Ретенция - Илья Мартынов

– Вы не можете знать о последствиях. Никто не знает как ГМО растения могут вытеснить настоящие.

– О, об этом ты можешь не беспокоиться. Мы контролируем это процесс.

– Это невозможно!

– Было невозможно. А сейчас это вполне нам подвластно. Думаю, ты со своими друзьями успел убедиться в этом, скрываясь в лесу.

– То есть… – мои глаза расширяются от ужаса, – это вы рассадили хищные …

– Да. И они занимают строго отведённую им территорию. Они охраняют один из секретных бункеров. Вряд ли туда кто-то сунется теперь с земли.

– Зло всегда изощрено на расправу.

– Жаль, что ты считаешь нас злом, Трэй…

– Когда-нибудь Ваша искусственная система рухнет, и природа отвесит вам всем увесистый шлепок!

Я вижу, как глаза Рида наливаются кровью, он хватается за мой подбородок. Его пальцы железной хваткой сжимают мою челюсть.

– Не смей произносить такое здесь, – цедит он сквозь сведённые от злости зубы. Мне становится не по себе. Он перебирает пальцами, так, внутренняя поверхность моих щёк трётся об зубы. От боли на глазах проступают слёзы.

– Ты думаешь, сопляк, – продолжает Рид, – что можно так запросто проскочить в Институт и выкрасть оттуда важные артефакты природы? Ты, наверное, спросишь – почему мы тебя не остановили раньше? – он какое-то время молчит, смотря мне в глаза, словно выискивая ответ на свой же вопрос внутри меня. – Мы хотели посмотреть, как далеко в своей бестактной наглости зайдёт человек, осмелившийся на несколько преступлений сразу. Признаюсь, такого ещё в истории новой Аридафии не случалось. К тому же, нам нужно было обнаружить гнездо. И мы его нашли. Всех вас нашли! Всех до единого!

Он расслабляет пальцы и отпускает мою челюсть. В этот же момент я ощущаю, что сзади меня никто не держит. Солдаты сперва ослабили хватку, а затем и вовсе отпустили, наверное, чтобы не мешать Риду держать меня. Я резко подаюсь вперёд и бью лбом в переносицу Рида. Слюны скопилось так, много, что хочется её сплюнуть. Я втягиваю воздух в лёгкие и смачно выплёвываю содержимое рта прямо в лицо президенту Риду. Удар в спину и рывок назад. Меня оттаскивают подальше.

– Ты сдохнешь, прежде чем всех найдёшь. Если не я тебя убью, то другие. Я тебе это обещаю, – яростно выпаливаю я, разгадывая как моя слюна стекает с кончика носа президента, когда он трёт переносицу.

– Увести его! – кричит Рид.

– Я не собираюсь жить по твоим правилам! И никто из нас не будет! – ору я, когда меня тащат к выходу из просторного кабинета президента.

Я ощущаю на себе сбоку взгляд начальника службы безопасности. Разворачиваю голову и плюю в его сторону, но промахиваюсь. Ни одна из его мышц не дрогнула.

– Зачистить по прибытию в город, – последнее, что я слышу из уст президента, когда дверь закрывается. Вероятно, это обращение к начальнику службы безопасности. Кого он хочет зачистить? Убить меня с Равартой? Или…Или он нашёл остальных восстановителей и хочет зачистить их всех ДО ЕДИНОГО?

Я не замечаю, как меня несколько раз ударяют по рёбрам и вталкивают в лифт. За последние недели я привык к боли. Это, пожалуй, то, к чему я и правда смог привыкнуть, будучи с восстановителями. Тренировки Тода оказались отнюдь не напрасными.

Меня сильно бьют по затылку, когда мы приближаемся к тому же самому помещению с камеру, откуда меня забрали. Я обмякаю, но теряю сознание до конца. Моё тело валится за решётку соседней камеры. Мы теперь опять с Равартой в разных клетках.

– Трэй, Трэй, как ты?! Что они с тобой делали? – она кричит сквозь слёзы из соседней камеры, когда солдаты покидают помещение. Раварта плачет. Впервые она такая слабая и неприкрытая. Улыбка сама собой возникает на моём лице. Ощущаю себя сумасшедшим. Может я и вправду от всего случившегося свихнулся?

– Ответь мне! – она орёт во всё горло. Железо решётки бьётся о металл перекрытий.

– Рав, всё хорошо, – я лежу на холодном полу и смотрю на какое-то масляное пятно неподалёку от меня. – Я говорил с президентом. Я люблю тебя. Скоро будет зачистка…

– Какая зачистка? Погоди, ты говорил с подонком Ридом?

– Да, – произношу я и переворачиваюсь на лопатки. Дышать становится чуть легче, но в затылке поднывает.

– И что он тебе сказал? – чуть более спокойным голосом отвечает Раварта.

– Да так, хвастун…

– Расскажи мне всё…ээ, если можешь…Я просто так перепугалась за тебя.

– Я понимаю… Я тут, рядом.

Подползаю к решётке и просовываю два пальца к самому краю, касаясь стенки, разделяющей нас. Через несколько секунд кончики наших пальцев встречаются посередине стены холодного бетона. Тепло её пальцев согревает не только мою руку, но и душу.

Собравшись с силами, всё ещё полулёжа на полу, я пересказываю ей всю историю. Она молчит, издавая лишь редкие всхлипы. Раварта плачет, значит, мы пока живы, и это уже неплохо.

– Странно да, что в головном здании и лаборатории и тюрьма? – рассуждаю я.

– Меня ничего у этих сволочей не удивляет. Тут ядро зла. Отсюда всё и идёт. Тюрьма – лишь меньшее из зол, – говорит он, чуть всхлипывая, но в её голосе чувствуется неподдельная злоба.

– Наверное…

– Как думаешь, нас убьют или будут ещё пытаться что-то выпытывать? – спрашивает она, немного успокоившись.

– Я думаю, что если бы хотели убить, то убили уже давно. Может, мы им будем нужны, чтобы выманить остальных. Наверняка Тод не захочет тебя бросать на произвол судьбы. Он вообще в курсе того, что ты пошла со мной?! – внезапно осенённый собственной мыслью, выпаливаю я.

– Нет…Я ему не говорила, но, подозреваю, он догадывался о моих намерениях. В любом случае… – она осекается.

– Что «в любом случаем»?

– В любом, случае у него есть инструкции и план. Он поведёт всех дальше к базе. Он должен выбрать интересы большинства.

– А если не выберет?

– Да куда он денется! Ты плохо знаешь Тода.

– Это верно. Да и тебя я мало знаю, – говорю я с обидой.

– Извини. Я не так много успела тебе рассказать. Всё случилось быстрее, чем я ожидала.

– А ты чего-то ожидала? – осторожно спрашиваю я. – Готовилась к чему-то?

– Ну, мы знали, что может начаться внутренняя война, но никто не понимал, когда именно. Видимо, вот она начинается…

– И всё? Ты только это знала?

– Ну… – она тяжело вздыхает. – В основном – да.

– Ты лжёшь, Раварта! – ору я. – Почему ты не хочешь мне всё рассказать?! Я же твой парень в конце концов! Или мы просто играем в поцелуйчики? – я отсоединяю свои пальцы от её.

– Трэй, я боюсь за тебя. Ещё кое-что, но пока сказать не могу.

– Ясно, – комок обиды подпирает горло, хочется прокашляться, но не получается.