Последний рыцарь - Влада Ольховская

– Страшно ли мне? – горько улыбнулся Амиар. – Да чертовски страшно! За себя, за Дану, за моих друзей. Я не могу пообещать никому из них, что они переживут эту войну, и эта слабость убивает меня. Но что нам еще остается? Поднять белый флаг? Не дождутся! Мы будем идти вперед – под угрозой смерти и без гарантий, как шли с самого начала. И мы уже не на старте! Мы на той точке, в которой Аид мертв, а Лукиллиан Арма дал нам надежду. Я благодарю весь клан Арма – первый клан, признавший меня! – за эту неоценимую жертву. Отныне я несу ответственность не только перед вами, живыми, но и перед Лукиллианом. Я сделаю все, чтобы в день, когда мы с ним снова встретимся, я смог бы взглянуть ему в глаза без стыда и сожаления.

Когда он уходит от трибуны, звучали аплодисменты, в которых он не нуждался. Он и без того знал, что его услышали. А вслед ему был направлен веселый, смеющийся, как при жизни, взгляд Лукиллиана Армы.

* * *

Мир, в котором есть она, – это хороший мир, за который нужно сражаться. Амиар думал об этом каждый раз, когда они просыпались в одной постели. Он всегда пробуждался ото сна первым, но еще долго лежал неподвижно, просто наблюдая за ней, а иногда осторожно касался золотых волос, стараясь не разбудить.

Только так он мог принять грядущий день. Раньше было сложнее: ему с первых же минут утра приходилось думать о том, что на них, возможно, сегодня снова нападут, или покалечат, или похитят, или их кто-то предаст. Словом, что-то пойдет не так. Но он быстро сообразил, что так попросту сведет себя с ума. Он не может изменить целый мир или проконтролировать, что и когда случится. Идет война, которую начал не он, противник не знает жалости. Так что – да, всегда кто-то может пострадать.

Но пока у него есть она, он готов был входить даже в худшие из дней, как в холодную воду, переплывать их, делать все, чтобы следующий день, возможно, был лучше. И когда он это понял, ему перестали сниться кошмары, в которых все, кто ему дороги, умирали снова и снова.

Она проснулась – он всегда чувствовал это, легкую перемену в энергии, связывавшей их, хотя Дана пока не открывала глаза. Она тоже знала, что он не спит, связь работала на две стороны. Не поднимаясь, Дана прижалась к нему спиной, словно хотела согреться, пусть даже в их доме было совсем не холодно.

– Тебе что-то снилось, – заметил он, целуя ее плечо, которое теперь было совсем близко. Ее тепло и запах ее кожи дарили долгожданное спокойствие.

– Это был отличный сон, – отозвалась Дана. – Ты что, подсматривал?

– Я не вижу твои сны, но чувствую, когда они тебе снятся. Расскажешь, о чем он?

– Лучше не надо.

– Но он же был отличный! – нахмурился Амиар. – Или не такой уж отличный?

– Не кошмар.

– Тогда к чему молчать?

Она замерла, раздумывая о чем-то, и сказала:

– Мне снился Лукиллиан. Я боялась, что это расстроит тебя.

– Нет. Я и сам часто думаю о нем.

Дана повернулась к нему, и теперь они лежали лицом к лицу. В ее светло-голубых глазах, похожих на бесконечное летнее небо, можно было раствориться, улететь далеко-далеко, забывая о заботах.

– У него все хорошо, – прошептала Дана. Амиар чувствовал ее дыхание на своих губах. – Он ни о чем не жалеет. Он сказал, что неплохо прижал им хвосты – не только Аиду, остальным тоже. Смерть Аида напугала их, а еще они лишились Вэйлона и получили резкий отпор от Великих Кланов. Так что дела у Аурики и компании не так уж и хороши.

Это точно. Великим чудовищам, возомнившим себя живыми богами, напомнили, что они тоже смертны. Не самое приятное открытие!

Амиар хотел бы провести с ней в постели весь день – или хотя бы все утро. Любить ее, дышать ею, а потом все-таки выбраться из кровати, чтобы приготовить им кофе, зная, что она наблюдает за ним, завернувшись в простыню. Да, это не по правилам военного времени. Но разве они не могут хотя бы иногда позволить себе кусочек обычной человеческой жизни, возможность даже не насладиться ею сполна, а хотя бы попробовать на вкус?

Очевидно, нет. Об этом напомнил звуковой сигнал, разлетевшийся по всему дому. Кто-то требовал прямой связи.

– Иди, – простонала Дана, выталкивая его из постели. – С тобой хотят поговорить!

– Со мной? А может, с тобой!

– Да? А ты знаешь, как со мной говорят в последнее время? «Дана, передай Амиару…» Короче, проще сразу с тобой.

Тут она была права, да он и сам не хотел, чтобы с ней обсуждали эту проклятую войну.

Поэтому Амиар торопливо оделся – не пристало Огненному королю даже с близкими друзьями общаться в чем мать родила. Артефакт связи все это время продолжал трезвонить, а значит, кто-то очень уж рвался с ним поговорить. Это не предвещало ничего хорошего.

Амиар добрался до подвального кабинета, в котором когда-то работал его отец, и включил связь. В магической сфере отразилось лицо Сарджаны Армы.

Он опасался, что после смерти Лукиллиана она озлобится, будет вежливо общаться с ним, как и положено, но в глубине души затаит обиду. Однако Сарджана оказалась умнее: она понимала своего деда как никто другой, даже лучше, чем Амиар. Она знала, что если уж Лукиллиан чего-то захотел, остановить его было невозможно. Она приняла его волю, и, скорбя о его потере, ни словом, ни взглядом ни в чем не обвинила Огненного короля.

Вот и теперь она была собрана, но дружелюбна, как всегда. Впрочем, Амиар мгновенно заметил, что она чем-то серьезно встревожена.

– Доброе утро, – сдержанно улыбнулась Сарджана. – Мне жаль, что я вынуждена беспокоить тебя так рано, но дело не терпит отлагательств.

– У меня уже дурное предчувствие, – буркнул Амиар.

– И не зря. Я не буду обманывать тебя заверениями, что все не так плохо, лучше сразу перейдем к делу. Вот это сегодня показали на нескольких крупнейших межкластерных телеканалах.

Ее лицо исчезло из сферы, сменившись видеороликом. На нем Амиар увидел то, что было правдой – и вместе с тем не было.

Съемка показывала, как Эвридика и Диаманта Легио, да еще Цезарий Инанис убивают ни в чем не повинных нелюдей. Несчастные офисные клерки, охранники и продавцы разлетались на куски под острыми лезвиями, сгорали в огне и оказывались пойманы в лед. Подпись под нарезкой кадров гласила: «Великие Кланы начали массовый геноцид?»

Хуже всего то, что это не было подделкой. Это действительно были Эвридика, Диаманта и Цезарь, и они действительно убивали. Но убивали они зомби! Впрочем, все было снято настолько грамотно и умело, что казалось, будто жертвами колдунов становились те, кем эти зомби были раньше: безобидные феи, дриады, эльфы и прочие слабые нелюди. На видео было почти не рассмотреть лица жертв – и правильно, зрители заподозрили бы неладное, заглянув в их мутные глаза! Зато лица близнецов и Цезаря, усталые и злые, были хорошо видны.

– Твою. Мать, – четко и медленно произнес Амиар.