Все дороги ведут в Рим - Роман Буревой
Шрифт:
Интервал:
Тьма арки кончилась. Пурпурное полотнище падало на триумфатора с неба, и с драгоценной ткани осыпались золотые звезды. Вот и все.
«Теперь уже все», – хотел сказать Элий вслух.
Но губы почему-то онемели. И он ощутил нестерпимую боль в груди.
Средь радостных воплей и рычания труб вдруг раздался звучащий совершенно отдельно голос. Очень тихий голос. Но его не заглушили крики и шум. И голос этот заставил Постума содрогнуться с головы до ног. Император, стоявший на триумфальной колеснице, оглянулся.
Из-под арки выскочил белый конь триумфатора, покрытый пурпурной, расшитой золотом и драгоценными камнями попоной. Один конь – без седока. Элий остался в фиолетовой тьме под аркой.
Хорошо быть богом. Ибо ты можешь с Земли мгновенно попасть на небеса и вновь спуститься. Но можешь все это только для себя. А для людей – ничего.
Логос ворвался в комнату Парок. Мгновение назад он был в больнице, рядом с Элием, видел его белое неподвижное лицо и вокруг – медиков в зеленом, что суетились над умирающим. Прозрачные трубки, капельницы с физраствором и бессилие людей. И вот он здесь, и Антропос показывает ему золотую нить. Перерезанную нить.
Смерть?!
Но Элий ещё жив!
Старуха Парка усмехнулась:
– Такое бывает. Нить слишком долго была в натяжении. И после того как она лопнула, иллюзия жизни связывает две её части. Пока иллюзия существует, твой друг находится между жизнью и смертью. Но скоро призрак жизни исчезнет. И тогда – все, окончательная смерть.
– Погоди!
Логос вырвал из рук Парки нить и попытался её соединить. Ведь он бог! Он всемогущ! Парки захихикали. Антропос – громче всех. У Логоса ничего не получалось. Нить соединялась на минуту-другую и распадалась вновь.
– Но ведь Эскулап сумел! – закричал в отчаянии Логос. – Не будучи ещё богом – сумел.
– В том случае нить не была перерезана.
– А другие случаи…
– То были выдумки. Людей или богов, – Антропос вздохнула. – Не мучай своего друга. Представь, что с ним творится там, внизу, когда ты соединяешь нить и вновь её разрываешь.
– Я не разрываю!
Антропос вынула обрывки нити из рук молодого бога.
– Нельзя изымать нить из полотна, – сказала строго. – Судьба Элия – часть общей судьбы.
И она вплела золотую нить в бесконечное шерстяное полотно. Полотно серого цвета, на котором то здесь, то там посверкивали серебряные нити. И несколько нитей сияли золотом.
– Что я могу? – спросил Логос богиню.
– Можешь проводить его душу, – отвечала Парка. – Но поторопись. Иллюзия жизни скоро исчезнет.
Мало кто спал в ту ночь. Очередная «скорая», что подъехала к Эсквилинской больнице, казалась колесницей Ужаса. Всем и повсюду мерещилась Смерть с острым серпом в руке. Ночное небо, глянувшее сквозь призрачно-синие облака, было её зловещим чёрным глазом.
Вдруг пронёсся слух, что император убит, потом – что тяжело ранен. Собравшиеся вокруг «Эсквилинки» репортёры начали было строчить донесения. А люди все шли и шли к Эсквилину. Шли, держа свечи в руках, как будто этот свет мог удержать жизнь человека в мёртвом теле. Постум сам вышел к римлянам и сказал: «Я жив». И тут же вернулся в больницу. Охрану у входа несли две контубернии преторианцев. Потом добавили ещё две. Около полуночи Постума вновь стали просить выйти. Но он отказался. Сидел в малом атрии больницы и ждал. Ещё надеялся на чудо, ещё молился, ещё сулил жертвы. Но знал, что ничто уже не поможет. Знал ещё тогда, когда увидел белого коня, выскочившего из-под арки без Элия. Квинт сидел рядом, прямо на полу, и, прижавшись лбом к стене, плакал.
– Ерунда, – приговаривал Квинт. – Я знаю. Он просто упал. Он даже от ран не умирает. А тут, подумаешь, – сердечный приступ.
А старина Гет, огромный Гет, бессмертный Гет, бессовестный обжора, забрался в каморку, где хранились ведра и баки, все, что можно, опрокинул, разлил, перебил и, свернув кольцами огромное тело, наплакался всласть, заливая платиновыми слезами пол, мощённый дешёвой керамической плиткой.
Явился Кассий Лентул. Он что-то говорил. Что – Постум не мог вникнуть в смысл его слов. Кажется, про операцию, про то, что сердце дважды останавливалось.
Постум поднялся. Шёл, не понимая, куда его ведут. Палата была маленькой, тесной, заставленной приборами. Постум не узнал отца – лицо Элия под прозрачной маской казалось чужим – запавшие глаза, заострившийся нос. И кожа, несмотря на загар, какая-то восковая.
– Сердце уже дважды останавливалось, – повторил Кассий Лентул.
– Что это значит? – спросил Постум, хотя и сам догадывался, что это значит. Но сил не было поведать себе эту правду.
– Скорее всего, оно остановится вновь. – Голос Кассия долетал будто издалека.
– Но он столько раз не умирал даже от смертельных ран!
– Это было прежде.
– А теперь?
– Видимо, желание исполнилось.
Желание. Триумф. О боги! Самое невероятное, невозможное. Уж меньше всех на свете Элий желал триумфа. Так было задумано Юнием Вером. Логос хотел даровать другу бессмертие. А даровал – триумф. Вдруг сошлось. Нити совпали. И жизнь кончилась… обрыв! Обрыв! Неужто?! Неужто Постум сам его убил? Отцеубийца! Казнить его, казнить! Волчьей шкурой замотать голову, надеть на ноги деревянные башмаки – и в мешок с собакой, змеёй и обезьяной, и в Тибр, в Тибр!
Второй медик, стоявший у изголовья Элия, добавил:
– Он теряет кровь быстрее, чем мы вливаем. Все швы кровоточат.
– Так сделайте новую операцию! – закричал Постум.
– Не поможет. – Но это сказал не медик, а Логос. Как он появился в больнице – никто не знал. Как вошёл в палату – никто не видел. По виду – совсем как человек. Но все знали, не человек – бог. Пока среди людей. Но вскоре уйдёт, уйдёт вместе с Элием. Никто не сказал об этом вслух. Но поняли это так отчётливо, будто Логос каждому сообщил о предстоящем по секрету. – Я хочу поговорить с Элием.
– Он без сознания, – попытался возразить Кассий Лентул. Медик привык перечить богу.
– Это мне не помешает, – Логос улыбнулся. То есть губы его были плотно сжаты, а глаза печальны, но все поняли, что Логос улыбнулся.
Постум глянул на бога с мольбой. Губы шевельнулись. Но Логос, предваряя его просьбу, отрицательно покачал головой.
Когда все вышли, Логос присел рядом с кроватью на стул, взял умирающего друга за руку. Ладонь казалась безжизненной. И все же Логос скорее угадал, чем почувствовал слабое пожатие.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!