Ретенция - Илья Мартынов

Она помогает мне привстать и доползти, до стены, чтобы сесть, облокотившись на бетон. В это время наши взгляды встречаются. «На что ты ещё способна Раварта?» – возникает в моей голове. Я смотрю на сгусток собранности в её лице и ещё раз осознаю, что я совсем не знаю свою возлюбленную. Но сегодня мне плевать. Сейчас для меня нет ничего желаннее, чем видеть и чувствовать биение каждой клетки её организма рядом с собой.

Мне хочется с ней заговорить, но сил нет. Поэтому я хочу хотя бы слушать её. Она, словно чувствуя это, заговаривает сама.

– Знаешь, когда я увидела тебя, то вспомнила свою первую любовь, там в нашем далёком северном городе. Там был парень в спорт клубе. Он был чуть старше меня, но дрался не хуже Тода. Иногда даже накатывал брату. Однажды зимой я выходила из спортклуба, поскользнулась на ступеньках и упала бы точно себе что-нибудь сломав, если бы он не поймал меня сзади. Мы стали немного общаться после этого. И…

Она мешкает. Я догадываюсь о чём она хочет сказать, но сил уточнять что-то у меня нет.

– И в общем, как мне тогда показалось, – она опускает голову, улыбается, – в общем, я влюбилась в него. Я хотела чаще с ним видеться. Тайком узнавала дни, когда он должен был появиться в спортклубе. Искала встречи. А потом я узнала, что он торговал оружием для мятежников…Вернее он помогал его перебросить в северные регионы. Я предложила ему свою помощь, так как хотела сблизиться. Он долго мешкал, но потом сказал, что если очень понадоблюсь, то позовёт. Однажды ночью он ждал крупную партию из Тироса. Накануне вечером он предложил мне покараулить ворота заброшенного склада, где они выгружали оружие. Партия была слишком крупной, все ребята были заняты отгрузкой, а я стояла и мёрзла снаружи у ограды. Несколько машин с копами подъехали тихо и незаметно, я едва успела добежать до ворот и закричать. Меня тут же схватили. Завязалась перестрелка. Всего ребят было человек семь или восемь. Но копы превосходили численностью втрое, а может и вчетверо. Все отгружавшие товар погибли. Я видела, как он корчился на сухом снегу. В него попали несколько раз, когда он пытался достать винтовку из ящика. Кровь залила снег тёмным пятном. Меня тогда не тронули, потому что я была несовершеннолетней, списали на глупость и увлечённость любовью, а могли ведь и посадить тюрьму или казнить. Потом я думала, что лучше бы казнили, потому что, когда его не стало, мир вокруг меня словно выцвел. Я ходила по улицам, пытаясь найти для себя краски, чтобы вновь раскрасить его, но везде натыкалась лишь на пустоту. Так продолжалось очень долго. С тех пор я боялась влюбляться.

– Потому что боялась потерять? – сиплю я.

– Не знаю…наверное, – она пожимает плечами. Прядь волос спадает ей на лоб. Она не смотрит мне в глаза.

Мне не очень приятно слушать про другого парня Раварты, но она рассказывает так немного о себе, что даже эти крупицы из её воспоминаний ценны для меня. Неужели я настолько ревнив? Собственник ли я? Тусклый свет, разбивающийся о металлически решётки едва высвечивает её скулы. На её висках и носу светлые блики.

– И вот я встретила парня, – она продолжает, немного помолчав. – Я думала, что просто служащий Корпорации, но он оказался почти таким же мятежником. Только вместо оружия он занимался подпольным выращиванием растений. Сперва я думала, что всё может обойтись и ничего такого не случиться. Но я представить себе не могла, что этот парень окажется таким упертым бараном, который в порыве эмоций решиться в одиночку идти в самое логово зла. Видимо это моя судьба встречать на своё пути именно таких людей.

– Вы сами меня спровоцировали! – оживившись, выдавливаю из себя возмущение.

– Чем это?! – возражает Раварта.

– Своим отношением ко мне! Бесконечными секретами и недоговорками! Мы всё равно играли не на равных. Вряд ли после всего случившегося я вообще вам нужен.

