Смех победителя - Дмитрий Казаков

– Славно, – проговорил кузнец, отбирая ковш. – Полезай на печь, там тепло! Отоспишься и к утру будешь как новый!

Звучала в его низком, рокочущем голосе какая-то уверенность, вызывающая желание верить сказанному.

Маг спорить не стал. Избавился от плаща, сунул под лавку сапоги и полез на печь, под наваленные ворохом медвежьи шкуры, добытые, судя по всему, хозяином дома.

Спать не хотелось. Хорст лежал и слушал, как переговариваются кузнец и Альфи, как спорят, сколько сушеного мяса бросать в кашу, как потрескивает пол под тяжелыми шагами.

Когда пошевелился, чтобы перевернуться на другой бок, ощутил, что голова больше не болит, горло беспокоит существенно меньше и, что самое главное, исчезло ощущение ноющей пустоты внутри.

Он вновь мог использовать магию.

Некоторое время привыкал к этой мысли, а потом решительно закрыл глаза. Давно хотел проверить, привиделось ему или нет разрушение доски Вечной Игры, так почему бы не сделать это сейчас?

Хорст попробовал перенестись в темноту, простершуюся над громадной равниной из разноцветных квадратиков, частью светящихся, частью – темных…

У него ничего не получилось.

В первый момент маг решил, что ощущение вернувшихся сил было ложным. Чтобы убедиться в этом, он пожелал увидеть изнанку мира. Звуки вокруг тут же пропали, исчезли шаги и голоса, потрескивание нагретых камней печи.

Открыв глаза, обнаружил, что находится в совершенно пустом доме, а в открытую дверь затекает густой желтоватый туман.

– В чем же дело, раздери меня Хаос? – пробормотал Хорст, возвращаясь в обычный мир.

Это удалось с легкостью, а вот попытки попасть к игровой доске провалились. Впечатление складывалось такое, что поле Вечной Игры просто исчезло, растворилось.

От мысли, что виденное неделю назад не было мороком, Хорсту, несмотря на горячую печь и медвежьи шкуры, стало холодно.

– Господин, поесть не желаете? – Вырвал из мрачных размышлений голос Радульфа.

– Нет, спасибо, я спать буду, – ответил Хорст, отворачиваясь.

Есть он на самом деле не хотел, но о сне сказал только для того, чтобы его не трогали. Но веки сомкнулись мгновенно, и маг, не успев даже удивиться этому, заснул.

Единая доселе дорога раздваивалась. Наезженный широкий тракт, на котором виднелись следы саней, вел дальше на запад, к Карни, а более узкий, засыпанный снегом – на север, в Святую область.

– Поедем туда, – сказал Хорст. – Объедем Карни с севера, где-нибудь в районе границы.

– Я бы не стал соваться к Святой области, клянусь мошонкой Хаоса, – засопел Альфи. – Вряд ли саттеарх обрадовался, узнав, что вы изобразили святой Куб на знамени.

– Куб был на знаменах Ангира еще летом, – маг усмехнулся и пришпорил коня. – И никто почему-то не возражал. Как могут служители противиться тому, чтобы возрастала слава Владыки-Порядка?

Спорить с этим никто не стал.

Дорога петляла среди поросших ельником холмов, справа время от времени открывалось море. При каждом взгляде на его серую бугристую поверхность Хорст вздрагивал.

Что-то подсказывало, что «морские люди» не прекратили охоты.

Болезнь больше не мучила мага, сгинув на горячей печке в доме кузнеца, в котором они провели два дня. На прощание Хорст подарил гостеприимному хозяину амулет с изображением змеиной головы, а когда тот надел его на шею, не ощутил ровным счетом ничего.

Символ власти мага над фигурами стал просто красивой побрякушкой.

Дальнейшие планы его были просты: доехать до Вестарона и переждать там зиму, укрывшись в безопасности императорского замка. Вряд ли Орден рискнет в открытую схватиться с Ангиром, а «морским людям» пройти сотни ходов по суше просто не под силу.

Ну, а до весны, так или иначе, станет ясно, что случилось с Вечной Игрой…

От размышлений Хорста отвлек удивленный возглас Альфи.

– Клянусь мошонкой Хаоса, это еще кто? – рявкнул лысый наемник.

– А я вот знаю кто, – буркнул Радульф. – Только от этого как-то не легче.

Дорогу перегородили всадники на одинаковых белых, без единого пятнышка конях. Из-под белоснежных плащей виднелись того же цвета туники, и на каждой переливался золотом Куб.

Всадников оказалось ровно восемь, по числу вершин у священного символа.

– Стражи Порядка! – прошептал Хорст, ощущая, как где-то в глубине сердца шевельнулся страх.

Лучшие воины Святой области редко появлялись за ее пределами, и люди знали их большей частью по рассказам. Но для того, кто осмелился вызвать гнев саттеарха и оказывался при этом недосягаем для исторжения, рассказы эти часто оборачивались кошмаром.

Всадники на белых конях находили его и убивали.

Их не могли остановить высокие стены и многочисленные охранники. Даже магия, как поговаривали, была тут бесполезна.

– Мир вам, во имя Победителя-Порядка, – сказал один из Стражей Порядка, когда до них осталось десятка три шагов. Высокий голос звонко прозвучал в морозном воздухе.

– И вам мир, – с опаской ответил Альфи. – Отошли бы вы на обочину, а то объезжать по снегу нет желания…

Маг натянул поводья и сосредоточился, готовясь в случае опасности колдовать.

– Мы отъедем, – проговорил тот же Страж, высокий и светловолосый, с холодными серыми глазами. – Но сначала поговорим. Мы ждем на этой дороге именно вас, мага и двух воинов.

– А откуда вы знали, что мы поедем тут? – удивился Радульф.

– Мудрость Победителя-Порядка открыта его верховному служителю. – Стражи дружно осенили себя знаком Куба. – И он приказал нам, недостойным, ждать вас именно в этом месте в этот день.

– Вот как? – сказал Хорст, ощущая, как отпускает напряжение. Если бы их хотели просто убить, то сразу взялись бы за мечи, а не стали тратить время на разговоры. – А что он еще приказал?

– Проводить вас в Святой Град Эрнитон!

– Связанными? – уточнил Альфи.

– Нет, свободными. – На лице Стража не отразилось никаких эмоций. – Это приглашение, а не принуждение. Саттеарх желал бы побеседовать с магом по имени Хорст из Линорана и сообщить ему нечто чрезвычайно важное.

– А если я не желаю с ним беседовать? – вопросом ответил маг.

Тогда вы поедете своим путем, а мы вернемся в Эрнитон без вас. – Пока один Страж говорил, остальные сохраняли полную неподвижность, даже кони их не шевелились, лишь из ноздрей вырывались струйки пара. – Но он просил сказать следующее – доска рухнула, а вслед за ней рухнет и весь мир.

– Что? – Хорст вздрогнул, как от укуса. – Что ты говоришь? Доска рухнула?

– Да, – кивнул Страж. – Я не знаю, что это значит, но слова саттеарха были именно таковы.