Аргентина. Квентин - Андрей Валентинов

И близились к нему вражьи сквайры и подлые слуги. Рыцарь Квентин же стоял недвижно, считая шаги, что от врагов его отделяли. Когда же осталось три шага всего, сам ступил вперед.

И содрогнулась твердь, и взлетели вверх камни и древа, земля же встала выше волн океанских. Ибо служат рыцарю Грааля и солнце, и луна, и звезды, и птицы небесные, и рыбы морские, и птицы, и скоты, и гады, и все, что сотворил Господь. Взметнулся вал из камней, праха земного и древес к самому небу, поглотив злодея, и сквайров его, и слуг подлого звания, и нечестивое оружие их, и мерзкие помыслы, ибо ничто они пред ликом Творца и верных Его слуг.

И успокоилась твердь, сделавшись такой, как прежде.

Не возгордился победой рыцарь Квентин, голову смиренно склонил. «Не моя то сила, — сказал. — Но Сила, коей служу». И засветились под рубахой его греческие литеры на белой эмали.

На том и повесть нашу закончим. Аой!

* * *

Руди пришел в себя после третьей пощечины. Ойкнул, схватился за щеку.

— Не бейте, пожалуйста! Что я вам плохого сделал, господин Перри? Меня тоже обманули. Мне обещали, мне слово дали!..

— Знаю. Слово офицера. Оно свято.

Уолтер помог Руди встать, поднял с булыжника парабеллум, сунул лейтенанту в потную ладонь.

— Держите! А то попадете в трибунал, плачь потом из-за вас.

— Сп-пасибо!

Руди принялся, не глядя, тыкать пистолет в кобуру, но внезапно замер, обведя пустую улицу безумным взглядом.

— Господин Перри! Они все — где? Я видел что-то серое, как будто снаряд упал. Но… Здесь же никаких следов, ничего!

Уолтер не спешил с ответом. Поглядел в темнеющее предзакатное небо, смахнул с лица прилипчивую пыль.

— Они вам очень нужны? И следы, и сами…

— Нет! — заспешил лейтенант. — Мне же начальство приказало, а сам я… Нацисты, век бы их не видеть! Но все-таки, господин Перри, что случилось?

Бывший сержант честно хотел ответить: «Не знаю». Не успел. Небо рухнуло, земля ушла из-под ног.

Мать-Тьма укрыла его.

Последним, что слышал Уолтер, уплывая по водам черной реки, был отчаянный вопль лейтенанта Рудольфа Кнопки:

— Помогите! Помогите! Кто-нибудь, скорее! Человек умирает, умирает!..

Гуси летят в Лапландию. — Анна в Раю. — Набережная туманов.

1

Раз! Раз! Раз! Раз-раз-раз! Раз! Снизу, сбоку, в голову, в корпус! Снова в корпус, в голову! Раз! Раз-раз! В голову! Н-на!

Боксерская груша, вполне приличная «капля», нашлась у мистера Н в сарае. Там ее Уолтер и повесил, отодвинув подальше всякий хлам. Обмотал кисти бинтами — и принялся восстанавливать форму.

Раз-раз! Сбоку, еще раз сбоку! В корпус, в голову, в корпус! Раз-раз-раз! Раз! Раз! Получи!

Начал вчера, отмолотил шесть раундов без всякой жалости, делая перерывы по минуте. Потом, правда, шатало. Сегодня решил ограничиться пятью, темп умеренный, удары акцентированные, основное внимание — на выносливость. Лучше всего представить себе здоровенного плечистого негра.

…А еще лучше — плечистого белокурого нациста!..

Раз! Раз! Ближний бой! Снизу и сбоку! В голову, в корпус, в голову! Раз-раз-раз! Работай, бездельник! В корпус!.. Вот тебе, ариец, вот тебе, вот, вот, вот!

— Стоп! — послышалось сзади. Молодой человек отскочил от груши, обернулся.

— Что, уже?

Мистер Н поднял вверх секундомер.

— Достаточно на этот раз. Держите!

И метнул полотенце. Перри вытер мокрое лицо, провел жесткой тканью по груди. Возмутился.

— Это только четвертый раунд! Сегодня должно быть пять!..

— Не спорьте, мистер П! — военный пенсионер взглянул сурово. — Не то в больницу отправлю. Там у вас найдут все возможные болезни, кроме родильной горячки[99], и запрут на полгода. Хотите?

Уолтер, подобного не желая, предпочел подчиниться. В больницу совершенно не тянуло, тем более, чувствовал он себя прекрасно.

Чуть не умер, да. Но ведь не умер!

* * *

Когда Руди дотащил его до ближайшей аптеки, перепуганный провизор позвонил в полицию и уж потом — в медицинскую помощь. Возмущенно вопящего лейтенанта, обезоружив и надавав плюх, при наручниках и конвое увезли в околоток, недвижного сержанта, у которого и сердце еле прослушивалось, — в реанимацию.

Мать-Тьма не желала отпускать. Она бережно окутала Уолтера драгоценным черным покрывалом и пригласила гостей. Не живых — мертвых.

Сначала к нему пришел убитый им белокурый нибелунг, смотрел с упреком, пытался что-то сказать, но Уолтер прогнал его прочь, в черную тень. Затем Перри увидел подзабытое лицо Джованни Новента, просившего называть его Иоганном. Молодой полицейский стоял, освещенный красный огнем Bocca del Lupo, глядел с испугом, беззвучно шевеля белыми губами. Бывший сержант попытался спросить его, что на самом деле случилось возле Волчьей Пасти, но Иоганн не услышал, исчез в огненном вихре.

А потом Уолтеру стало по-настоящему страшно. Перед ним встали Андреас и Тони, тоже мертвые, в прозрачных ледяных саванах. Перри бросился к ним, попытался закричать, но Мать-Тьма не пустила, приглушила голос. И все же его услышали. Мертвый Хинтерштойсер попытался открыть глаза, с трудом двинул промерзшими губами:

— Это я виноват, Вальтер. Не взял веревку, такая вот беда.

— Оба виноваты, — возразил ему мертвый Курц. — А еще — Эйгер. «Мы разбивались в дым, и поднимались вновь…» На этот раз — не судьба.

Тень поглотила друзей, черное покрывало неслышно колыхнулось, и Уолтер вновь попытался крикнуть, позвать, хотя было ясно, что его не услышат. Доктор Отто Ган… Белое лицо, заиндевевшие волосы, в разжатой ладони — пустой шприц. Вокруг — снег, камень во льду, совсем рядом — темный зев пещеры. Черная шляпа лежит чуть в стороне.

Паладин не дошел до Грааля…

Уолтер понял, что плачет, но даже не мог смахнуть слезы. Мать-Тьма дышала над самым ухом. Это тянулось долго, невыносимо и страшно, но вот покрывало вновь опустилось, задрожало, поднялось…

— Значит, война, брат? — недобро усмехнулась Ингрид, троюродная сестра. — Я буду защищать Фатерланд, могилы предков, родной дом. А ты? На чьей ты стороне, последний фон Ашберг?

Слова были непонятны, темны, но молодой человек облегченно перевел дух. Девушка жива, он это твердо знал. Баронесса выглядела заметно старше, взрослее, вместо легкомысленного платья — незнакомая черная форма, фуражка с высокой тульей, странные знаки в петлицах, кобура на ремне.