– Ты нужен мне!

– Зачем это ещё?

– Потому что я люблю тебя, Трэй. – она примыкает к моим губам. Солёная кровь с ее губы попадает мне в рот. Железный привкус эритроцитов смешивается с моей слюной. Чувствую себя каким-то вампиром. Какая чушь бывает лезет в голову, когда целуешься с девушкой, в которой готов раствориться.

Наши губы отлипают друг от друга. В уголках моего рта ощущается влага её крови. Я рассматриваю лицо дикарки из леса, сидящей прямо передо мной. Её глаза действительно полны любви и преданности ко мне. Она это словесно озвучила.

А что испытываю я к ней? И тут же я ловлю себя на мысли, что боюсь ей признаться в чувствах как первоклассник, страшащийся, что его посчитают слабым. Чего я боюсь на самом деле? Быть уязвлённым или потерять её? Впрочем, нам уже нечего терять. Вполне вероятно, нас скоро обоих пришлепнут. Получат нужные сведения и прихлопнут как мух.

– Я полюбил тебя в первый же день как увидел, – я кидаюсь к ней и впиваюсь в её губы настолько сильно, насколько могу. Я вампир, желающий выпить всю её кровь до последней капли.

– Мне ещё никогда не было так страшно, Трэй, – произносит она, когда мы прекращаем целоваться и обхватываем друг друга в замок.

– Я даю тебе слово, что мы выживем. Любой ценой! – с этими словами я прижимаю её к себе ещё крепче. – Я люблю тебя, Раварта.

Она еле слышно всхлипывает. Наверное, вот такая она настоящая Раварта. Она даже способна плакать как и другие девушки. Но в отличие от многих других она делает это только в самые по-настоящему страшные моменты.

Мы сидим прижавшись друг к другу. Я ощущаю пульсацию ее вен. Кажется, нет такой силы на свете, способной нас разлучить, но тут створка двери отодвигается в помещение входят три солдата.

– Коулман! Подъём! С тобой хотят поговорить! – кричит один из них.

– Помни, что я тебе сказал, – говорю я ей, когда мне вздёргивают вверх за плечо. Грудную клетку насквозь простреливает от боли, когда солдат выворачивает руки и застёгивает за спиной браслеты-наручники. На Раварту направлен ствол. Краем глаза замечаю её гневный взгляд. Если бы у неё было сейчас оружие, все солдаты были бы уже мертвы. Она примыкает к решётке, когда меня выталкивают из помещения. Я должен выжить и вернуться за ней.

Меня ведут по тому же самому коридору в сторону лифта. Я верчу головой, пытаясь выловить детали, но голова слишком плохо соображает. Начало сказываться обезвоживание. Я толком не пил ничего со вчерашнего дня. Голода я не чувствую, только сухую жажду. Растрескавшийся язык прилип к нёбу. Лифт уносит нас высоко вверх. 18й, 35й, 76й, 134й, 238й…Мы приезжаем на 276й этаж.

Коридор здесь совсем короткий, но не белый, как предыдущий, а весь отделанный панелями под дерево. Вдоль стен бюсты известных учёных. Я узнаю нескольких генетиков и одного физиолога. Остальные мне неизвестны. Возможно, я и слышал их фамилии, но изображений никогда не видел. Нам вообще мало показывали фотографий и архивных видеоматериалов прошлого. Мы учились по сухим схемам и кротким анимациям. Зачем людям лишняя информация. Особенно о прошлом.

Мы доходим до полукруглых створок массивных дверей. Они раздвигаются не сразу. Меня вталкивают внутрь двое солдат, третий сопровождающий остаётся снаружи. Помещение очень просторное, потолки вдвое выше, чем в моей квартире. Окна сложены из стеклянных панелей неправильной формы, сочленённых друг с другом под разными углами. Справа от входа в помещение стоит человек крепкого телосложения. Человек облачён в строгую тёмную, почти чёрную форму. Его короткостриженые волосы с лёгкой проседью, но как будто выглядит старше, чем ему есть на самом деле. Он разглядывает меня строгим взглядом с интересом. Меня ведут дальше, почти в центр помещения.