Три метра над небом. Трижды ты - Федерико Моччиа

– Эта машина привезет тебя туда, где тебя ждет сюрприз.

– Мне нравится.

– Тогда садись.

Я сажусь рядом с ним, впереди.

– Нет-нет, садись сзади. Сегодня водителем буду я.

– А это мне нравится еще больше.

Я пересаживаюсь назад, и Гвидо спокойно трогается с места.

– Вот, для тебя приготовили музыку. Послушай, какая вещь.

Он вставляет диск в стереопроигрыватель автомобиля, и из колонок сразу же начинает звучать музыка группы «Пинк Флойд».

– Ого, совсем неплохо, хорошее начало…

– Дальше будет только лучше.

Гвидо передает мне футляр от диска. На нем стоит подпись Скелло.

– Потом поймешь. Все в порядке.

Я читаю имена самых любимых моих исполнителей. «Неграмаро», Бруно Марс, Кортни Лав, Брюс Спрингстин, Лучио Баттисти, Тициано Ферро, Кремонини… Пока мы едем по городу, песни звучат одна за другой. Машина едет тихо; это стиль Гвидо – без резких рывков и торможений.

– Куда мы едем? Можно узнать?

Гвидо улыбается мне из зеркальца.

– Это сюрприз. На вот, возьми. Надень ее.

И он передает мне черную повязку на глаза.

– Мне нельзя смотреть, куда мы едем?

– Вот именно. Таков приказ самого главного босса.

– И кто он?

– Тот, кто помог мне организовать все это – друг, которого ты знаешь и который предоставил в распоряжение такой мир, что ты даже не можешь себе представить…

Я изображаю испуг.

– Ай-ай-ай! Хочу домой!

Гвидо смеется.

– Слишком поздно! Ты в плену. Надевай повязку, и все тут! Вот увидишь, ты об этом не пожалеешь.

– Значит, я должен доверять?

– Как всегда!

Я ничего на это не говорю, но, учитывая, чем все кончилось в последний раз, мне как раз стоило бы не доверять! Но я-то здесь! И я надеваю повязку и решаю развлекаться. Тем более что женятся всего раз в жизни, не правда ли? По крайней мере, я на это надеюсь.

– Эй, а кто он, этот самый главный босс? Ты сказал, что я его знаю… Или это мошенник? Или классный чувак? Это мужчина? Женщина? Скажи же мне, наконец, что меня ждет? Вечеринка с выпивкой, с наркотиками, с женщинами, с музыкой, с безумием?

Я слышу, что Гвидо смеется.

– И не только!

– Черт побери, мне нравится!

Я откидываюсь на сидение «мерседеса», а Гвидо жмет на акселератор, и тут же из стереопроигрывателя, как предупреждение, звучат слова Лучио: «Ты вспоминаешься мне такой красивой, какая ты есть, и даже, может, еще красивее…» Машина меня куда-то везет, я не сопротивляюсь, закрываю глаза под маской и слушаю эту песню, все еще невероятно актуальную: «Но есть кое-что, чего я не забываю… Всего одна улыбка, и я, взглянув в твое лицо, понял, что мне пришел конец. Нашу любовь унес ветер…» Ты воспел каждое мгновение страданий нашей любви, Лучио, и так идеально, так совершенно… Но что ты действительно испытал из того, о чем рассказываешь своей музыкой? Этот вопрос останется без ответа. Ты, Лучио, идеальный спутник каждого нашего вопроса, не находящего ответа. Любовь рождается и умирает безо всякой разумной причины, и в этом – ее прекраснейшая тайна, и та боль, которая меня все еще не отпускает. Мне не хватает воздуха, я приоткрываю окно, совсем чуть-чуть, и чувствую, что что-то изменилось. Я открываю рот и дышу полной грудью, ощущаю вкус жизни. Я узнаю эти места.

– Эй, да мы едем к морю…

Представляю, как Гвидо смотрит на меня из зеркальца.

– Так нечестно, ты снял повязку!

– Мне не нужно его видеть, я его чувствую.

Я продолжаю вдыхать этот воздух. Я дышу ветром, ароматом волн, запахом этого бесконечного пространства, представляю себе эту синеву, сопровождавшую меня всегда. Чувствую его слева и поворачиваюсь – словно для того, чтобы его обнаружить, и тепло солнца придает мне уверенности.

– Да, мы едем к морю.

– Не могу тебе ничего сказать.

Музыка продолжает звучать. Лигабуэ – «Иногда ночью», Васко – «Смысл». А потом снова Лучио, с этими ни на что не похожими, неповторимыми ритмами и великолепным вступлением – «Да, путешествовать». Это звучит, как приказ. «Он бы отрегулировал тебе спидометр, немного увеличив минимальную скорость, и ты бы не ударился головой так сильно, нет… Ты бы смог снова тронуться в путь – конечно, не летать… но путешествовать».

Шум машины – медленный и монотонный; он то усиливается, то утихает на поворотах автострады, словно убаюкивая меня, и я засыпаю.

Прошло время, уж не знаю, сколько.

– Приехали. Снимай повязку.

Черт, не знаю, сколько я спал, но, когда я ее снимаю, вижу, что солнце уже почти зашло.

– Мы в порту!

– Да, и нас тут ждет яхта.

Я выхожу из машины. Ба, да это же яхт-клуб приморского поселка Санто-Стефано!

– Ого, как же далеко мы заехали! Неужели?

– Да, и ты все время спал. Время от времени я смотрел на тебя в зеркальце: с твоего лица не сходила улыбка…

– Это потому, что ты так хорошо вел машину.

– Да ладно. Ты был рассеянным! Уж и не знаю, что ты делал вчера вечером…

– Ничего необычного.

– Ну ладно, давай, пора подниматься на яхту, самый главный босс ждет нас.

Мы садимся в моторную яхту «Торнадо-38». Она быстро отходит от причала и берет курс в открытое море, в сторону от порта. Капитан яхты отводит два рычага вперед, и ее скорость достигает тридцати узлов. Моторка делает большую дугу, проплывает мимо бывшей виллы Фельтринелли на вершине скалы и так, на большой скорости, продолжает лететь к острову Росса, а потом, не останавливаясь, еще дальше. Теперь на море штиль, длинный след от «Торнадо» оставляет на его поверхности две большие борозды. А мы все летим и летим в сторону Анседонии; солнце уже погрузилось в море, а напротив Фенильи стоит лишь одна большая яхта, вся в огнях.

– Ну вот…

Невероятно. Вот уж этого я никак не ожидал. Чем ближе мы к ней подходим, тем больше она становится, а когда мы уже совсем близко, «Торнадо» замедляет ход, приближаясь к корме. Появляются два матроса в синих куртках, бросают нам трос, который наш рулевой ловит на лету, сразу же закрепляет на битенге и немного подтягивает, приближая моторную лодку к яхте. Не успеваем мы подняться на борт, как начинает играть фантастический саксофон, исполняющий мелодию «Темы любви» из фильма «Бегущий по лезвию бритвы». На палубе стоят все.

– Ну вот! Вот и отлично!

Это Луконе, Банни, Скелло и все остальные, а также Маркантонио и еще несколько других друзей. Я ошеломленно смотрю на Гвидо.