Приключения Конан Дойла - Рассел Миллер

Вуди во время полуторамесячного плавания (корабль заходил в различные порты) занимался с детьми уроками, а Конан Дойл не преминул прочесть лекцию о “психической религии” пассажирам первого класса, после чего, как сказал один из старших офицеров команды, все только и делали, что спорили на религиозные темы.

Суэцкий канал произвел на Дойла большое впечатление как достижение инженерной мысли, но ему категорически не понравились огромные рекламные плакаты по берегам, призывавшие покупать виски. (В Америке недавно приняли сухой закон, и Дойл полностью одобрял эту меру.)

Чем дальше лайнер продвигался на юг, тем становилось жарче. Стюарды падали в обморок, а один несчастный пассажир скончался. Дойл был неутомим. Он вновь прочитал лекцию — на сей раз для пассажиров второго класса, плавившихся от жары посреди Красного моря. Сам он, похоже, был просто железный — есть его фотография на борту “Налдеры”: костюм из плотной ткани, воротничок, галстук и мягкая фетровая шляпа. В то время он уже работал над путевыми заметками “Странствия спиритуалиста”.

В Аделаиде семейство сошло на берег, и 25 сентября Дойл прочел первую лекцию. Таун-Холл был забит до отказа, около двух тысяч человек пришли послушать знаменитого писателя, а ныне проповедника спиритуализма. Газеты писали, что он имел несомненный успех, отмечая, впрочем, что тому немало способствовала его литературная слава и замечательный талант оратора. Разумеется, он посетил и несколько спиритуалистических сеансов — он никогда не упускал эту возможность. Кроме того, получил множество писем — в одних его превозносили до небес, в других проклинали на чем свет стоит, советуя “сдохнуть прямо в Австралии”.

Следующая остановка была в Мельбурне. Надо сказать, что, пока Дойл еще плыл на борту “Налдеры”, тамошние пресвитерианцы устроили общественный молебен, умоляя Господа не допустить, чтобы нога нечестивца ступила на землю Австралии. Так что в Мельбурне Дойла ждал прохладный прием. Лишь несколько “преданных душ” робко стояли на вокзале с цветами, которые вручили своему кумиру, когда он сошел с поезда. В газетах писали, что Дойл занимается черной магией и что “мы убеждены — он есть порождение злых сил”.

К этому он отнесся совершенно спокойно. Его только возмутило, что после первой лекции мельбурнская пресса подробно описала платье Джин, его очки и манеру выступления, и — ни словечка по существу вопроса.

Несмотря на враждебность прессы, аудитория хорошо принимала заезжую знаменитость. Кроме того, Дойл был счастлив познакомиться с Чарльзом Бейли, “медиумом исключительной силы”. Особенно тому удавались перемещения объектов в чуть ли не герметически запечатанные комнаты, где происходили сеансы. За шесть сеансов он умудрился перетащить туда 87 старинных монет, 8 живых птиц, 18 драгоценных камней, 2 черепах, 7 табличек с надписями на древних языках, шкуру леопарда и маленького акуленка, обвитого морскими водорослями. Его неоднократно уличали в мошенничестве, но Дойл полностью доверял Бейли. И хотя его несколько смутили потрепанные грязные манжеты на “материализовавшейся” руке, но он отмел эти сомнения. И даже увез в Англию глиняную табличку с надписями, которую показал потом в Британском музее — чтобы с огорчением услышать вердикт: грубая подделка.

В Сиднее принимали не в пример лучше: мужчины подбрасывали в воздух шляпы, а женщины преподносили букеты. Из Сиднея Конан Дойл один отправился в Новую Зеландию, где за две недели прочел восемь лекций. Он всюду наталкивался на гневное сопротивление духовенства. Его называли “исчадием ада” и “мерзким язычником”, но он упорно нес “знание” в массы. Затраты на дорогу удалось окупить: выручка от билетов в Новой Зеландии составила около 3000 фунтов.

