Гарри Тертлдав - Джо Стил - Гарри Тертлдав

Как скажешь. - Чарли поспешил повесить трубку. Эсфири он пересказал отцензурированную версию ответа матери.

Судя по тому, как его жена скривила бровь, читать между строк она умела.

- Мне Стелла не рассказывала, и, с учётом обстоятельств, и не стала бы. Надеюсь, она будет счастлива. Она никогда не бросила бы Майка, если бы его не забрали гбровцы.

- Наверное, нет.

Чарли не хотелось думать хорошо о девчонке, которая бросила его брата. Эсфирь, возможно, была права, но он лично не побился бы за это даже по цене кружки пива.

- Будем надеяться, что Японию разгромят до того, как Майку придётся вмешаться, - сказала Эсфирь.

- Аминь! - ответил на это Чарли. - Япошки похожи на боксёра, уложенного на канаты. "В-29" за раз сжигают целые города. Бог знает, почему они не сдаются и не говорят, что с них достаточно. Джо Стил сам не понимает, почему - вот что я скажу.

Рот Эсфири вытянулся в тонкую невеселую линию.

- А я не понимаю, как ты можешь до сих пор работать в Белом Доме, - сказала она. - Не понимаю, как ты ещё не свихнулся.

Чарли беспомощно пожал плечами.

- Когда я начинал, другие варианты были ещё хуже. И знаешь, что? Оно и сейчас точно так же. Если я уйду, скажу им, что с меня хватит, как считаешь, не окажусь ли я через пятнадцать минут в трудовом лагере? Я лично считаю именно так. Хочешь сама, без меня растить двоих детей?

- Я без тебя ничего не хочу делать, - ответила Эсфирь. - Но я также не хочу, чтобы твоя работа изматывала тебя так, как эта.

Чарли вновь пожал плечами.

- Я предпочитаю думать, что делаю что-то хорошее. Мы со Стасом иногда способны угомонить Джо Стила. Иногда, не всегда. Скрябин, Каган и Дж. Эдгар Гувер лишь вдохновляют его. Если они наймут нового спичрайтера, можешь поставить на кон собственные туфли, что это окажется очередной подхалим. Таким образом, Микоян окажется в ещё более опасном положении, чем есть сейчас.

- Как ему удаётся держаться, когда он не в ладах с большинством сотрудников Белого Дома? - спросила Эсфирь.

- Забавно, я как-то раз сам его об этом спросил, - произнёс Чарли. - Он посмотрел на меня и улыбнулся самой странной улыбкой, какую я только видел. "Как?" - переспросил он. Я скажу вам, как. Потому, что если я выхожу на улицу без зонта, и начинается дождь, я добираюсь до дома, проскальзывая между каплями. Вот, как.

- Хорошо, когда это получается, в смысле, если получается. Если у него получается, я за него рада, - сказала его жена. - Но, когда ты выходишь под дождь, до дома ты добираешься промокшим до нитки, как все нормальные люди. И я бы хотела, чтобы тебе не пришлось этого делать.

- Что ж, мне тоже, - сказал Чарли. - Но желаемое и действительное - две разницы.

***

Рюкзак Майка тянул его вниз, пока он шёл по причалу к ожидавшему его десантному кораблю. На Окинаву он высадился в апреле. И, вот, спустя полгода он покидает этот жалкий остров. Это хорошая новость. Плохая новость в том, что снова пополненная штрафная бригада отправлялась туда, где, скорее всего, будет ещё хуже.

Погоны назвали это "операция "Олимпик"*. Кюсю. Самый южный из Домашних островов. Если ребята Тодзё не поднимут лапки, Соединённые Штаты отнимут у них их собственные земли. Это будет стоить множества жизни американцев. И будучи одним из тех американцев, чья жизнь стояла на кону, Майк об этом прекрасно знал. Однако количество япошек, собиравшихся его убить, поражало воображение.

И если операция "Олимпик" не преподаст императору и его двору тот урок, что хотел ему преподать Джо Стил, следом их ждала операция "Коронет". По ней планировался захват Хонсю, главного острова. Майк слышал, что если потребуется, туда высадится до миллиона человек. Сколько трупов оттуда вывезут, можно было лишь предполагать.

У самого Майка теперь в командовании было отделение - пара дюжин человек, за которых он отвечал. Все попали в бригаду уже после него. Капитан Магнуссон всё ещё оставался здесь. Или, скорее, вернулся сюда. Ему в ногу попала пуля, но у него было достаточно времени на восстановление, чтобы рискнуть получить ещё одну в более жизненно важное место.

Пока солдаты рассаживались по переполненным лавкам, один из них спросил:

- Эй, сержант, а то, что говорит Токийская Роза* - это правда?

- Если японская Роза что-то говорит, Кувшин, можешь поставить на кон собственную жопу, что это неправда, - ответил ему Майк. - Впрочем, про какую именно кучу говна ты говоришь?

Вообще-то Кувшина звали Хайрем Перкинс, он был южанином, который попал в трудовой лагерь из-за того, что, по его словам, к его жене подкатывал кто-то со связями. Такое было возможно; люди попадали в лагерь по самым разным причинам. Майк не стал бы гадать, правда это или нет. Своё прозвище Перкинс заслужил, благодаря торчащим ушам.

- Ту, где она говорила, что если япошки не смогут нас пристрелить, то насадят на копьё, - сказал он.

- У тебя "маслёнка", да? - спросил его Майк.

- Не, сержант. У меня "М-1".

- Хорошо. Значит, сможешь пристрелить любого, кто решит тебя заколоть, так?

- Наверное так, ага.

- Вот и ладно. Никто тебя не заколет, если только не застанет спящим в окопе, или типа того.

Кувшин обдумал эту мысль. Майк буквально видел, как в его голове вращались шестерёнки. Впрочем, вращались они небыстро. Кувшин являлся не самым смышлёным украшением их рождественской ёлки. Наконец, он произнёс:

- Звучит разумно. Спасибо, сержант. Я очень не люблю свинорезы.

- С другой стороны, - сказал Майк - раз япошки собрались пользоваться копьями, значит, им не хватает винтовок. На это и будем надеяться. Чем проще их убить, тем больше мне это нравится.

Он гадал, сколько у противника осталось самолётов-камикадзе. На Окинаве они создали ряд проблем. Майк решил, что на силы вторжения на Домашние острова, япошки бросят всё, что у них есть.

Позднее он задумался, не сглазил ли. Не прошло и полчаса, когда он подумал о камикадзе, как на десантном корабле загрохотали зенитки. Внизу, в утробе корабля, призывники, которые ждали путешествия с Окинавы на Кюсю, ругались либо молились, в зависимости от того, что, по их мнению, могло пойти им на пользу.

На лавке напротив Майка ещё один католик перебирал чётки.