Король моего сердца - Юлия Вакилова

— Так ты потому столь грубо заставил меня тогда раздеться? — Эллери отвела взгляд, вновь смущаясь от бесстыдных воспоминаний. Никогда прежде — и никогда после! — она не представала перед кем-либо полностью обнаженной. Отчего в ней тогда взыграла ярость, почему она вместо того, чтобы устроить истерику или упасть в благочестивый обморок, предпочла пойти на поводу пугающего незнакомца, а потом еще и каким-то краешком сознания совершенно порочно наслаждаться его взглядом?

— Я стану отъявленным лжецом, если скажу, что руководствовался в тот момент исключительно заботой о твоем благополучии, — на смуглом лице блеснула белозубая улыбка. Сверкнула и молниеносно погасла, словно молния. Как редки были его улыбки! — с тоской подумалось принцессе. Каждая — на вес золота.

— Но потом, кажется, ты был от меня ничуть не в восторге, — напомнила ему принцесса, справившись с собой.

— Ты показалась мне избалованной кокеткой, и, надо признать, некоторые твои поступки служили наглядным подтверждением этой теории. А потом мой безукоризненно рассчитанный план полетел ко всем чертям, и совершенно по-идиотски мы оказались с тобой наедине. Вот тогда я впервые и разглядел, что скрывается за идеальной внешностью капризной принцессы.

Эллери плотнее закуталась в плед, ощущая порывы холодного осеннего ветра, предвестника зимы, и придвинулась ближе к яркому пламени, дарящему живительное тепло.

— Знаешь, наверное, ты не сильно ошибался тогда. Я ведь и впрямь была такой, как ты сказал. И только после нашей встречи начала меняться. С тех пор мы оба изменились, — осмелев, негромко продолжила принцесса. — И ты, и я. Я научилась принимать последствия своих поступков. Больше нет той легкомысленной девочки, бежавшей от всего на свете.

«И теперь я бегу только лишь от одного — тебя» — виновато добавили её глаза.

— Изменился и ты. Когда-то власть для тебя означала лишь бремя ответственности, а теперь…

— Её значение для меня не изменилось, — ожесточенно перебил собеседник, отрывая взгляд от языков пламени. — Просто теперь появились люди, ради которых я готов нести это бремя. Чья вера помогла стать тем, кем я, казалось, уже разучился быть.

Девушка неосознанно закусила губу от пронзившей тело привычной вспышки вины. Он говорил о ней, это было очевидно.

— Но ведь и раньше в твоей жизни были такие люди, — неожиданно для самой себя произнесла принцесса и мгновение помедлила, прежде чем произнести роковое: — Например, твоя сестра.

Завесу тайны над их с Риэль прошлым давно уже пора было снять — так почему бы не сделать этого сейчас? Пусть Эллери уже не чувствовала той обжигающей сердце ревности, — ведь она больше не была вправе испытывать это чувство, равно как и не имела прав на этого мужчину, — но девушка желала услышать признание из его уст. Всё это время он ни разу никогда не рассказывал всей правды о своем прошлом, но это не помешало ему желать видеть её в своем будущем. И если прежде она боялась затрагивать эту тему, до дрожи страшилась услышать его откровения, то теперь, в свете нависшей над их жизнями угрозой, все стало иначе.

Во взгляде Сапфо заклубилась тьма. Он впервые пошевелился — выпростал здоровую руку из-под ткани и нервно провел ею по лицу, словно стирая невидимую паутину усталости.

— Ты ведь все сама уже знаешь, не так ли? — в его голосе не было и тени вины, одна лишь всепоглощающая печаль.

— Знаю, — бесстрастно подтвердила она. — Но хочу услышать все от тебя лично.

Мужчина устремил на неё тяжелый взгляд, и принцесса с горечью успела подумать, что поднятая тема до сих пор является для него запретной. Но король все-таки заговорил, медленно и вдумчиво взвешивая каждое слово:

— Когда мать бежала от убийц отца, она воспользовалась единственным выходом, способным гарантировать нашу безопасность: вышла замуж за короля одной из соседних стран, который был в неё влюблен еще задолго до её замужества. Его чувство было по-прежнему настолько сильным, что он закрыл глаза и на отсутствие у нее какого-либо наследства, и даже на наличие меня. Увы, но я его совсем не помню, то время начисто стерлось из памяти, и единственное оставшееся светлое пятно — это Риэль.