Вернувшись в Сидней, решили устроить небольшую передышку: совершили несколько экскурсий по Голубым горам и 1 февраля 1921 года отплыли домой, вновь на борту “Налдеры”. Дойл был вполне удовлетворен поездкой: он выступил в общей сложности перед 50 000 слушателей. А подсчитав все расходы и прибыль, понял, к своему удивлению, что даже заработал 700 фунтов, каковые и передал на нужды спиритуализма. Австралийские газеты, однако, мрачно сообщали, что визит Конан Дойла “полностью провалился и он уехал в крайне расстроенных чувствах”.

Плывя домой через Коломбо и Бомбей, он не имел ни малейшего представления, что дома во время его отсутствия его доброе имя подверглось жестоким нападкам.

НЕБОЛЬШАЯ ДЕРЕВУШКА КОТТИНГЛИ, расположенная в графстве Йоркшир неподалеку от Брэдфорда, была бы ничем не примечательным местом, если б не шестнадцатилетняя Элси Райт и ее десятилетняя кузина Фрэнсис Гриффитс. Летом 1917 года Фрэнсис с матерью, незадолго до того вернувшиеся в Англию из Кейптауна, жили у Райтов в Коттингли, в доме 31 по Главной улице (всего улиц в деревне было три). Девочки любили играть у ручья на опушке леса, и именно там в июле Элси сделала первую фотографию Фрэнсис с феями.

За несколько дней до того Фрэнсис поскользнулась на камнях и упала в воду. Она опасалась, что мать будет ругать ее за испорченное платье, и попыталась пробраться в дом незамеченной. Но это ей не удалось, и в ответ на упреки девочка со слезами объяснила, что упала, “когда играли с феями”. Ей было велено идти наверх в спальню, которую сестры делили на двоих, и носа оттуда не показывать.

В результате родилось “документальное” подтверждение правдивости Фрэнсис — всемирно известная мистификация, до сих пор так до конца и не разгаданная. Элси предложила Фрэнсис сфотографировать фей, ибо что могло бы лучше убедить ее недоверчивую маму? Элси любила фей, притом она же была ученицей художественного колледжа в Брэдфорде, и, как говорили, очень талантливой. Кроме того, она работала в фотолаборатории колледжа, где, в частности, делала коллажи погибших на войне солдат в окружении родственников. Отец Элси, Артур Райт, был один из первых в Англии дипломированных инженеров-механиков и увлекался фотографией; у него была фотокамера.

В 1914 году вышла “Книга подарков принцессы Мэри” с замечательными иллюстрациями Артура Шеппертона. Девочки обожали эту книгу со стихами, сказками и рассказами — в том числе и рассказами знаменитого Конан Дойла. Они отыскали картинку, подходящую к стихотворению Альфреда Нойеса “Заговор феи”, и четырех фей оттуда Элси мастерски скопировала, после чего сестры наклеили их на картон. Помимо того в нехитрый “жульнический набор” входили шляпные булавки и полоска бинта с присыпкой оксида цинка. Артур Райт с готовностью дал детям свою камеру, когда Элси сказала, что хочет сфотографировать Фрэнсис у ручья.

Девочки расположили фей около Фрэнсис, которая украсила волосы цветами, подперла ладошками подбородок и мечтательно уставилась в объектив. А феи весело порхали перед ней, размахивая крылышками. Когда Артур Райт проявил фотографию, он принял было фей за обрывки бумаги, но Элси пояснила ему, что это их “подружки”, они часто играют вместе у ручья.

Райт счел, что это детские бредни, убрал пластину и забыл о ней. Но месяц спустя девочки сделали еще одну “волшебную” фотографию. На сей раз позировала Элси: она сидит на холмике и протягивает руку к маленькому, ростом около фута, гномоподобному созданию, которое словно бы пританцовывает перед ней. Райта возмутило, что девчонки не желают признаться, что просто пошутили, и в наказание он запретил им брать фотоаппарат. Но они продолжали с горячим упорством утверждать, будто все это чистая правда.