Что-то не так с Гэлвинами. Идеальная семья, разрушенная безумием - Роберт Колкер

«которая может проявляться по-разному в зависимости от их жизненного пути и психологических травм». На исход могут положительно повлиять такие вещи, как любовь и духовная близость, говорила Линдси.

Вообще-то, она уже не винила мать. «Я действительно считаю, что мои родители не помогали нам в должной мере, но ведь они и представления не имели, какой может быть эта помощь».

Теперь Линдси преисполнилась решимости направить все силы на то, чтобы установить с больными братьями контакт, подобный материнскому. Слишком многие, в том числе и большинство ее здоровых братьев, уже давно не видели в Дональде, Питере и Мэтте людей. Возможно, самым разрушительным в шизофрении является то, что больные выглядят недоступными для контактов с подавляющим большинством окружающих.

Однако смешивать недоступность с утратой личности ошибочно, хотя этот соблазн обычно присущ родственникам больных. «Эмоции всегда сопровождаются неким когнитивным процессом», – писал психиатр Сильвано Ариети, чей труд «Интерпретация шизофрении» оказал большое влияние на восприятие этой болезни в медицинских кругах в 50-х и 70-х годах. «Когнитивный процесс может быть бессознательным, машинальным или искаженным, но он всегда присутствует».

Линдси замечала это в своих братьях при любых проявлениях доброты в их адрес. «Мэтт позвонил мне сегодня утром и просто от души поблагодарил. Это хорошо для налаживания контакта», – рассказывала она вскоре после того, как помогла ему с продуктами.

В ответ на мягкие намеки Линдси некоторые из здоровых братьев начали контактировать с больными. Ричард и Рене позвонили ей и попросили их телефоны. Линдси наметила купить Мэтту билеты на матчи университетского первенства Колорадо по хоккею. Она подумала, что возить его туда смог бы Марк – они ведь обожали вместе играть в хоккей. «Почти все бегают от них, как от чумных. Но если я очень ясно и понятно скажу: «Слушай, сможешь вывести их на кофе с пончиками?» – никто не откажется».

Попытки сблизиться заняли у сестер шесть месяцев. Они начали разговаривать друг с другом в январе, после проведенных порознь рождественских каникул. К концу долгой беседы с глазу на глаз Линдси стала лучше понимать ситуацию. «Я поймала себя на том, что злюсь на всех родных из-за того, что мне не помогали с матерью перед ее кончиной. А Маргарет не всегда воспринимала мою помощь как что-то хорошее», – рассказывает она.

В свою очередь, Маргарет признала, что Линдси справляется с семейными делами гораздо лучше, чем это получилось бы у нее самой. Тем не менее, между ними оставалась глубокая пропасть.

Сестры поговорили о неготовности Маргарет помогать с Мими и злости Линдси по этому поводу. «Я просто не в состоянии заниматься такими вещами», – сказала Маргарет. А Линдси не постеснялась ответить, что решение сестры ее совершенно не устраивало, что из-за этого она «чувствовала печаль, раздражение и злость, как будто меня оставили разгребать всю эту кучу в одиночку».

Они немного поговорили о переживших детскую травму, о том, что часто им бывает нужна психологическая помощь и в дальнейшей жизни. Может Линдси делать это для Маргарет? Может ли Маргарет помочь Линдси?

Под конец разговора Линдси задала сестре вопрос: готовы ли они принять друг друга такими, какие они есть? Или и дальше будут считать, что другой человек как-то не прав и близкие отношения невозможны?

После этого разговора Линдси решила, что нужно позволять братьям и сестре поступать по-своему и вместе с тем самой делать так же. «У каждого свой собственный путь – как плутать по жизни, и все такое», – говорит Линдси, тоже стараясь несколько дистанцироваться.

На примере своих родных Линдси смогла убедиться в замечательной способности каждого человека формировать собственное представление о действительности невзирая на факты. Человек может всю жизнь жить в собственном мире и чувствовать себя вполне комфортно. Он может отказываться признавать другие представления о действительности, но это не делает их несуществующими. В таком ключе она размышляла не только о больных братьях, а обо всех, в том числе о матери и о самой себе.

«Я тоже могла бы изображать из себя мультимиллионера, как Ричард. Или переехать в Бойс, как Джон, или днями напролет играть на гитаре, как Майкл. Все мы просто совершаем какие-то поступки. И надо уважать такое право других людей. Все мы как-то выжили. Каждый по-своему, и это нормально».

Линдси приближалась к пониманию того, как сочетаются природа и воспитание. Ее мать всегда настаивала на том, что источник шизофрении – наследственность, и в каком-то смысле была права. Генетика – судьба, отрицать это бессмысленно. Но теперь Линдси понимала, что человек есть нечто большее, чем набор генов. Нас в той или иной степени создают окружающие люди – те, с кем мы вынуждены расти, и те, с которыми хотим быть вместе впоследствии.

Отношения с другими людьми могут быть губительными, но они еще и меняют, восстанавливают и исподволь формируют человека.

Мы остаемся людьми, потому что ими нас делают окружающие.

Глава 45

Дональд

Джон

Майкл

Ричард

Марк

Мэтт

Питер

Маргарет

Линдси

Кейт

Джек

Дочь Линдси, Кейт, выросла очень похожей на мать – те же сияющие глаза, та же мягкая улыбка. Прежде чем обзавестись детьми, Линдси с Риком по примеру Маргарет и Уайли проконсультировались с доктором Фридменом, и тот заверил их, что вероятность передачи психического заболевания от родителя к ребенку крайне невелика, даже в таком неординарном случае, как семья Гэлвинов. Но родителям свойственно беспокоиться. А Линдси была из тех, кто не оставляет на волю случая ничего.

В детстве Кейт начинала дергаться и капризничать в шумных местах, например, на детских площадках или в учебных классах. У нее возникли проблемы с обработкой сенсорной информации, и было очевидно, что девочке нужна реабилитационная терапия. Но когда шестеро родных братьев психически больны, а у ребенка начались неконтролируемые перепады настроения, поневоле задумаешься, не начало ли это истории с плохим концом.

Линдси подумала худшее и вывалила на Кейт все виды помощи, которые только могла придумать. Она отправила ее к психотерапевту учиться методам самоуспокоения. Она купила ей гамак, чтобы снимать стресс, и запаслась ароматическими маслами с успокоительным действием. Что это было – гипербдительность или просто проактивное и ответственное отношение к своим материнским обязанностям? Линдси не знала. Однако это помогло или, по крайней мере, не навредило.

Кейт делала успехи. В выпускном классе она прошла все курсы углубленного изучения предметов школьной программы и получила по ним круглые пятерки. Ей вручили почетную грамоту за серию рисунков на тему психиатрии. Девочке предлагали учиться в Калифорнийском университете в Беркли, но она отказалась. Вместо этого Кейт поступила сразу на второй курс Колорадского университета в Боулдере