Прости меня за любовь - Даниэла Стил

— Как глупо с ее стороны, — сказала Макс, когда, перекусив оставшимися после приема блюдами, они поднимались наверх, чтобы лечь спать. В летней школе ей дали недельный отпуск по семейным обстоятельствам, и она собиралась провести эти дни с матерью, но потом Талли предстояло вновь остаться одной. Она, впрочем, не жаловалась — хорошо хоть эту неделю они будут вместе.

— Ты о Бриджит? — спросила Талли, хотя и сама уже знала ответ.

— Ну да. Она своими руками поломала собственную жизнь, потеряла работу, дом, карьеру, доверие, лишилась твоей дружбы… Кроме того, она на годы отправится в тюрьму, а все ради чего? Ради нескольких украшений? Ради тряпок с Родео-драйв? А ведь она сломала не только свою, но и твою жизнь, а Ханта вообще… вообще убила.

— Мою жизнь она не ломала, — возразила Талли. — Испортила или осложнила — да, но я не считаю, что Бриджит поломала мою жизнь.

— Ну да, не поломала, а лишь немножко испортила … Ты осталась одна, потеряла миллион долларов и бойфренда, и это называется — испортила?

— Ты еще молода, Макс, и многого не понимаешь. Да, из-за Бриджит я потеряла Ханта, но он все равно не остался бы со мной. Ведь у него уже появилась другая женщина.

— Но вы же вполне могли остаться друзьями, чтобы вместе снимать новые фильмы. Лично мне не кажется, что Хант заслуживал смерти, но она его убила — отняла у него жизнь. Кто дал ей такое право?! — Макс была очень зла на Бриджит. С самого начала, едва только узнав о ее преступлениях, она решила, что бывшая мамина помощница и подруга перешла все границы и нарушила все законы — не только уголовные, но и этические.

— Да, она отняла у него жизнь, — согласилась Талли. — И это очень, очень печально.

— А что теперь будет с вашим фильмом? — снова спросила Макс. — Он вообще выйдет на экраны?

— Конечно, выйдет, — удивилась Талли. — Я же тебе говорила, что закончила монтаж. Я даже успела завершить работу задолго до Рождества, как мы и планировали с самого начала. Премьерный показ назначен на пятнадцатое декабря.

Буквально на днях, незадолго до смерти отца, Талли разговаривала со студией и прокатчиками, и они заверили ее, что планируют мощную рекламную кампанию, основанную на том, что это-де «последний фильм Хантера Ллойда». Талли, однако, не сомневалась, что фильм достаточно хорош сам по себе, чтобы иметь успех без подобной рекламы. На сегодняшний день это была, пожалуй, одна из лучших снятых ею лент, возможно — самая лучшая. Занимаясь монтажом, Талли очень старалась ничем не подвести Ханта и не омрачить память о нем. К тому же она считала, что ей и самой не помешает немного заработать, чтобы компенсировать украденный Бриджит миллион, не дожидаясь решения суда.

— Я пойду на премьеру вместе с тобой, — заявила Макс, и Талли улыбнулась. Ей было приятно слышать от дочери такие слова. — У меня как раз будут каникулы. Может быть, тебя снова номинируют на «Оскара», — добавила Макс с надеждой.

— Ну, этого я не знаю, — сказала Талли, — а на премьеру мы с тобой пойдем обязательно.

Потом мать и дочь разделись, легли в одну постель и, обнявшись, стали смотреть телевизор. Для обеих это был очень тяжелый день, но они пережили его сравнительно легко, потому что были вместе. И все же они знали, что Сэма им будет не хватать еще долго. Когда его не стало, в их жизни образовалась пустота, которая не скоро заполнится.

Накануне отъезда на Аляску Джим заехал к Талли, чтобы познакомить ее и Макс с сыновьями. Ему давно хотелось похвастаться перед Талли своими «сорванцами», и она была поражена тем, какими сдержанными и хорошо воспитанными те оказались. Кроме того, она ясно видела, что все трое бесконечно преданы друг другу и очень близки. В целом они были красивой, дружной семьей, к тому же оба сына Джима оказались на редкость привлекательными молодыми людьми.