Он замолчал, а Эллери пришлось спешно напоминать собственному сердцу, почему оно не должно быть преисполнено ревностью.

— Я не помню её ребенком — кажется, словно она всегда была взрослой, высокой и хрупкой, как тростинка, с распахнутыми наивными голубыми глазами и звонким голосом, очаровывающим как всех слуг, так и придворных.

Удивительно, но с каждым новым словом размеренно звучащего голоса мужчины принцесса ощущала стремительно нарастающее желание убивать. Но не всех подряд, а конкретно одну светловолосую особу, даже королевский титул которой не мог остановить кровожадные мысли принцессы.

А Сапфо, и не подозревавший о буре, разыгравшейся в душе возлюбленной, все уверенней продолжал:

— Не обошла эта участь и третьего супруга матери, нашего общего с Риэль отчима. Он, как и все, был в восторге от сестры, а она умело пользовалась его расположением, на самом деле ненавидя его за то, что он не мог дать ей главного, — меня. — Мужчина глубоко вздохнул. — Сейчас, оглядываясь назад, я сам не могу понять, как же так получилось. Откуда взяло начало то наше чувство? Когда и как это случилось? Я даже не сопротивлялся, вместо этого найдя в нем отдушину от навязчивой материнской заботы и необходимости наследовать чужой престол. Риэль с рождения была обещана другому, моей же участью должна была стать дочь какого-нибудь короля одного из соседних государств. Мы по определению не могли быть вместе, и я сознательно упивался этой болью, находя странное мазохистское наслаждение в своём несчастье. Риэль же не собиралась так просто мириться, она желала действий от меня, но вместо этого принимать решения приходилось ей самой. Не знаю как, но ей удалось внушить мне мысль о побеге. Наверное, в то время я был совершеннейшим дураком, коль всерьез был убежден в благополучном исходе такой авантюры. Что мог тогда я предложить ей? Только свои чувства. А сестре уже тогда необходима была власть. Неизвестно, как бы сложилось наше будущее, если бы не вмешалась судьба. Жестоко и изощренно, так, как только она одна и умеет делать. Страну объяла чума, и мы только чудом избежали её смертоносных объятий. Вырванный из привычного круга лиц и однообразного хода событий я вдруг начал медленно, но прозревать. Отвезти сестру к жениху и оставить её там — вот то главное сражение, с которого и началась моё воинское будущее. Я сделал это, осознав, что будущее Риэль — там. В красивом дворце, рядом с любящим мужем, который за недолгое время нашего знакомства сумел заслужить моё уважение, в окружении обожающих её придворных и с кучей красивых нарядов. А моя собственная судьба… На тот момент она интересовала меня меньше всего на свете, я просто желал найти укромный уголок и тихо сдохнуть. К счастью, это у меня не получилось, — улыбка вышла слегка кривоватой, но то, что она вообще появилась на губах мужчины, девушка сочла добрым знаком. Сердце обливалось кровью от его признаний, но Эллери мужественно заставляла себя слушать дальше, запретив горькому кому в горле превращаться в слезы. — Волей случая я оказался пленен разбойниками, а толком не успев опомниться, — освобожден внезапными спасителями, которые, особо не спрашивая моего согласия, причислили меня к наемному люду и взяли под свое крыло. Я не сопротивлялся, наемничья жизнь отлично подходила для того, чтобы выбросить из сердца болезненные чувства, а из памяти — всю прошлую жизнь. Так я и стал воином, сперва — неумелым и почти бесполезным, постепенно становясь все лучше и лучше. У меня получилось забыть, не оглядываться назад, не сожалеть ни о чем. Но все эти годы я соблюдал несколько правил, одно из которых гласило и на пушечный выстрел не приближаться к территории, правительницей которой стала моя сестра. Увы, это правило я нарушил в момент, когда согласился сопроводить тебя на встречу со сбежавшим женихом, не подозревая, что за прошедшие годы сестра по-прежнему испытывает ко мне отнюдь не родственные чувства.