Роза Марена - Стивен Кинг

Она собиралась дожидаться его здесь, на месте, даваявозможности подняться на второй этаж, как девочка, чувствующая себя в полнойбезопасности в родительском доме, ожидает парня, который должен отвезти ее нашкольный танцевальный вечер, ожидает даже после того, как он останавливается удома: сидит в нарядном открытом платье, прячась за занавеской спальни иулыбаясь чуть хитроватой улыбкой, пока он неловко выбирается из тщательновымытой и начищенной до блеска отцовской машины и приближается к двери,смущенно поправляя галстук-бабочку.

Рози хотела встретить его здесь, но вдруг вскочила со стула,распахнула дверцу шкафа и, выхватив свитер, торопливо зашагала по коридору клестнице, одеваясь на ходу. Когда она подошла к лестнице и обнаружила, что онуже дошел до первой площадки, увидела, как он поднял голову, чтобы взглянуть нанее, ей вдруг подумалось, что она достигла идеального возраста; слишком стара,чтобы кокетничать ради пустого кокетства, и достаточно молода, чтобы верить вто, что некоторые надежды — те, которые по-настоящему важны, — могут сбываться,несмотря ни на что.

— Привет, — сказала она, глядя на него сверху вниз со своегоместа. — Ты вовремя.

— Ну конечно, — откликнулся он, глядя на нее снизу вверх. Вего голосе слышалось легкое удивление. — Я никогда не опаздываю. Меня таквоспитали. Я сказал бы даже, что пунктуальность у меня в генах. — Он протянулей руку в перчатке, как галантный кавалер в историческом фильме. — Ты готова?

Гм. Она пока что не знала, как ответить на его вопрос,поэтому просто встретила его на полпути, подала руку и позволила свести себявниз по лестнице и на улицу, на яркий солнечный свет первой субботы июня. Оностановил ее на тротуаре рядом с мотоциклом, окинул с головы до ног критическимвзглядом и с сомнением покачал головой:

— Нет-нет, свитер никуда не годится. К счастью, бойскаутскаяподготовка меня еще ни разу не подводила.

С обеих сторон к багажнику «харлей-дэвидсона» были привязаныдва рюкзака. Он развязал один и извлек кожаную куртку — такую же, как и егособственная, две пары карманов со змейками на груди и по бокам, но большеникаких украшений или излишеств. Ни заклепок, ни эполет, ни цепочек илиметаллических молний. Она оказалась чуть больше той, которая была на Билле.Рози посмотрела на куртку, плоско висящую, в его руках, встревоженная очевиднымвопросом. Он увидел ее взгляд, правильно истолковал его и отрицательно покачалголовой:

— Это отцовская куртка. Он учил меня кататься на староминдейском томагавке, который выменял на обеденный стол и набор мебели дляспальни. Отец рассказывал, что в год своего совершеннолетия объездил на томмотоцикле всю Америку. Старый дракон заводился ножным стартером, и если тызабывал переключиться на нейтральную, мотоцикл выпрыгивал из-под тебя.

— И что случилось потом? Он разбил его? — Рози слегкаулыбнулась. — Или ты его разбил?

— Ни то, ни другое. Он умер от старости. С тех пор всемействе Штайнеров прижились харлей-дэвидсоновские потомки. Это модель«херитидж», тридцать пять кубиков. — Он нежно провел рукой по металлическойконструкции. — Отец не катается лет пять уже, если не больше.

— Надоело?

Билл покачал головой:

— Нет, у него глаукома.

Она набросила на плечи куртку и подумала, что отец Билла,должно быть, дюйма на три ниже и фунтов на сорок легче своего сына, однакокуртка, тем не менее, смотрелась на ней довольно смешно, свисая едва ли не доколен. Впрочем, в ней было тепло, и Рози застегнула ее до самого подбородка состранноватым чувственным удовольствием.

— Ты прекрасно в ней выглядишь, — заметил он. — Немножкозабавно, как девочка, примеряющая наряды своей матери, но все равно здорово.Честно.

Она решила, что теперь способна произнести те слова, которыене решилась сказать, когда они с Биллом сидели на скамейке и ели сосиски скислой капустой; неожиданно ей показалось необходимым, чтобы он услышал их.

— Билл?

Он посмотрел на нее с едва заметной улыбкой, хотя взгляд егооставался серьезным.

— Да?

— Не обижай меня.

Он задумался над услышанным — улыбка по-прежнему не сходилас лица, а глаза продолжали смотреть серьезно — и потом покачал головой:

— Нет. Я тебя не обижу.

— Обещаешь?

— Да, обещаю. Давай, прыгай в седло. Ты когда-нибудь раньшекаталась на железном пони?

Она покачала головой.

— Тогда слушай. Вот эти маленькие колышки — для ног. — Онсклонился над багажником мотоцикла, а когда выпрямился, держал в руках шлем.Она без малейшего удивления отметила про себя красновато-пурпурный цвет.

— Держи ведерко для мозгов.

Рози водрузила шлем на голову, наклонилась, торжественнопосмотрела в зеркало на руле мотоцикла и громко расхохоталась.

— Я похожа на футболиста!

— Причем самого красивого в команде, — добавил он, беря ееза плечи и поворачивая к себе. — Ремешок застегивается на шее. Погоди, я помогутебе.

Его лицо находилось на расстоянии поцелуя, и онапочувствовала слабое головокружение, понимая, что, если он захочет поцеловатьее прямо сейчас и здесь, на залитом солнцем тротуаре, где прогуливаются люди,направляясь по утренним субботним делам, она не станет противиться. Затем онотступил на шаг.

— Не слишком туго?

Она покачала головой.

— Точно?

Рози кивнула.

— Тогда скажи что-нибудь.

— Этот реешок с'ишко тугой, — произнесла она и рассмеяласьот появившегося на его физиономии выражения. Через секунду он присоединился кней.

— Ты готова? — снова спросил Билл. Он все еще улыбался, но вглазах появилась сосредоточенность, словно они приступали к выполнению оченьсерьезного задания, когда каждый неверный шаг, каждое слово способны привести кнеисправимым последствиям.

Она сжала руку в кулак, стукнула по шлему и нервноулыбнулась.

— Кажется, да. Кто садится первый, ты или я?

— Я. — Он закинул ногу на седло «дэвидсона». — Теперь ты.

Она осторожно занесла ногу над сидением и положила руки емуна плечи. Ее сердце бешено колотилось в груди.

— Нет, — сказал он. — Держи меня за пояс, поняла? Мои рукидолжны быть свободны, чтобы управлять мотоциклом.

Рози просунула руки ему под мышки и соединила их на егоплоском животе. В мгновение ока она почувствовала себя так, будто разом вернуласьв сон. Неужели все это происходит только потому, что когда-то она увиделаодну-единственную капельку крови на пододеяльнике? Потому, что ей вдругвздумалось махнуть на все рукой, выйти из дому и шагать, шагать, куда глазаглядят? Неужели это правда?