В особенности это касалось двадцатилетнего Джоша, который выглядел уже вполне взрослым, атлетически сложенным парнем. Во всяком случае, Макс, которая приехала к матери после летней школы, была сражена наповал его мужественной внешностью, и Талли с улыбкой наблюдала за сложными маневрами, затеянными дочерью вокруг молодого человека. Сам Джош, впрочем, пока ни о чем не подозревал и с удовольствием отвечал на вопросы, которыми засыпала его Макс. Он признался, что никак не может решить, станет ли он профессиональным футболистом или продолжит учебу на юридическом факультете. Джош приводил различные аргументы «за» и «против» того или иного выбора, причем из его речи становилось совершенно ясно (во всяком случае — для Талли), к какому варианту склоняется отец парня. Джим, судя по всему, предпочитал юридическое образование, которое в конечном итоге дало бы его сыну гораздо больше, чем спортивная карьера, какой бы соблазнительной она ни казалась. Звезды спорта, особенно в таком виде, как американский футбол, выступали не слишком долго: частые травмы и тяжелые физические нагрузки делали свое дело, да и настоящими знаменитостями удавалось стать далеко не всем. Юридическая карьера была в этом отношении гораздо более перспективной. Примерно в этом духе высказалась и Макс и, похоже, попала в точку — Джим, во всяком случае, слушал ее с видимым удовольствием. Джош тоже не возражал, хотя и был далек от того, чтобы немедленно повесить форму на гвоздь. Что касалось самой Макс, то у нее никаких сомнений в правильности выбранного пути не было. Дед давно убедил ее в том, что лучше карьеры юриста ничего и быть не может, поэтому в своем колледже она училась с удовольствием и энтузиазмом человека, который осуществляет свою заветную мечту.

Талли устроила в саду ланч из имевшихся в доме продуктов (сама она по-прежнему ела мало, но покупала и готовила еду для Макс), Джим тоже принес кое-что с собой. Они ели и беседовали почти час, потом Джим с сыновьями ушли — на Аляску они уезжали завтра, а им еще нужно было пройтись по магазинам и докупить кое-какие рыболовные снасти. За то не слишком продолжительное время, что они пробыли в гостях у Талли, между ее дочерью и сыновьями Джима зародилась если не дружба, то, по крайней мере, возникла взаимная симпатия. Талли, во всяком случае, своими ушами слышала, как Джош обещал Макс позвонить ей до того, как ему придется отправиться в Мичиганский университет, а она вернется в Нью-Йорк. Он также пригласил ее на один из своих осенних матчей, и Макс сразу согласилась, хотя до этого терпеть не могла футбол.

— Удачной рыбалки, — пожелала Талли Джиму, когда все трое Кингстонов уже садились в машину. — У тебя отличные парни, — добавила она шепотом, и он признательно улыбнулся. Ему нравилось, когда кто-то хвалил его сыновей, да и Талли нисколько не кривила душой. Джош и Бобби ей действительно понравились.

— А у тебя очаровательная дочь, — ответил он. — Умная и к тому же настоящая красавица. Вы, кстати, здорово похожи.

Сходство между Макс и Талли действительно было поразительным, вся разница заключалась в цвете глаз да в том, что Макс ухитрилась на полдюйма перерасти мать, которая и сама была довольно высокой.

— Спасибо… — Талли кивнула, думая о том, что знакомство с семьей Джима прошло успешно и что в будущем они, наверное, смогут общаться чаще. В конце концов, почему бы нет? Джима она уже неплохо знала, что касается его детей, то они были симпатичными молодыми людьми, воспитанными человеком, который не жалел для них ни сил, ни времени. Точно так же она сама воспитывала Макс. Между двумя семьями было много общего, и Талли надеялась, что это станет прочной основой для дальнейших дружеских отношений.