Аргентина. Квентин - Андрей Валентинов

Порылась в сумочке, извлекла оттуда коробочку в малиновом бархате.

— Держите! Господин Вениг велел надеть и носить не снимая. Мой Бог! Что же творится? Еще и эта война!

Уолтер почувствовал, как холодеют руки.

— К-какая война?

— Которая вот-вот начнется. Фюрер предъявил ультиматум Чехословакии: вывод войск из Судет в 24 часа и проведение там плебисцита. Поляки тоже чего-то потребовали. В Судетах сейчас резня, в вермахте объявлена мобилизация, Геббельс о чем-то орал в «Спортхалле»… Жизнь — scheisse, я об этом уже говорила и вновь повторюсь.

Ингрид фон Ашберг отступила на шаг, сорвала шапочку-чепчик.

Склонила голову.

— Благословите свою сестру, господин Перри! Мне больше не от кого ждать помощи.

Уолтер Квентин, Рыцарь-Рыболов, понял, что спорить нельзя. Перекрестил, поцеловал в темя.

Проводил до авто.

Коробочку в бархате сунул в карман, даже не взглянув.

* * *

— Как же так, мсье… Мистер… Неужели опять война? — в глазах обычно самоуверенного портье плескался ужас. — У меня сын в армии. Bon Dieu! Проклятые боши! Вот, возьмите, только что пришло…

Уолтер перетасовал телеграфные бланки. Открыл наугад первый — тот, что сверху.

— «Дядя Уолти! Будь, пожалуйста, осторожнее…»

Ни «сэр», ни «так точно!». Игры кончились. Перри прикинул, что написать в ответ, чем и как успокоить испуганного мальчишку, ничего не придумав, сунул телеграмму в карман. Вторая тоже из Нью-Йорка, наверняка от шефа.

«Бросай все, катись в Париж, оттуда в Гавр…»

Молодой человек невольно кивнул. Дела сделаны, поезд завтра утром.

Третий бланк жег ладонь. Бывший сержант отошел подальше, к высокому стрельчатому окну.

Проклятые пальцы словно окаменели. Не слушались, отказывались сгибаться…

* * *

— Была у меня мысль съездить в июле в Швейцарию по вашим, Вальтер, следам, — доктор Отто Ган поправил шляпу, усмехнулся невесело. — Великий штурм Северной стены, скалолазы всей Европы против Огра! Хотелось поболеть за Андреаса и Тони, но теперь… Сами видите!

Станция Салланш, поезд под парами, вещи уже в вагоне. Прощание вышло невеселым. В кармане докторского пиджака — свернутая вчетверо газета. Большие черные буквы кричат «Batailles sanglantes dans les Sudetes!»[95] Ясно без перевода, новости и так на слуху.

…В Судетах — война, восставшие ведут бои за Карлсбад и Теплиц, флаг со свастикой водружен над ратушей Браунау, чешская авиация бомбит жилые кварталы. Польские «добровольцы», не в форме, но при оружии, уже вошли в Тешин, расстреляны попавшие в плен чешские офицеры. Вермахт сосредотачивается на границе, газеты в один голос предрекают отмену Берлинской Олимпиады…

Кому ты нужен, Эйгер-Огр?

— Но вам, Вальтер, огромное спасибо! — доктор протянул ладонь, пожал крепко. — Даже если я ошибся, и вы — фокусник-иллюзионист, а наш «биллон» — всего лишь обломок какой-нибудь дароносицы первой половины XVIII века…

Уолтер сделал вид, что очень заинтересовался пролетной тучкой-невеличкой.

— …Все равно, встряска была полезной. Столько написалось! Жаль, не удалось побывать вместе с вами у Волчьей Пасти в полнолуние. Если верить газетам, теперь там снова стена. Боюсь, Filo di Luna мы увидим не скоро.

Перри почему-то не удивился. Едва ли Дуче решился бы шагнуть на Лунную тропу.

— Мой адрес у вас есть, пишите, трясите, беспокойте. И по вопросу о Граале, и просто так. Второе предпочтительнее.

Прозвенел первый звонок. Молодой человек сунул руку в карман, помедлил немного.

Решился.

— Отто, что это?

Коробочка в малиновом бархате. В таких продают обручальные кольца, разве что размер великоват. Доктор Ган открыл крышечку, взглянул без всякого удивления.

— А разве в магазине вам не сказали? Надо было требовать сертификат. Провинция!

На докторской ладони, там, где когда-то лежал «биллон», — маленькая серебряная рыбка в белой эмали. Витая цепочка, тоже из темного серебра, поверх белого — несколько непонятных букв.

— Но вас не обманули. Вы что у них, Вальтер, попросили? Копию Ордена Анфортаса, Короля-Рыболова? Очень приличная реплика, даже с металлом угадали. Дорого пришлось заплатить?

— Н-не очень, — осторожно ответствовал Перри. — А буквы на рыбке? Что они обозначают?

Доктор взглянул изумленно:

— Даже это не объяснили? Рыба — давний символ Христа. Его апостолы были рыбаками, сам Он тоже рыбачил. В воскресную школу ходили? «Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова… Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась»[96]. Здесь и написано «РЫБА», только по-гречески — «ИХТИС». Если расшифровать: «Иисус Христос Божий Сын Спаситель». Спасибо, что так серьезно отнеслись к посвящению, Eques Piscatoris! Носите — и будете под защитой Грааля.

— Пуля не берет? — ляпнул первое, что пришло в голову, Уолтер, немедленно устыдившись. Отто Ган расхохотался, подмигнул.

— Комиксами в детстве увлекались? Это же не дикарский амулет! Знак Ордена — символ, пусть и очень важный. Настоящему Рыцарю-Рыболову его даже носить не надо, если он действительно служит Граалю…

Второй звонок. Доктор шагнул к вагону, махнул шляпой.

— …Ибо тому, кто охраняет кубок Царя Царей, обещано то же, что и праотцу Адаму: «Тебе служат солнце, и луна, и звезды, и птицы небесные, и рыбы морские, и птицы, и скоты, и гады».[97] Не пропадайте, Вальтер! Если не будет войны, съездим с вами в Монсегюр, Грааль там, я уверен. Мы его обязательно найдем!..

Поезд тронулся, привычно застучали колеса. Татам-татам, скорей-скорей, прощай-прощай…

Бывший сержант Уолтер Квентин Перри приложил ладонь к виску, отдавая честь паладину Чаши Христовой. Подождал, пока исчезнет вдали последний вагон, подумал немного, расстегнул рубашку.

Старое серебро обожгло кожу. Медальон с надписью «ИХТИС» коснулся сердца.

4

— Еще! Еще, чтобы почувствовала, дрянь, как это — умирать!..

Анна Фогель попыталась отвернуть лицо. Тщетно! Удар сапога пришелся в рот. Хрустнули зубы, в горло плеснула кровь, не соленая, горькая. Затем что-то тяжелое, страшное врезалось в сердце.