду.

* * *

Еще день Хельги выжидал; его дружина вела себя как обычно. Пестрянка не покидала жилище, что естественно для разумной женщины в чужом осажденном городе: и без вражеского приступа в такое время может случиться всякое. Хельги уже выбирал мысленно, каким же образом ей повести себя не разумно, когда свой ход сделал Элеазар.

Прибежал посыльный от Мытных ворот: отряд Раби Булгарина снимается, пора на смену. Однако Раннульв со своими, несший дозор на стене со стороны ручья, еще не вернулся.

– Что же делать? – Хельги озабоченно посмотрел на Альрика и Рамби. – Мы не можем больше ждать, но на кого оставить женщин?

– Со мной ничего не случится, – заверила Пестрянка. – Мы с Ивкой закроемся в доме и дождемся Раннульва. Он же скоро придет. Никакого шума не слышно, ничего не случилось. Надо думать, там задерживается смена, вот он и не может уйти.

– Хорошо, – с неохотой кивнул Хельги. – Заприте дверь и не открывайте никому, пока не услышите Раннульва и других наших.