Гарри Тертлдав - Джо Стил - Гарри Тертлдав

Истребители стригли Сайпан крупнокалиберными пулемётами и ракетами. Бомбардировщики вываливали на головы япошек всё больше взрывчатки. Флот на море швырялся всем, что было, диаметром вплоть до трёхсот пятидесяти шести миллиметров. А у американцев имелись танки и огнемёты, не считая всяких прочих игрушек.

У ребят Тодзё не было авиаподдержки. Им не помогали боевые корабли. Однако Япония владела Сайпаном с окончания Первой Мировой войны. Япошки всё там изрыли, и отлично замаскировали все ДОТы, ДЗОТы и опорные пункты. Любой, кто хотел их смерти, должен прийти и убить их, а они постараются продать свои жизни как можно дороже.

И всё же, как только американцы ушли с берега в джунгли, выяснение, насколько велик окажется мясницкий счёт, являлось вопросом времени. В самых горячих местах американские офицеры вместо морпехов использовали штрафную бригаду. Именно для этого и нужны были штрафные бригады.

Майк заработал ранение в ногу и руку, а также ненависть ко всем американским офицерам, не считая тех, что носили такую же форму, что и он. Его ненависть к япошкам странным образом съёживалась с каждым днём, когда он убивал их, а они убивали его. Он с ними находился в одной убогой лодчонке. Они должны были стоять и сражаться. Он должен до них добраться и сражаться. Если не идти вперёд, либо тебя пристрелит кто-то из военной полиции, которая приглядывала за штрафной бригадой, либо пойдёшь по ускоренной процедуре под трибунал и получишь услуги комендантского взвода*. Если двигаться вперёд, возможно, выживешь. Майк двигался вперёд.

Майк выжил. Как и Лютер Магнуссон, невзирая на шрам от осколка вдоль челюсти. Однако бригада, пусть и пополненная после Таравы, растаяла, словно снежок в Долине Смерти*.

Жадно пыхтя сигаретой из сухпайка типа "С"*, Магнуссон произнёс:

- Я считаю, немцы в профессиональном плане - лучшие солдаты, чем эти ребята. Веришь, нет, но у "колбасников" есть всеобъемлющая доктрина. Все ей следуют, от генералов и вплоть до рядовых. Они знают, что делать, и знают, как.

- Эти ребята в любом случае настроены серьёзно, - сказал он.

Рана на руке не болела, но чесалась жутко. Он почесал повязку. Делать этого было нельзя, но все делали.

- Ага. Точнее и не скажешь, - согласился Магнуссон.

Насколько япошки серьёзно настроены, им предстояло выяснить через несколько дней. Японские солдаты, поняв, что им нечего терять, пошли в атаку на американцев с красным знаменем наперевес*. Каждый, кто мог передвигаться, раненый или нет, вооружённый или нет, шёл на смерть, чтобы забрать с собой врага. И, поскольку, Япония так долго владела Сайпаном, там жили и гражданские. Тысячи человек предпочли сброситься с утёсов на восточном берегу, чем сдаться американцам.

- Ну, и что делать с такими людьми? - спросил Майк, когда всё, наконец, закончилось.

- А хер бы его знал.

Увидев, как женщины бросали с утёса своих детей, а потом прыгали вслед за ними, капитан Магнуссон выглядел потрясённым до самых печёнок. Майк его понимал; он и сам испытывал те же чувства. Было похоже, будто он застрял в кошмаре, от которого нельзя пробудиться и убежать. Строго говоря, боевые действия таковыми и являлись. Лютер Магнуссон покачал головой и сплюнул.

- Хер бы его знал, - тихо повторил он.

***

Париж пал. Чарли слыхал, что когда Союзники вступили в долго находившуюся под оккупацией французскую столицу, на улицах начались почти что оргии. Размах историй различался, в зависимости от воображения того, кто их рассказывал. Немцы из Франции драпали в Рейх.

В Италии Союзники продвигались вперёд. Немцы там оказались упорные. Они удерживали рубеж столько, сколько могли, затем отступали на несколько километров и занимали следующий. Пересеченная местность играла на руку оборонявшимся.

А русские-то! Бойцы Троцкого отогнали нацистов к границе, которая установилась перед тем, как Восточный фронт взорвался. Финляндия спрыгнула с поезда войны. Румыния сменила сторону в предательски точно рассчитанный момент. Болгария изменила курс, тоже. Вне всяких сомнений, Троцкий нацелился проглотить Балканы целиком. Танки Красной Армии докатились до Вислы и вышли к пригородам Варшавы.

У Гитлера всё ещё имелись карты в рукаве. Когда Словакия восстала, он раздавил её раньше, чем русские успели прийти на помощь. Он также удержал Венгрию от просьб о перемирии, похитив адмирала, который правил страной, не имевшей выхода к морю, и наводнив её венгерскими фашистскими фанатиками, которые оказались достаточно ужасны, чтобы оставить его в удовлетворении.

Однако дела его были взвешены и дни сочтены. Это видел весь мир, пусть даже Гитлер не видел, либо не хотел видеть. Союзники победят в войне. Страны Оси в ней проиграют. И случится это, скорее раньше, нежели позже.

В Соединённых Штатах, любой, кто хотел получить работу, имел её, и, возможно, зарабатывал больше денег, чем у него (или неё - в особенности, неё) было в его/её прежней жизни. Незначительное число тех, кто не желал работать, всё равно работали изо всех сил, в том или ином трудовом лагере Джо Стила. К настоящему времени, эти лагеря существовали уже достаточно долго, чтобы вся страна воспринимала их, как данность. А, почему нет? Большинство людей знали кого-то лично, или слышали, что такой-то (или, опять-таки, такая-то) сидит.

Том Дьюи колесил, а иногда и летал по стране так, словно его штаны, или даже волосы, горели. Он обещал лучше воевать и меньше пользоваться трудовыми лагерями, чем это делал Джо Стил.

Иначе говорить он и не мог. Однако к осени 1944 года воевать лучше, чем Джо Стил, было бы крайне непросто. Это было заметно всем, кто обращал внимание на заголовки газет или слушал новости. А разговоры о трудовых лагерях устарели. Люди относились к ним спокойно, как они спокойно относились к плохой погоде. Они старались не говорить глупостей там, где их мог услышать доносчик и передать гбровцам. И жили дальше своей жизнью.

Чарли нашёл в телефонной книге адрес Тельмы Фельдман. Он вложил в конверт стодолларовую купюру, завёрнутую в лист бумаги, дабы никто не смог узнать, что там внутри. Как-то в воскресенье, он сказал Эсфири, что пойдёт в Белый Дом. Вместо этого он отправился на Юнион-Стейшн и сел на поезд до Балтимора. Оказавшись там, он вышел с вокзала и бросил конверт в уличный почтовый ящик. Затем он вернулся обратно в Вашингтон.

Ему не хотелось, чтобы жена редактора узнала, кто прислал ей деньги. Также ему не хотелось, чтобы об этом узнали в Белом Доме или в ГБР. Подобные вещи