ЖД (авторская редакция) - Дмитрий Львович Быков

милый мой, смотрели, и такие смотрели, что ты! (Тут Тарабаров не врал — он был когда-то районным прокурором в Москве и выдвинулся на разгроме олигархических империй). Иди, губернатор Бороздин, и вечером желаю иметь отчет.

— Я вам хочу напомнить, Николай Филиппович, — тихо сказал губернатор, — что ваши полномочия так далеко не простираются. Не вы нас назначаете, не вы будете снимать, а с кем нам спать — это наше дело. Государственный престиж, Николай Филиппович, надо укреплять на других фронтах. У меня в крае школы работают, дети не нищенствуют и в поликлиниках рентгеновские аппараты стоят. Покажите мне другой край в Сибири, о котором можно сказать то же. А кто у меня при этом бывает по ночам — это дело мое и моей совести. Анонимки читать — не дело для человека вашего ранга, верьте слову. И простите за резкость, но ворошить мою личную жизнь я с молодости никому не позволял. Не надо пошленький свой интерес к чужой постели выдавать за интерес государственный. Сам понимаю, возраст такой, — но уж отнеситесь вы и к моему возрасту с пониманием.

Против ожидания, Тарабаров не стал устраивать истерику после этого выступления (дерзкого, как понимал губернатор, но необходимого). Он посидел за столом карельской березы, уставившись в его скучно-желтую поверхность, а потом встал, давая понять, что аудиенция окончена.

— Губернатор Бороздин, — сказал он официальным голосом. — Сегодня в восемнадцать ноль-ноль по московскому времени ожидаю вашего прибытия на место постоянного прохождения должности, а в двадцать ноль-ноль желаю получить от вас по настоящему факсу, — он кивнул на факс, стоящий на тумбочке, — рапорт об исполнении моего распоряжения. Директива отдана в… — он посмотрел на массивные часы с гирями, тоже в стиле второй стабилизации. — Тринадцать часов ноль семь минут. Предлагаю выбыть по назначению, автомобиль ожидает.

Губернатор сухо поклонился и вышел. Все в нем так дрожало от бешенства, что включить мобильный он догадался только в машине. Сразу же пришли три сообщения подряд от Григория, во всех содержалось требование немедленно позвонить. Когда губернатор набрал его номер, телефон Григория не отвечал. Отключен был и телефон Аши — его, впрочем, губернатор лично потребовал выключить на весь сегодняшний день, чтобы никто не вычислил ее по сигналу. Чем черт не шутит, может быть, ее и вправду уже ищут. Зачем его вызывал Тарабаров? Что ему за дело до морального облика того или иного губернатора? Все это было похоже на отвлекающий маневр — его явно решили на день оторвать от Аши, чтобы за этот день успеть сделать с ней что-то ужасное; он понял, что на этот маневр почти попался, ибо не было никакой гарантии, что Григория уже не вычислили. Что им всем далась девушка? Почему из-за одной девушки в отдаленном краю, в военное время, затеялось столько хлопот? Губернатор полагал, что он сходит с ума. Он вовсе не собирался прощаться с должностью: его ценили наверху, у него были связи в кабинете, и если захотеть — он мог бы при желании побороться и с самим Тарабаровым, которого наверху откровенно считали дундуком. Не понимал он одного: ради чего вся эта мерзкая суматоха?

Страннее всего, однако, было то, что молчал телефон резиденции. Он позвонил в свой секретариат. Ответил грубый мужской голос, которого губернатор не узнавал:

— Аппарат краевого управления.

— Это Бороздин. С кем я говорю?

— Курьер, — после недолгой паузы ответил голос.

— А что, из сотрудников подойти некому?

— Обед, — не очень уверенно сказал голос.

— Что происходит?! — прикрикнул на странного курьера губернатор.

— Штатно все, — сказал курьер и повесил трубку.

Глава четвёртая

1

Губернатор едет к тете, губернатор едет к тете… Васильич встретил его хмуро.

— Сначала к Григорию, — сказал губернатор.

— Может, в резиденцию сперва?

— А что такое?

— Да увидите.

— Нет, ты выкладывай.

— Да приезжали там…

— Кто?

— Да Хрюничев со своими…

— И что?

— Обыск был.

— Хрюничев? У меня? Обыск? По чьей санкции?

— Ну не знаю я, Алексей Петрович. Не предъявляли мне санкции.

— Нет, но что это такое?! В моем отсутствии?

— Да, без вас. А они и нарочно так сделали, без вас. Понятно же, чего искали.

— Чего?

— То есть кого, — со значением сказал Васильич.

Губернатор набрал Хрюничева.

— Михаил Николаевич, — сказал он строго. Машина неслась среди леса из аэропорта в город, пахло хвоей, сыростью, небо было лиловое, зловещее, и никогда еще губернатор не чувствовал себя до такой степени чужим в собственном крае. — Мне доложили, что вы обыскивали без меня мою резиденцию.

— Кто доложил? — неприветливо спросил шеф МВД.

— Какая разница?! Это так или нет?

— Вы на месте? — не отвечая, спрашивал Хрюничев.

— Я еду туда. Я был у Тарабарова по вызову.

— Что вы были у Тарабарова, я знаю, — досадливо сказал Хрюничев. — У вас не было никакого обыска. У вас было рядовое, это, рутинное было у вас розыскное мероприятие.

Им все казалось, что если они переименуют серьезную вещь, она сделается несерьезной: контртеррористическая операция, локальный конфликт, снижение жизненного уровня…

— С какой стати? Я что, партизан укрываю?

— Вы партизан не укрываете, вас лично никто не обыскивал. Вас досматривали? Нет, не досматривали. У нас лично к вам претензий нет, — одышливо, с паузами говорил Хрюничев.

— Это черт знает что! — заорал губернатор. Ситуация до такой степени выбила его из колеи, что он не думал сейчас даже об Аше и о Григории, которому позвонил еще из самолета — и опять тщетно. — Какие мы? Кто такие мы?!

— Соответствующие ведомства, — важно сказал Хрюничев. — Что вы меня спрашиваете, Алексей Петрович? Я человек подневольный. Вам следовало с Тарабаровым. Вы же были у Тарабарова. Вы могли спросить лично.

— Это что, с его санкции?

— Я не знаю, с какой санкции. У нас свое ведомство и своя санкция. Вы доедете до места, Алексей Петрович, и тогда позвоните. У вас не пропало ничего. Если у вас что пропало, то вам надо заявление по форме. Но я вам отвечаю, что ничего не пропало. Если пропало, то это обслуга потом это, пользуясь случаем… Вы приезжайте на место и дайте знать.

Черт-те что, думал губернатор, черт-те что. Губернатор едет к тете. Приехали. Здравствуйте, тетя. Я не понимаю: губернатор я или кто? Что здесь еще входит в мои обязанности? Кто в моем распоряжении — только туземная шваль? Значит, силовые ведомства мне уже не подотчетны — да и были ли когда? Санкция явно не тарабаровская; Тарабаров требовал, чтобы я убрал Ашу, — а здесь в это время уже ищут