Мир проклятий и демонов - Микки Хост

не притронулся к чаше. И к еде не притронулся. Никто не сделал этого. Кроме разве что Стеллы, но у той всегда был хороший аппетит. Прямо сейчас она с невозмутимым видом ела зажаренного цыпленка и лишь изредка поглядывала на Клаудию, пустым взглядом уставившуюся перед собой.

– Вина? – повторила фея свое предложение.

Магнус, обычно не позволявший себе проявлять дурное настроение в присутствии Мелины, громко презрительно фыркнул.

– Милая, – проворковала Эйлау Пайпер, ничуть не смущенная отсутствием ответа, – а ты совсем ничего не съела. Нельзя вечно полагаться на магию Третьего. Особенно сейчас.

Пайпер вскинула голову. Золотые глаза не горели магией, но перекошенное от недовольства лицо ясно отражало все чувства, которые Первая пыталась скрыть. После того как Клаудия преподнесла новость, в голове и сердце у Первой, как предполагала Эйлау, был сплошной беспорядок.

– Я не могу заглянуть к тебе в душу, но прекрасно знаю, что ты чувствуешь и о чем думаешь. В этом и заключается разница между нами.

– Вы не знаете, – возразила сальватор таким тоном, будто слова вырвались изо рта сами, против ее воли.

– Разве? Я знаю про кертцзериз достаточно, чтобы понимать то, чего не понимаешь ты.

– Что такое кертцзериз? – выпалила Пайпер.

– Особая связь, священная для великанов.

– Это я знаю, но что конкретно она из себя представляет?

– Не великанам никогда не понять сути этой связи, – будничным тоном начала Эйлау, медленно переводя взгляд с одного присутствующего на другого. Исключая ее, Мелину и Пайпер, остальные были кертцзериз, но лишь в одну сторону. – Но говорят, что кертцзериз – это часть души.

– Родственные души что ли? – непонимающе уточнила Первая.

– Нет, ни в коем случае. Родственные души – это выдумка, ты разве не знаешь? Как это глупо – утверждать, что душе одного живого где-то предназначена душа другого живого… Это не может быть так просто. Мы, феи, клянемся душой, но даже наши души нельзя называть родственными.

– И-и-и… – неуверенно протянула Пайпер, после чего осторожно оглядела хмурого Магнуса, отстраненную Клаудию, невозмутимую Стеллу и бледного Эйкена. – Что же это, если не родственные души?

– Часть души, – терпеливо повторила Эйлау. – Лишь небольшая ее часть, вмещающая любовь и преданность, но иногда даже одной этой части достаточно, чтобы великан чувствовал себя полноценным.

– У Киллиана, например, нет кертцзериз, – неожиданно вмешалась Клаудия, медленно и даже вальяжно складывая руки перед собой. – Третий, возможно, мог бы стать его кертцзериз, но… Нет, – изменившись в лице, исправилась девушка. – Прошло слишком много времени. Зато Киллиан для Третьего – кертцзериз.

– И впрямь односторонняя связь? – для чего-то уточнила Пайпер.

– И впрямь, – подтвердила фея.

– Мы все – люди, – продолжила Клаудия, – но для Третьего стали кертцзериз. Ты с недавнего времени в том числе.

Казалось, в этот момент в сознании Пайпер произошел сильнейший сдвиг. Эйлау хлебнула вина, поймав на себе вопрошающий взгляд Мелины, сидевшей по правую руку, но не ответила на него.

– Я?

– Нет, что ты, – возразила ведьма мертвых с серьезным лицом, – я просто пошутила, ведь сейчас самое время для шуток.

Эйлау подавила улыбку.

– Ладно, признаю, я глупая, – спустя непродолжительную тишину произнесла Пайпер, скрипнув зубами. – Что ты хочешь сказать?

– Третий не разбирается в большей части того, что чувствует. Иногда даже не понимает отношений между людьми. Но он старается. Может, он и не уточняет, в чем суть его любви к своим кертцзериз и какую именно любовь испытывает к тебе, но я-то знаю, что это лишь потому, что он сам этого не понимает. Мы стали частью его личности и души, и ты, нравится тебе это или нет, – тоже. Может быть, даже больше, чем мы. Не забывай, что вы одной магии.

– К чему ты это? – пробормотала сальватор, сложив руки на груди.

– К тому, что завтра тебе придется отвлекать его, пока мы не сделаем то, что должны.

– Наконец мы дошли до самой интересной части! – восхищенно зааплодировала Эйлау. – Итак, начнем, пожалуй, с…

– Нет.

Это «нет» было сказано таким тоном, что Эйлау сразу почувствовала: секундная пауза, последовавшая после этого, – предупреждение. За ней появилась магия, давящая и одновременно яркая настолько, что Эйлау на несколько секунд потеряла контроль над собственными чарами.

– Однако ты явно умеешь меньше, чем следовало бы, – все же заметила фея вслух.

– Уж извините, – огрызнулась Пайпер и тут же, почти не делая паузы, продолжила: – Я не буду отвлекать Третьего. Он сразу поймет, что не так.

– Как пожелаешь, – легко согласилась Клаудия. – В таком случае умрет сначала он, а мы – следом за ним, и ты никогда не вернешься в свой мир.

– Это же не может быть единственным выходом.

– Но это так, – глухо вставил Магнус, закрыв лицо руками. – Ракс… Я не смогу поднять меч.

– Сможешь, – жестко произнесла Клаудия. – Сможешь и сделаешь.

Стелла, наконец оторвавшаяся от обеда, целиком и полностью перешедшего к ней в связи с потерей аппетита у остальных, начала:

– Если так нужно, я могу…

– Нет. Сокрушитель в твою руку не ляжет, даже не пытайся.

– Он возненавидит нас, – наконец озвучил рыцарь то, о чем Эйлау думала с самого начала обеда.

– Ты настолько ранимый? – фыркнув, уточнила Клаудия.

– Я? Элементали, Клаудия, я не ребенок. Мне плевать, если меня кто-то ненавидит. И я смирюсь, если это будет Третий, но… Мне не больно от того, что он нас возненавидит, правда, – с неуместным смешком повторил он. – Я просто не хочу, чтобы он страдал.

– Но будет, если мы не сделаем этого.

– Он доверяет нам!

– Тогда давай позволим скверне уничтожить его, – не отводя глаз, произнесла Клаудия. – Пусть умирает долго и мучительно. Это ведь намного лучше, чем самим разобраться с проблемой, верно?

Сдавшись, Магнус наконец взял чашу с вином и в один глоток опустошил ее.

– Еще вопросы? – равнодушно уточнила Клаудия.

Эйлау следила за перекошенным лицом Первой, критически поджатыми губами и злостью, читаемой в золотых глазах. Прекрасное сочетание, способное двигать вперед. Фея искренне надеялась, что сальватор поняла: Магнус прав. Третий возненавидит их за то, что они собираются сделать, а после возненавидит себя еще сильнее за то, что позволил этому случиться. Он сломается раньше, чем поймет, что так было нужно. Но и Клаудия была права: если они не сделают то, что собираются, Третий умрет.

Не вечно же одним сальваторам всех спасать. Они, если кто-нибудь из сигридцев вообще помнил об этом, были лишь ведущими к спасению, а не спасителями.

– Мне это не нравится, – тихо и яростно произнесла Пайпер и этим вызвала улыбку Эйлау. – Но я сделаю это.

– Чудесно, моя дорогая, – не преминула похвалить фея. – Сломай его раньше, чем он сломается сам.

Пайпер смерила ее уничижительным взглядом, на который